— Вот и договорились. Забудем вместе. Надеюсь, эта ситуация как — то повлияет на девушку. — Кирилл сжал мою ладонь. — А теперь покажи, что ты сегодня нарисовала. Борис мне аж дважды начинал рассказывать.

— Извини, я взяла твои инструменты. Но получилось и правда неплохо.

Кстати, аромат кофе с утра подарил мне заряд вдохновения. И… И ночь с тобой.

— Тогда сначала я, — мужчина загадочно улыбнулся, и достал из-за двери небольшой лист бумаги.

На рисунке, выполненном карандашом, была я: волосы разметались по подушке, руки сложены ладонями ДРУГ К другу и, как у ребенка, подпирают щеку, простыня скатилась с плеч, оголяя ключицы и кусочек футболки Кирилла, в которой я сегодня спала.

— Утром рисовал? — я подняла глаза на мужчину. — Я тут такая… Красивая.

— Я так же считаю. Поэтому не стал упускать момент. И мне кажется, что таких портретов будет еще много… Я сегодня весь день думал над твоими словами. Скажу честно, я слишком давно не говорил таких слов, чтобы легко сказать их сейчас. Но слово «влюбленность» точно подходит. Пока.

— И пока этого вполне достаточно. Смотри.

Кирилл долго рассматривал мое утреннее творение, затем удовлетворенно кивнул.

— Ты, за прошедшее на острове время, сделала большой шаг вперед.

Здесь нет лишних деталей, достаточно экспрессии, хорошо читается твое эмоциональное состояние. Меня, как зрителя, картина гипнотизирует, появляется желание всматриваться в линии. Вот здесь, — мужчина указал на сплетение рук и веревок, — особенно хочется сосредоточить внимание. Это мои руки?

— Да, я так вижу. Ты меня будто бы вытягиваешь не только из реальной трясины, но и жизненной. И они, в моем представлении, выглядят именно так: плотные, толстые нити, переплетенные в крепкие узлы. Как символ…

— Уверенности, — закончил за меня Кирилл.

— Да, именно.

— Ты умничка! Ставлю тебе «отлично».

— Ну, наконец-то, — рассмеялась я. — Ты мне выше тройки ни разу не ставил.

— Теперь заслуженная «пять». Дальше будешь рисовать? Я пока схожу в баню.

— Нет, я хочу с тобой в баню, — я опустила глаза, чувствуя, как интимно это прозвучало.

— Хм. — Мужчина приподнял бровь. — У тебя же нога болит. Или уже нет?

— Уже нет… А Борис Таисович…?

— Он не вернется.

— Сговорились? — риторически спросила я.

Кирилл поднимаясь, кивнул.

— Значит, ты все продумал. Спас девушку, чтобы остаться с ней наедине,

— уже в губы мужчине говорила я, но слова утонули в поцелуе.

ГЛАВА 18


Баня практически выстыла, остался только приятный легкий пар. Я наблюдала, как раздевается Кирилл. Мне самой достаточно было развязать пояс пушистого халата. Но он и этого не дал мне сделать. Тяжелая махровая ткань опустилась на пол, освобождая тело, уже давно готовое к ласкам черноглазого мужчины. Большая для меня футболка Кирилла упала следом.

Он уже видел меня обнаженной, но судя по тому, как пылали его глаза, до этого момента он действительно не видел во мне объекта возбуждения.

Или старательно игнорировал свои чувства. Раньше взгляд был спокойный, ровный, а сейчас и без того иссиня-черные глаза стали похожи на бездонные круги. Кирилл будто бы в первый раз видел меня: шею с нежной кожей, тонкие ключицы, полную грудь, беспокойно поднимающуюся, царапающие его руки острые соски, талию, плоский живот, уходящий к волоскам на лобке, так необычно смотрящимися на теле современной девушки, привыкшей к эпиляции, ноги с аккуратными икрами и маленькими лодыжками. Это был взгляд не художника, хладнокровно рассматривающего натуру, а взгляд мужчины, который видит желанную женщину.

Я провела пальчиками по мужской груди, опускаясь по темной линии волос к животу, и ниже. Кирилл остро отреагировал на такую незначительную ласку, подаваясь вперед, прижав меня к теплому деревянному полку, на котором лежит горячее от пара полотенце. Его руки аккуратно выводили узоры на моей спине, то скользя по пояснице, то поднимаясь к чувственному месту на шее. В этот момент к рукам добавлялись губы, соединяя и удваивая ощущения: пальцы нежно гладили кожу над позвонками, а язык Прочерчивал линии над ключицами. Мне очень хотелось трогать, гладить Кирилла, но он полностью завладел инициативой, и я послушно поддалась.

Поцелуи становились все более яркими. Дыхание перехватывало, когда его язык касался моей верхней губы, а затем зубы слегка прикусывали ее. Я ощущала, как руки медленно, терпеливо перемещаются со спины за ягодицы, затем на бедра. Когда пальцы ласково очертили полукруги на внутренней стороне бедер, я, не выдержав, сама слегка подавалась вперед, вцепляясь ногтями в плечи Кирилла. Он довольно улыбнулся, не отрываясь от меня, углубляя поцелуй.

— Ты очень терпеливый, — горячо прошептала я.

— Очень, — прорычал мужчина. — Полгода ждал.

— Все, хватит ждать, — капризно сказала я, проводя указательным пальцем по возбужденному члену.

Мужчина тяжело втянул воздух, и тут же ответил мне — безо всяких прелюдий, два пальца резко вошли в меня, вызвав мой вскрик. Я давно была готова, и Кирилл, ощутив это, что — то одобрительно прошептал. Новый толчок, и новый вскрик. Он еще даже не вошел в меня, а уже ощутила, как внизу живота стягивается тугой узел. Мо ногти впиваются в смуглую кожу, оставляя темные следы. Новый толчок, и новый вскрик. Дыхание перехватывает, и сил не хватает даже на то, чтобы набрать в легкие побольше воздуха. Новый толчок, и новый вскрик. Узел внизу живота в последние разы вибрирует, выдавая волны наслаждения, и под мой крик облегчения, исчезает. Я все еще чувствую, как пальцы внутри нажимают на чувственную точку, но все слабееслабее, как бы успокаивая. Поцелуй молчаливой благодарности, прижатый к крепкому плечу влажный лоб, тяжелое прерывистое дыхание и мысль «Хочу еще!

Поднимаю на Кирилла пьяный, полный желания взгляд и вижу такой же, ответный. Пламя в его глазах разжигается все сильнее от моих прикосновений к подрагивающему члену. Мужчина откидывает голову, втягивая влажный банный воздух, закрывает глаза. Я наслаждаюсь видом его прекрасного тела — вот что достойно кисти художника. Точнее, художницы… И я непременно это сделаю! Широкие плечи, обвитые линиями напряженных мышц, рельефная грудь, плоский живот, соблазнительная линия волос, идущая вниз. Терпение мужчины не беспредельно, и он улыбается мне так, что становится ясно: сейчас он получит все, чего так долго ждал. Хищная, чисто мужская улыбка.

Руки широко разводят мои бедра, его взгляд опускается вниз, выдавая новую порцию визуального удовольствия — член нетерпеливо подрагивает, получая эти сигналы. В предвкушении я зажмуриваюсь, но тут же широко открываю глаза — хочу все видеть! Хочу видеть, как ему хочется, видеть, как ему хорошо. Головка аккуратно прочерчивает контур клитора, слегка вжимаясь в него, и тут же мягко проскальзывает во влагалище, заставляя меня судорожно вцепиться в мужские бедра.

Иссиня-черные глаза пьяно рассматривают мое тело, на секунды задерживаясь на отдельных точках, но все же фокусируются на лице, впиваясь в губы, покрытый бисеринками пота лоб, висок с пульсирующей венкой, и, наконец, в затуманенные глаза. Ритм нарастает, я чувствую, как головку с нажимом скользит по передней стенке влагалища. Эти движения отдаются во всем теле, сковывая меня. Хочется стать неподвижной, полностью связанной, чтобы сосредоточиться на одном единственном ощущение — как ритмично двигается во мне мужчина.

Кирилл наклоняется ближе, опаляя кожу шеи горячим воздухом, опускается ниже и захватывает губами сосок, прикусывая его. Острая, сладкая боль соединяется с томительным жжением внизу живота, и я откидываю голову, прислоняясь щекой к ставшему влажным полотенцу, срываюсь со стона на крик. Пытка повторяется, и мужчина еще сильнее сжимает губами нежную кожу, заставляя меня быстрее двигаться ему на встречу, шире разводя бедра. Кирилл, тонко чувствуя мое состояние, ускоряет темп, глубоко входя в меня. Еще пара минут, и низ живота сводит приятной судорогой. Глубокий вдох, мужчина на пару секунд задерживает дыхание, и я чувствую, как по внутренней поверхности бедра стекает сперма.

Это было необязательно, я все ровно пью таблетки, но я не успела предупредить мужчину, и сейчас отчего-то остро пожалела об этом. Хочу до конца ощущать его тело на себе. «Хотя для этого у нас есть целая ночь», — подумала я.

— Спасибо тебе…

Такие важные, интимные слова и горячий поцелуй. Именно так я представляла себе Кирилла: страстный, искренний, чувственный. Но теперь я все ровно смотрела на него чуточку иначе. Как на своего мужчину.

После не менее приятных банных процедур я поняла, что настал тот самый момент — я полюбила баню. Не думала, что что-то заставит меня сказать такие слова! Но когда мужчина осторожно смывает с тебя пену, ласково (и как будто невзначай) задевая самые чувствительные места, чувствуешь, как меняется твое отношение.

Дома, пока не высохли мои волосы, было принято решение дорисовать ту самую картину ню, которая была начата еще до того, как я узнала, как зовут моего черноглазого. Я посмотрела на холст, и приняла ту же самую позу. Но теперь процесс рисования шел очень медленно, потому что в Кирилле совершенно выключился «художник», и включился режим «влюбленный мужчина». Он больше просто рассматривал меня, чем рисовал. За час он сделал только пару штрихов, что незначительно продвинуло работу.

— Сейчас я начинаю сомневаться в уровне своего профессионализма… — коротко констатировал мужчина, и убрал кисти.

— Потом дорисуем.

С этими словами я увлекла мужчину в спальню.

Такого доброго утра у меня не было давно! Аромат кофе не идет ни в какое сравнение с теми ощущениями, которые испытываешь от поцелуев любимого мужчины. Все остальное начинает казаться суррогатом счастья.