Босая Голди тихо шла по мраморным полам, разглядывая богато украшенный коридор и обширную гостиную. Рядом с гостиной была маленькая кухня с холодильником и коллекцией дорогих напитков. Именно там Голди взяла бутылку с водой. Сделав большой глоток холодной воды, она услышала резкий голос Гаела, идущий с частной террасы. Он то и дело проводил пальцами сквозь волосы и явно сердился, говоря по-испански по телефону.

Голди поставила стакан на стол. Гаел прорычал и закончил телефонный разговор. Повернувшись, он увидел Голди.

– Я не говорю по-испански, поэтому не поняла ни слова, – выпалила она.

Усмехнувшись, он вошел в комнату, закрыл за собой балконную дверь и бросил свой телефон на стол, не сводя с Голди взгляда.

– Вам лучше? – резко спросил он. Она не знала, сердится ли он на нее, или на собеседника по телефону.

Голди кивнула:

– Да, спасибо.

– Тогда останьтесь. Выпейте со мной перед сном. Разумеется, вы будете пить воду.

Она почувствовала себя немного лучше, не услышав в его голосе издевательских ноток. Подойдя к столу, она взяла свой полупустой стакан и подождала, пока Гаел нальет себе дорогой коньяк. Они сели на диван.

Гаел был по-прежнему в брюках и рубашке, хотя несколько пуговиц на ней были расстегнуты, обнажая его мускулистую шею.

Решив не разглядывать его прелести, она стала считать предметы мебели в комнате.

Их оказалось пятнадцать.

Голди посмотрела на Гаела.

Он наблюдал за ней. Он явно не желал говорить, а просто хотел пить коньяк и рассматривать все вокруг. Голди облизнулась, зная, что сейчас не время продолжать деловой разговор, который они начали перед тем, как она ненароком напилась. Она посмотрела на маленькие декоративные часы на антикварном столе.

Два часа ночи.

– Вы проводите все свои деловые встречи по ночам? – спросила она.

Он уставился на содержимое своего бокала.

– Мой телефонный разговор не связан с бизнесом. Это связано с моей семьей, – сказал он, подтверждая ее прежнее подозрение.

– Семья? – тихо переспросила она.

– Да. – Он едва заметно усмехнулся. – Вы не единственная, у кого проблемы с матерью.

– Вы спорили с матерью?

Его рот скривился.

– Можно сказать и так.

– Почему?

– Потому что возникла проблема. Разве не поэтому люди спорят? – огрызнулся он.

Она нахмурилась:

– Ну да. Но…

– Я не хочу об этом говорить, Голди. – Его голос был тихим, но категоричным.

Помня о том, как относится к своей матери, Голди кивнула:

– Хорошо. О чем вы хотите поговорить?

– О вас. Зачем играть? – холодно и резко спросил он.

– Потому что игра – моя профессия, – просто ответила она.

Гаел отрывисто хохотнул:

– Да, так и есть. – Он поднял бокал в тосте.

Она уставилась на него, не понимая выражения его лица:

– Гаел…

– На скольких кастингах вы уже были? – прервал он ее.

– Сегодня был второй кастинг. Первый был для Ист-Виллидж месяц назад.

– А кто написал сценарий? Откуда был отрывок?

Она колебалась:

– Это мой сценарий. Я написала его в прошлом году.

– Расскажите мне о нем, – предложил он.

Голди пожала плечами:

– Это история о… решимости, зависимости, доверии. Она о двух людях, которые любят друг друга, но не могут быть вместе из-за непреодолимых препятствий.

Отпив коньяка, он уставился ей в глаза:

– Какие обстоятельства?

Она теребила концы пояса халата.

– Алкоголизм. Неверность, – пробормотала она.

– А тот отрывок, который вы играли сегодня, чему он посвящен?

– И тому и другому. Ее алкоголизму. Его неверности. Он хочет сдаться. Она хочет бороться.

Гаел напрягся и медленно прищурился:

– Вам не кажется, что им будет лучше друг без друга?

– Может быть. Но, конечно, лучше решить проблему, чем опустить руки из-за первого препятствия. Подумайте о том, что они любят друг друга. Возможно, любовь их исцелит.

– А если их так называемая любовь опасна для них обоих? – спросил он.

– У меня нет ответа. Но я знаю, что никогда не отказалась бы от любви так легко, – сказала она.

Он уставился на нее:

– Сыграйте.

Она затаила дыхание:

– Что сыграть?

– Тот отрывок.

На секунду она опешила:

– Сейчас?

– Мы оба не спим. Вы спросили меня в машине, что вы можете сделать. Сыграйте.

Было очевидно, что Гаел по-прежнему переживает из-за телефонного разговора с матерью. Голди уже подумывала ему отказать.

Потому что их отношения уже не казались деловыми. Они стали эмоциональнее и опаснее.

Она протянула ему свой стакан, и он, взяв его, поставил на стол.

Как только Гаел посмотрел ей в лицо, она заговорила:

– Ты не оставишь меня. Я не позволю тебе.

– Может быть, мне лучше уйти, – внезапно произнес он, и ее сердце забилось чаще.

– Ты думаешь, что любишь ее, но ты ошибаешься.

– Возможно, я не способен никого любить. Даже самого себя.

Слова были произнесены с таким тихим и сильным убеждением, что Голди округлила глаза.

– Я хорошо знаю тебя и понимаю, что ты чувствуешь. Я так сильно тебя люблю, Саймон. Я готова тебя простить. Я готова все начать сначала. Но ты должен остаться. Пожалуйста, рискни ради нас.

– Даже если это ничего не изменит? Даже если это уничтожит нас и всех остальных, кто рядом с нами? – прохрипел он, пристально глядя на Голди.

На ее глаза навернулись слезы.

Она медленно коснулась ладонью его руки:

– Мы найдем способ все исправить, если будем вместе. Не уходи. Пожалуйста, рискни ради нас. Я люблю тебя. Борись вместе со мной. Борись за меня.

Мощные разоблачающие слова, произнесенные Голди, познавшей личную боль и страдания из-за разрушенной семьи, прокатились по комнате. Она моргнула и посмотрела на Гаела.

Он взглянул на нее с обидой, сожалением и разочарованием. А также желанием.

– Боже мой, вы великолепны, – резко произнес он.

Он в мгновение ока допил коньяк, а потом вдруг усадил Голди себе на колени. Она оказалась лицом к нему. Не успела она перевести дыхание, как он жадно поцеловал ее в губы.

Голди целовалась раньше, но ни один прошлый поцелуй не мог сравниться с тем, что она переживала сейчас. Она вцепилась руками в рубашку Гаела, когда он облизнул ее нижнюю, а потом верхнюю губу. Внезапное желание было таким сильным, что она простонала и крепче прижалась к Гаелу.

Он запустил пальцы под ее халат, и тот распахнулся. Она крепко обхватила Гаела ногами. Поцелуй был всем, о чем она когда-либо мечтала. Голди казалось, будто она одновременно летит и тонет. Ей было трудно дышать.

– Я хочу тебя, Голди. Прямо сейчас, – прохрипел он низким и страстным голосом, и его глаза потемнели от нескрываемого вожделения.

– Гаел… – Она коснулась пальцами его мускулистой шеи и почувствовала под ними учащенно пульсирующую жилку. Запустив пальцы в волосы Гаела, она услышала его гортанный стон одобрения.

– Не отказывай мне, Голди. Мы хотим друг друга, – прохрипел он.

Голди было двадцать четыре года, и она по-прежнему была девственницей. Гаел наверняка посмеется над ней, когда узнает, насколько она невинна. Но она гордилась своей невинностью. Она видела, как ее мать отдает свое тело и эмоции недостойным мужчинам, и не желала повторять ее судьбу.

Голди уже допустила ошибку, которая могла иметь катастрофические последствия сегодня вечером. Сейчас она рискует снова ошибиться.

Она глубоко вдохнула, когда Гаел наклонился и медленно лизнул ее нижнюю губу. Все ее тело дрожало от головокружительного желания. Она сильнее вцепилась пальцами в его волосы, когда он поцеловал ее губы, щеку, подбородок и мочку уха.

– Давай превратим эту неудачную ночь в лучшую из ночей, – сказал он. – Пусть она будет незабываемой. Тебе будет хорошо со мной.

Она простонала под весом его жарких и соблазнительных слов, хотя пыталась анализировать происходящее. Готова ли она уступить ему? Готова ли она подарить себя Гаелу всего за одну незабываемую ночь?

Ответ был очевиден, но она продолжала сопротивляться. Сегодня не происходит ничего необычного. Гаел хочет ее. Она хочет его.

– Соглашайся, моя сладкая. – Он поцеловал ее в щеку, а потом посмотрел ей в глаза. – Скажи «да».

– Да, – выпалила она.

Резко выдохнув, он встал и понес Голди в спальню, обставленную красивой и дорогой антикварной мебелью. Поставив Голди на ноги, он стал расстегивать рубашку. При виде его загорелой кожи ей захотелось прикоснуться к нему.

– Сними халат, Голди, – резко сказал он, сбросив рубашку.

Ее пальцы дрогнули, но она не могла двигаться. Потому что Гаел был совершенством. Он в самом деле походил на прекрасную римскую статую. Его мускулатура была истинным произведением искусства, которое наполняло Голди благоговением. И страстным желанием.

– Голди? – потребовал он. – Ты нарочно заставляешь меня ждать?

Медленно покачав головой, она потянулась к поясу халата.

– Нет. Я просто хотела посмотреть на тебя.

Он резко выдохнул, словно она удивила его своим ответом. На его скулах выступил румянец, когда Гаел подошел к Голди и запустил пальцы в ее волосы. Он слегка запрокинул ее голову и жадно уставился ей в лицо.

– Ты посмотришь на меня. Но позже. Прямо сейчас я хочу, чтобы ты сняла халат, Голди.

Она быстро спустила халат с плеч и осталась только в хлопчатобумажных трусиках.

Медленно шагнув назад, Гаел оглядел ее и то ли простонал, то ли воскликнул от удивления. Пальцами одной руки он провел по ее ключице, а потом по ложбинке между ее грудями. Потом он погладил ее по спине. Голди беспомощно простонала. В следующее мгновение он осторожно провел ногтями по ее коже и охнул, почувствовав, как Голди задрожала. Она изнемогала от сильнейшего желания.

Обхватив рукой за талию, он быстро уложил Голди на кровать и стал расстегивать пояс своих брюк. Увидев его обнаженным, она покраснела и смущенно улыбнулась.