Я нажимаю кнопку нашего этажа, но не смотрю на Пейдж, снова чувствуя ревность и предательство.

— Почему ты находилась у него? — рявкаю я, не в силах сдержаться.

— Я там остановилась.

— Какого черта? — огрызаюсь я и поворачиваюсь к ней.

Ее растрепанные волосы собраны в хвост, а глаза красные, будто она плакала. Она не смотрит на меня, но я вижу. Сердце сжимается за нее, но в то же время я злюсь так сильно, что не могу ее утешить.

— Насколько вы близки? — Мои подозрения ясны, и я скрещиваю руки на груди, ожидая ответа.

Глубоко вздохнув, Пейдж, наконец-то, поднимает на меня взгляд.

— Он мой брат.

От ее заявления у меня отвисает челюсть. И тут я замечаю — такие же голубые глаза. Как я раньше не обратила на это внимание?

— Единокровный брат. Один отец, разные матери. — Ее челюсть сжимается, что бывает, когда она говорит об отце.

Двери лифта открываются, и я выхожу в коридор. Смотрю на Пейдж, и она молча следует за мной в квартиру. Отпираю дверь и пропускаю ее, после чего запираюсь на ключ. Кинув сумку у стола, иду к дивану. Она не отстает и садится рядом со мной.

Положив руки на колени, я жду, когда она заговорит. Не знаю, чего я ожидала услышать, но ее слова повергли меня в шок.

— Это так чертовски сложно, Мэл. — Ее голос дрожит, и у меня дергаются пальцы. Хочу взять ее за руку и успокоить, но мне нужно услышать все. Я люблю ее, но заслуживаю знать правду.

— Я думала, что кроме Майлза у меня никого нет, и держалась за это, — спустя минуту говорит она. — Ты знаешь, я ненавижу отца. Черт, ненавижу еще мягко сказано. Майлз нашел меня, когда мне было семнадцать, и предложил то, чего мне всегда хотелось. Семью. Месть.

— Ты хочешь отомстить отцу? Почему? — Она никогда ничего мне о нем не говорила, и сейчас, возможно, я наконец-то пойму.

— Ну, отомстить хочет Майлз. — Она вздыхает и поднимает на меня взгляд. — Я хочу… — Она резко замолкает.

— Ты хочешь большего, — заканчиваю я за нее. Я видела ненависть в ее взгляде при разговоре о нем. Ей нужна кровь. Пейдж всегда недолюбливала мужчин, что, как я догадываюсь, связано с ее отцом, потому что сейчас это все написано на ее лице.

Она кивает.

— Когда Майлз нашел меня, он показал, что в жизни есть не только ненависть. Он предложил мне семью. Сказал, что если я помогу ему, он поможет с местью.

— Ты его сестра. Он должен был помочь, а не использовать тебя. — Я злюсь на Оза из-за Пейдж.

Она усмехается.

— Не то чтобы я с ним спорила. Мне тогда было семнадцать, и он дал работу, которая казалась крутой. Оплатил колледж и еще платил зарплату. Он обещал, что после выпуска я получу работу в его команде по безопасности. Майлз взял руководство на себя, и я смогла начать жизнь с начала. Он спас меня.

Мгновение мы сидим в тишине, и я, наконец, выдыхаю.

— Мне не нравится ругаться с тобой, но меня не покидает ощущение, что ты врала, и я не знаю, что с этим делать. Мне сложно на тебя злиться, но сейчас я зла. — Я беру ее за руку, и она крепко сжимает мою ладонь. Когда-то я читала, что прощение не для другого человека, а для самоисцеления. У нее были свои причины на то, что она сделала, и я не могу ее винить. Больно знать, что она меня обманула, но в глубине души понимаю, что сделала она это из лучших побуждений.

— Ты все, что есть у меня, Пейдж.

— Я знаю. Чувствую себя дерьмово. Ты должна понимать, что хоть и началось все с работы, со временем это стало реальным. Наша дружба была настоящей. Она и есть настоящая, — поправляется она. — Ты значишь для меня больше, чем кто-либо в мире. Я радовалась, когда нашла Майлза, но мы не настолько близки. Не так, как мы с тобой. Я не могу потерять и тебя. Пожалуйста, не позволяй мне потерять еще одного близкого человека из-за отца.

По ее щеке катится слеза, и я притягиваю подругу в объятия.

— Боже, Пейдж, что он с тобой сделал?

Она обнимает меня, и мы сидим так какое-то время. Затем качает головой.

— Я никогда никому не говорила, — шепчет она, и у меня разбивается сердце, потому что я никогда не видела ее такой.

Чуть отстранившись, я заглядываю в ее наполненные слезами глаза.

— Ты можешь рассказать мне что угодно, Пейдж.

— Я… — ее голос срывается, — я думала, что никогда никому не говорила, потому что боялась его. Может, так, но, думаю, это потому, что мне было стыдно. Стыдно за то, что я ее не спасла.

Я хмурюсь, гадая, что она имеет в виду. «Пожалуйста, не позволяй мне потерять еще одного близкого человека из-за отца».

— Моя мама не пропала. Она мертва. — Еще одна слеза сбегает по ее щеке. — Я видела, как он ее убивал.

— Ох, Пейдж. Ты была маленькой.

— Мне было пятнадцать.

Слезы катятся по моим щекам, когда я думаю о Пейдж, которой пришлось стать свидетелем такого ужаса. Даже представить не могу. Теперь становится ясно, почему она такая.

— Что случилось? — спрашиваю я, желая, чтобы Пейдж открылась больше.

Ее нижняя губа дрожит, и я вижу, что ей не хочется говорить об этом. Не сейчас во всяком случае, но начало положено.

— Ты можешь сообщить об этом, — пытаюсь подтолкнуть я, беспокоясь о ее планах. Когда Пейдж что-то решает, она упорно идет к цели. И это тоже напоминает мне Оза. Оказывается, они очень похожи.

— Нет! — вскрикивает она. — Ты никогда никому ничего не скажешь. — Она хватает меня за руку и умоляюще смотрит.

— Конечно, я никому не скажу, Пейдж, — заверяю ее. — Просто… — Не знаю, что сказать. Я хочу, чтобы она смирилась с прошлым, но она явно хочет разобраться со всем сама. И это пугает меня, но я хочу дать ей знать, что буду рядом. Всегда буду рядом, несмотря ни на что. Даже когда была расстроена, в душе я знала, что мы помиримся.

Я смотрю на нее, и вся злость испаряется. Я знаю, что у нее на сердце, и что у меня. Не хочу держать в себе плохое.

— Я тебя прощаю, Пейдж, — пожимаю я плечом и улыбаюсь. — Удивительно, сколько я продержалась, если честно.

Она улыбается мне, и впервые за несколько дней кажется, будто с плеч свалился груз.

— Только не рассказывай больше ничего Озу обо мне.

Пейдж качает головой, и я знаю, что она серьезна.

— Не скажу. Я ему уже сказала, что с этим покончено. Пожалуйста, не говори ему о нашем разговоре.

— Он не знает, что ваш отец убил твою мать? — уточняю я, пытаясь убедиться, что правильно ее поняла.

— Это моя тайна.

Ей не нравится говорить об этом, но не сказать ни душе, не иметь никого, кто утешил бы… Мое сердце сжимается от боли за нее. Не удивительно, что она не может говорить об этом. Она не знает как. «Мы еще подойдем к этому», — напоминаю себе, чтобы не давить на нее.

— Я поднялась наверх, потому что, кажется, он следит за мной, и я собиралась на него наорать.

— Он и следит, — подтверждает Пейдж. — Я не на его стороне, но в курсе, что отец уже угрожал близким Майлзу людям, вредил им в надежде навредить ему. К тому же, он наверняка старается оградить тебя от прессы. Если узнают, что ты для него значишь… — Она замолкает и отводит взгляд. — Ну, я понимаю его.

— Сколько это продолжается?

— Я знаю только с момента, когда он попросил меня приглядывать за тобой. Он со мной это не обсуждает. Не говорит, почему это делает, так что могу только догадываться. Он всегда интересуется твоими делами, нужно ли тебе что, и, конечно, просит ограждать тебя от мужчин. — Она снимает резинку с волос, позволяя прядям рассыпаться по плечам.

— Сначала я думала, что ты как-то связана с кем-то важным, и он приглядывает за тобой. Но периодически я замечала вспышки ревности, и начала подозревать, что это совершенно иное. К тому же, я не видела, чтобы раньше он проявлял интерес к какой-либо женщине. А затем я увидела вас вместе, и он был совершенно другим человеком.

Я прикусываю губу, глядя на колени и сдерживая желающие вырваться вопросы.

— Скажу так, Мэл. — Я смотрю на нее, и, кажется, каждый раз, глядя в ее глаза, теперь думаю о нем. Кого я обманываю? Я только о нем и думаю без всяких напоминаний. — Майлз холоден, но только не когда он с тобой, и во время нескольких встреч с матерью, когда я их видела. Он был трудоголиком, а теперь носится повсюду, доводя Капитана до аневризмы, — последнее она произносит с улыбкой, словно ей нравится эта идея. — Так вот, считаю ли я, что он хочет тебя? Да. Думаю, он помешан на этом. Это жутко, когда он орет на кого-то, а потом воркует с тобой через секунду. С тобой, думаю, он чокнутый, но в других аспектах жизни кажется нормальным.

— Это успокаивает, — сухо говорю я.

— Я не знаю, что тебе сказать, как поступить. У меня проблемы с доверием, с мужчинами проблемы еще хуже. Богачи самые ужасные, и я постоянно мучилась из-за того, что не могла прочитать Майлза, и что он делает с тобой. Я видела его богачом, использующим деньги, чтобы получать желаемое, но не обращала внимания, мы же были далеко. Он не маячил рядом, и, если честно, я об этом особо не думала. Мы с тобой ходили на учебу и подружились. А потом попали сюда. Ты получила стажировку. И мы с ним начали ругаться. Я перестала давать нужную ему информацию, и, думаю, он оступился. Как наркоман, который перестал получать дозу, так что он появился в тот вечер в клубе и преждевременно открыл карты.

— Я начала влюбляться, — признаюсь я. — У нас был секс. Незащищенный. — Я роняю голову на руки, не в силах поверить в произошедшее. В тот момент я чувствовала с ним связь. И не хотела преград между нами. Как он ласкал меня — казалось, что он станет моей вечностью. Что я наконец-то нашла кусочек моей сказки. Что я хранила себя для него.

Пейдж берет меня за руки, заставляя посмотреть меня на нее.

— Ты жалеешь об этом?

— Нет, — качаю я головой. — На самом деле, это было чудесно. Он был мил, все было идеально. С ним я чувствовала себя важной и особенной. Будто он сделает для меня что угодно. Словно он не может дышать без меня. Мысль, что кто-то испытывает к тебе такие чувства, опьяняет, но в то же время подавляет. Не знаю, что делать. Он ведь контролировал всю мою жизнь! — вскрикиваю я, когда эмоции берут верх.