- Да не в сиропе дело, - отвожу его руку от своего лица и с трудом выпрямляюсь на ватных ногах. - Видишь, Вера сложила всё: её документы, все её фотографии... Господи, она даже детские рисунки мне отдала!

Подхватываю из кучи бумаг мазню с припиской сестринской рукой "Сонечка, 2 годика" и упрямо качаю головой.

- Такое чувство, что она не планирует возвращаться. Макс, вдруг она и впрямь во что-то вляпалась? Я тут себя жалею, а мою сестру, может, уже прибили в какой-нибудь подворотне?

Ведь она любит Соню! Каждая мелочь из этих коробок об этом криком кричит. И в письме не врала: просто так на мой порог она бы никогда не пришла. Ведь столько лет молчала, так что мешало и дальше скрывать от меня правду?

- Я поеду, ясно? - хватаю протянутый мне сироп и вновь возвращаюсь в кухню. А бывший муж идёт следом. - Может быть, ей нужна моя помощь. А если она съехала, хотя бы с соседями поговорю... И можно Соню ещё расспросить, вдруг она слышала что-то, чему в силу возраста не придала значения?

Набираю в шприц необходимое количество лекарства, и ещё раз сверяюсь с инструкцией. Вроде верно. Оставляю Некрасова обдумывать мои слова, и на цыпочках пробираюсь в спальню, где Сонька уже вовсю тихонько сопит. Неуверенно касаюсь детского плеча, и когда, задрожав, её ресницы распахиваются, помогаю малышке выпить чёртово слабительное. Я всё сделаю правильно. И не такое переживала, ведь так? Вон, после развода казалось не соберу себя по кусочкам, а ничего, выстояла. Так чем эта ситуация хуже? Те же перемены, к которым просто необходимо привыкнуть.

- Ладно, - Максим стоит у кухонного окна, и вглядывается в даль с высоты шестого этажа. - Я через неделю еду в Подольск.

- Зачем?

- Снимать свадьбу, - он оборачивается, а я принимаюсь разглядывать пол под своими ногами - когда вечернее солнце окутывает его силуэт мягким свечением, не залюбоваться им практически невозможно. А мне нельзя, потому что в прошлый раз для меня всё кончилось плохо.

- У меня одноклассник женится, предлагает неплохие деньги.

Кто бы сомневался. Некрасов, может, и живёт в глубинке, но столичным фотографам ничем не уступает: ни мастерством, ни заоблачными ценниками.

- Поехали вместе?

- Вместе? - шепчу побелевшими губами, и так и опускаюсь на стул. Что значит вместе?

- Ну да. Ты же хотела найти сестру, а я вроде как лицо заинтересованное. Да и девочка... Мне будет спокойнее, если я буду знать, что она хотя бы нормально питается.

- Отцовский инстинкт проснулся?

- Вряд ли. Просто всё это... В общем, поехали. Вдвоём справимся быстрее.

Теперь он отталкивается от подоконника и замирает по другую сторону стола. Эту рубашку ему я покупала: тёмно-синяя, идеально сидящая на подтянутом теле... Максим ждёт, а я закусываю губу: что будет, если я соглашусь? Потому что помимо рубашки, мне и этот взгляд хорошо знаком..

Глава 4

У меня всегда так: на смену страху, рано или поздно, приходит решимость. Вот, к примеру: когда я развелась со своим любвеобильным мужем, жуть как боялась одиночества. Поэтому перешла к решительным действиям: немного схуднула, привела в порядок свою косметичку, перекрасила волосы и полностью сменила гардероб. А стоило осознать, что в ближайшем будущем это не принесёт плодов, ведь я, может, и недурна собой, а нормальный мужик в нашем городе вымер, - завела пса. И не прогадала! Макс хоть и с характером, зато предан, и любит меня не меньше, чем тот же говяжий рубец. Так что вот вам итог: один свой страх я кое-как поборола и одиночество мне теперь не грозит. Так неужели спасую перед маленькой девочкой?

- Посолить по вкусу, - читаю вслух рекомендации знаменитого повара и отправляю в дымящуюся кастрюлю столовую ложку соли. А потом и ещё парочку, ведь формулировку он выбрал уж слишком туманную.

- Всё, тёть Вась, я порвала капусту!

Оборачиваюсь на счастливую трель своей племянницы и принимаю из её рук пластмассовую плошку. И вправду, порвала! Я не рискнула ей нож доверять. Поставила задачу покромсать капустные листья как можно мельче, и теперь поощряю её старания открытой улыбкой.

- Молодец, Сонька! Ещё укроп порви.

- Весь?

А я почём знаю?

- Весь, - соглашаюсь, решив, что зеленью щи не испортишь, и принимаюсь дальше мешать наваристый бульон.

Я, кстати, преуспела - сама дотюкала, что пенку периодически надо снимать. И чего Максим в меня не верил? Мне просто нужен был хороший пинок под зад и вуаля - передо мной и Соней стоит по дымящейся тарелке вкусного (хочется в это верить) обеда.

- Кто первый? - отодвигаю от девочки плетёную корзинку с хлебом, а немного поразмыслив, и вовсе прячу заветные кусочки в шкаф. Нечего зря ей душу травить, а то уже вон слюни пускает на хрустящую корочку!

- Вы, конечно, - она смеётся, прикрывая рот кулачком, и нетерпеливо отстукивает ложкой по столу. Голодная.

Ладно, я вроде как немного пожила, меня не так страшно приносить в жертву... Зачерпываю густые щи, но прежде чем отправить в себя это варево, принюхиваюсь: суп как суп. А я ещё переживала! Глядишь, с такими темпами на ужин гуляш состряпаю, ведь я страсть как давно его не ела. Делать нечего: облизываюсь, то ли взбудораженная мыслями о мясной подливке, то ли раззадоренная ароматом щи, и смело отправляю ложку в рот...

- Фу! - пересолила. Чёртова книга и чёртов загадочный повар! Не мог описать состав поконкретнее? В граммах, или хотя бы ложках на худой конец! Откуда новичкам вроде меня знать, сколько весит это "по вкусу", если я у плиты второй раз в жизни стою? Первый, кстати, был куда удачнее. Я картошку пожарила и Некрасов съел целую тарелку. Правда, спустя пару лет признался, что она была недожаренной.

Вот вам и решительные действия, твою мать! Выплёвываю обратно в тарелку свой кулинарный провал, а девочка беззаботно хохочет.

-Ну, тётя Вася! Нужно было суп с макарошками варить, как у папы. Ну, ничего. Давайте пиццу закажем? Или купим те булочки…

-Нет, - пресекаю её попытку толкнуть меня на кривую дорожку и, не тратя времени даром, иду выливать похлёбку в унитаз. Ей там самое место, суп для употребления внутрь непригоден. - Больше никаких булок, Соня. Лучше в кафе пойдём, я хорошее место знаю.

А то после вчерашнего волосы до сих пор дыбом встают, ведь уснули мы с Сонькой только в начале двенадцатого. Сначала терпеливо выжидали, когда же подействует лекарство, а потом я судорожно вспоминала все мамины примочки и минут сорок наглаживала ей живот. А когда беда миновала, принялась за чтение. И знаете, здесь тоже талант иметь нужно: моё чтение Соню не впечатлило и засыпать она отказывалась долго.

В общем, на третий день нашего с ней соседства я поняла - в отношении молодых матерей я погорячилась. Свои мозги они потеряли не в родовом зале, а в процессе воспитания. Как тут не деградировать, если большую часть дня ты только и делаешь, что обсуждаешь всякие глупости, а ночью ещё и берёшься за толстую книгу, события в которой больше похоже на бред сумасшедшего?

Возвращаюсь в кухню, где Сонька, подперев щеку кулачком, всё так же тарабанит по столу ложкой, и даю команду скорее одеваться. Я же настроилась на лучшее, а значит обязана вернуть её матери целой и невредимой. И желательно, без гастрита, а тут без общепита никак... Там хоть к плите кого попало не ставят!

Сама выбираю для неё костюмчик и пока она медленно, как черепаха, натягивает на себя штанишки, прикидываю, в чём самой идти. Платье или джинсовые шорты? Солнце ведь светит нещадно! Только склоняюсь в пользу лёгкого сарафана с цветочным принтом, как в дверь кто-то настойчиво звонит... И да, мысли, что это Вера, я отодвигаю подальше, чтобы зря не расстраиваться, когда вместо неё я увижу на пороге... Некрасова.

- Гуманитарная помощь, Васёна. Ну как, прошёл живот? Я ей йогурты с черносливом купил, говорят для кишечника самое-то. А тебе вот, - он уверенно проходит в квартиру, сбрасывает с ног кроссовки и, порывшись в пакете, пихает мне в руку стеклянную бутылку. - Гранатовый сок, как ты любишь.

Кажется, у меня появилась домработница. Причём не абы какая, а с прессом и крепкими ногами, которыми прямо сейчас моя хозяюшка вышагивает в кухню. С дочкой здоровается, пса по холке гладит и кивает коту, разлёгшемуся на подоконнике. Надеюсь, платить мне ему не придётся? А то с этим незапланированным материнством, мне пришлось отпуск перенести, и такие траты мои отпускные вряд ли покроют.

- Значит, у меня для тебя есть новость.

- Какая? - сажусь, вешая не пригодившийся сарафан на спинку стула, и с интересом слежу за его суетой.

Опять достаёт контейнеры (запотевшие, ведь приготовил всё это он наверняка перед самым выходом), ставит на стол бутылку из-под минералки, наполненную компотом для Соньки, и завершает всё это парой пачек жидкого кошачьего корма.

- Я нам жильё нашёл. Остановимся у моего знакомого, он в командировку едет, ключи оставит консьержке.

Смотрите, какой шустрый! Я ещё согласиться не успела, а он уже нам квартиру подбирает! А я, может, не хочу: чтоб наши щётки опять в одном стаканчике стояли, чтобы он в одних трусах при мне с утра кофе пил, чтобы эти его духи опять впитались в мои волосы и одежду! Да я все свои шмотки поэтому и выкинула: раз десять перестирывала, а всё равно казалось, что они его запах хранят!

- И если ты надумала отказаться, вынужден тебя огорчить, Вася. Я тут в интернете покопался - на поезде ты с ней до Москвы не доберёшься.

- Это ещё почему?

- Законодательство запрещает. Или Вера об этом позаботилась и написала согласие на Сонькину перевозку?

Ну вот как так-то? Некрасов хотя бы раз может прийти с миром, не испортив моё настроение бюрократическими неурядицами? Вздыхаю громко, так, что даже пёс, благополучно дремавший у батареи, вскидывает морду и косится на меня с осуждением, и открываю гранатовый сок, запивая горе любимым напитком.