Розанна Батиджелли - Встретимся на берегу залива

Но он рад, что ничего подобного делать не пришлось. Это так некрасиво.

Сегодняшний вечер Жюстин не скоро забудет. Интересно, что именно произошло между ней и Робертом, как долго они находились вместе, нравились ли ей его прикосновения до того, как они расстались.

Почему вообще его это волнует?

Он едва знает Жюстин. Правда, когда крепко прижал ее к себе, все изменилось. Ей удалось сбить его с намеченного курса. Наверняка они могли бы найти точки соприкосновения и прийти к компромиссу.

Тем не менее он почему-то думал, что это будет непросто.

* * *

Жюстин проснулась от стона, поняла, что стонала она, однако какое-то время не могла сориентироваться, где находится. В голове пульсировала боль. Она посмотрела на часы. Почти пять утра. Должно быть, ей приснился страшный сон, который теперь невозможно вспомнить. А потом ее накрыли воспоминания. Вечернее вторжение Роберта, его потеря контроля над собой. Кэссон и Луна, которые спасли ее. Как вовремя они появились.

Интересно, а зачем они вообще приходили?

Вчера она была слишком потрясена, чтобы интересоваться этим. Теплая волна прошла по телу, когда она вспомнила, как крепко он ее обнимал. Как приготовил горячее питье, подхватил ее, когда ноги уже почти не держали. Она почувствовала себя в безопасности, словно в коконе. А еще ее охватило нестерпимое желание, когда она была в его руках. И столь же сильное разочарование, когда он уложил ее в постель и ушел.

«Не глупи», – упрекнула она себя.

А что она ждала от него? Они с Кэссоном Форрестером практически незнакомы. Правда, инстинктивно она понимала, что он не из тех, кто воспользуется ситуацией. И, несмотря на разочарование от того, что он не пошел дальше, она, тем не менее, испытала облегчение, когда он вышел из комнаты.

Головная боль усилилась, нужно было что-то срочно предпринять, пока не началась мигрень.

Жюстин соскользнула с кровати и прижалась к двери. Но поворачивая ручку, вдруг замерла.

Она голая. А в соседней комнате спит Кэссон. Девушка вернулась в комнату, надела ночнушку и потихоньку вышла, бросив мимолетный взгляд на комнату, где спал Кэссон. Она направилась в ванную. Пол кое-где поскрипывал под ее шагами.

Девушка осторожно закрыла дверь, и ее взгляд остановился на наполненной ванне. Так много было планов, и вот, пожалуйста.

Она нашла пузырек с таблетками и приняла сразу две. Еще очень рано, и можно поспать, чтобы избавиться от головой боли, прежде чем идти в офис.

Жюстин замерла. Какой сегодня день? Пятница! У нее выходной.

Какое облегчение!

А вдруг вернется Роберт?

Она застыла, но потом напомнила себе, что Кэссон рядом.

Жюстин осторожно шла по коридору к своей комнате. Вдруг раздался тихий скрип.

Луна.

Собака открывала дверь. Не успела Жюстин моргнуть, как та выскочила и бросилась прямо на нее.

Вскоре появился Кэссон, волосы взъерошены, халат наизнанку. Жюстин посмотрела на него и внезапно захихикала.

Кэссон осмотрел себя.

– Неужели я выгляжу настолько смешно?

Жюстин переступила с ноги на ногу.

– Это твоя собака. Она щекочет мне ноги.

Она попыталась отойти от Луны, но поняла, насколько крошечная ночнушка на ней надета.

Едва ли достает до середины бедра. Да еще с кружевной отделкой вокруг шеи. Ночнушка не прозрачная, тем не менее, тонкий хлопок лишь подчеркивает грудь. Соски заметно выделяются.

Она мелкими шагами двинулась по направлению к своей комнате, ощущая пристальный взгляд Кэссона. Луна увязалась за ней.

– Луна, стоять. Ты в порядке, Жюстин?

Его хриплый голос заставил ее задрожать. Она надеялась, что ноги больше не подкосятся.

– О да, только небольшая головная боль.

– Луна, стой.

Но собака медленно продвинулась вперед и принялась лизать ей ноги. Голос хозяина никак не повлиял на Луну. Кэссон тут же шагнул к ним.

– Стой, Луна. – Его голос был властным. Собака тут же приняла сидячее положение и не сводила с хозяина глаз.

– Ты должна показать ей, кто здесь главный, – мягко заметил Кэссон. Его глаза пылали. Жюстин показалось, что она тает.

Если она сейчас не зайдет в свою комнату, он больше не сможет сохранять самообладание. Она понятия не имеет, какое влияние на него оказывает. В такой-то ночной рубашке. Да еще взъерошенные волосы, покрасневшее от сна лицо. Его взгляд опустился на ее округлые формы, прикрытые ночнушкой. А вид стройных, загорелых ног и того, как она уворачивается от Луны, не давая себя облизывать, почти прикончил его.

У него и раньше были отношения с девушками, но все краткосрочные. Он всегда был нацелен на расширение бизнеса и никогда не испытывал такого внутреннего волнения, как сейчас, когда был практически готов взять женщину на руки, отнести на кровать и заставить уступить ему.

Вот только Жюстин не его женщина.

Он старался смотреть ей в глаза, а не на тело.

– Не знаю, как ты, а я точно не смогу уснуть сейчас. Как насчет кофе?

– Конечно, только быстренько приму душ.

Жюстин вбежала в комнату. Кэссон лишь вздохнул и поплелся вниз. Пока варился кофе, он вывел Луну на улицу. Было еще темно, и трава мокрая. Он нахмурился, когда увидел машину Роберта. Без сомнения, тот еще спит.

Краем глаза он заметил бирюзовый велосипед, как раз в духе Жюстин. В голову пришла идея, и он усмехнулся. Быстро погрузив велосипед в кузов машины, Кэссон позвал Луну и выехал по направлению к своему дому. Он лично проследит, чтобы Роберт убрался восвояси к себе домой, а потом на велосипеде вернется к дому Жюстин. А Луна пробежится, это только пойдет ей на пользу.

Когда Жюстин спустилась, Кэссон как раз наливал кофе в кружки. Он посмотрел на девушку и улыбнулся.

– Давай выпьем кофе в гостиной. Так мы сможем насладиться рассветом над заливом.

Сердце Жюстин забилось сильнее. Это так интимно. Щеки горели, когда она шла за ним в гостиную. Потом села на диван. Воспоминания о лице Роберта, нависшем над ее лицом, заставили ее вздрогнуть.

Кэссон, взяв кружку, подошел к камину. Он смотрел на картину и пил кофе.

– Мне нравится эта работа. «Зеркальное озеро».

– Ого! Ты знаком с работами Франклина Карлмайкла?

Кэссон улыбнулся, будто она спросила что-то забавное.

– Разумеется, с его работами, работами его приятеля Эй Джея и остальных из Семерки.

Глаза Жюстин расширились.

– Не понимаю, какая связь между твоим именем и Эй Джей Кэссоном?

– Мои бабушка и дедушка жили на одной улице с ним и дружили. Они любили его работы, а к тому времени, когда умерли, у них была целая коллекция работ Кэссона. Все это перешло моей матери. Кэссон и Карлмайкл – ее любимчики. Поэтому она назвала меня и моего брата в их честь. А когда она умерла, все досталось мне.

– Кэссон и Карлмайкл?

Что-то промелькнуло в его взгляде. Он поставил кружку на каминную полку и посмотрел на картину.

– И да, и нет. Кэссон и Франклин. Франклин был моим младшим братом.

«Был».

Жюстин почувствовала, как замерло сердце.

– Мой отец подарил матери «Зеркальное озеро», когда родился Франклин. После его смерти они пожертвовали картину детской больнице в Торонто.

Кэссон глубоко вздохнул и повернулся к Жюстин, усаживаясь недалеко от нее. – Прости, я не хотел ворошить прошлое. Просто эта картина вызывает столько воспоминаний. И боли.

– Пожалуйста, не извиняйся. Я сожалею о твоей потере, даже представить не могу.

Кэссон почувствовал, как от ее взгляда что-то потеплело у него в груди. Он не привык вспоминать о смерти брата, но что-то в выражении ее лица заставило его заговорить об этом:

– Это случилось давным-давно. Мне было десять лет. Франклину семь. Мы узнали, что у него редкая форма лейкемии, когда ему было шесть лет, и немедленно начали лечение. Мама все время находилась с ним, а я оставался дома с папой. – Кэссон посмотрел в окно, словно заново переживая то время. Пустой дом, когда возвращался домой из школы, никаких приветствий или объятий, никаких вкусностей от мамы, нет младшего брата, с которым можно поиграть. Угрюмый и взволнованный отец, дурные сны и постоянное беспокойство, что Франклин умрет.

– Это, должно быть, очень тяжело.

Кэссон вновь посмотрел на Жюстин.

– Самым трудным были посещения в детской больнице. Видеть брата без волос, покрытого синяками, все эти трубки, которые торчали из него, подключенные к аппаратам. – Кэссон сжал зубы. – Франклин был таким маленьким. – Он покачал головой и отвел взгляд. – Прости. Я не хотел.

Жюстин положила свою руку поверх его.

– Все нормально.

Он вздрогнул от неожиданного прикосновения. В ее голосе было столько участия и заботы. Он понял, что наклоняет к ней лицо. Она моргнула, но не отстранилась. Он жаждал поцеловать ее. Но в этом-то и проблема. Кэссон знал, как сложно потом остановиться. Отрываться от этих губ – настоящая пытка.

– Мне нужно идти, – пробормотал он, глядя ей в глаза.

Ему не хотелось, но нужно было успеть сделать еще кое-какие дела до того, как приедут гости. Он увидел, как в ее глазах гаснет тепло и она убирает руку. Он встал с дивана, Луна тут же тоже спрыгнула на пол. Кивнув Жюстин, Кэссон направился к двери.

– Кэссон.

Он остановился, повернулся. Она всего в нескольких шагах от него.

– Спасибо, что остался на ночь.

Он улыбнулся.

– Не за что.

И открыл дверь.

Они с Луной ушли.

* * *

Жюстин вернулась на кухню, мыслями обратившись к Роберту. Она совершила такую глупость, впустив его. Но он выглядел таким раскаявшимся, а его извинения такими искренними.

Теперь она понимала, что с тех пор, как уволилась из его конторы, он сильно опустился. Начал пить. Возможно, развод прошел тяжелее, чем он думал. Уход жены и попытки приспособиться к новым обстоятельствам жизни и заставили искать утешение в бутылке. Роберт – прекрасный адвокат. Однако даже лучшие из них не застрахованы от эмоционального срыва.