Саша открыла сумку и достала из кошелька все, что у неё было, оставив только на проезд в маршрутке. Она протянула собеседнице двести рублей.

Та жадно схватила и отступила в сторону.

– Проходи. Глянь в Ванькиной комнате одежку, может ему в больничку что-то нужно. Я бы сама свезла, но болею.

Саша нерешительно перешагнула через порог.

– Зови меня тётей Светой. Да не трясись ты. Проходи.

Она направилась к мужчине, похожему на бомжа. Тот сидел на стуле, положив голову на замызганный стол. На этом предмете мебели красовалась целая батарея пустых бутылок из-под пива и водки.

– Илюха, вставай! Живем. Будущая невестушка подлечиться дала.

Услышав волшебные слова о лечении, бомж поднял голову и Саша вздрогнула. Мужчина, несмотря на беспробудную пьянку, сохранил благородные черты лица. У него оказались красивой лепки губы, густые волосы, высокий лоб, прямой нос и подбородок с ямочкой. Ваня являлся копией этого алкоголика. Бомж поднялся на ноги, и стало ясно, что он высокого роста. Мужчина молча забрал деньги у жены. Шатаясь, побрел к выходу.

Саша оглядела квартиру. Почерневшие обои в мутных потеках делали помещение тёмным. Серые от пыли занавески на окнах не помнили стирки. Два засаленных дивана и стол с бутылками довершали обстановку. На полу лежал ковер, ставший от грязи непонятного цвета. Всюду валялись заплесневелые остатки еды, окурки и осколки разбитого стекла. Заметив потрясённый взгляд гостьи, женщина попыталась оправдаться:

– Никто не помогает, а я одна не успеваю.

Они стояли в большой комнате, две двери, видимо, вели в следующие.

– Иди сюда, – позвала её тётя Света, показывая на дверной проем. Сама дверь висела на одной петле.

«Господи, как он живет здесь с этими вечно пьяными людьми?» – ужаснулась Саша.

Её мутило от застарелого запаха вони. Она вошла в комнату Ивана. Даже разоренное помещение выглядело чистым и опрятным. На окне висела белоснежная тюлевая занавеска. Две узкие кровати, заправленные по-солдатски, стояли вдоль стен. У окна большой письменный стол. В углу компьютерный на нем лежал разбитый ноутбук. Широкий трёхстворчатый шкаф открыт, часть вещей вывалена на пол. Все ящики столов и шкафа выдвинуты.

«Деньги искали, – поняла она. – Вот почему он всё время работал. Кто ещё жил в этой комнате?»

– Тут две кровати…

– Младшенького Ромки. Ванька и его против родителей настроил, – пожаловалась тетя Света. Только Захар, – в её голосе послышалось тёплые горделивые нотки, – не даст папку с мамкой в обиду.

– Ваню он избил? – уточнила Саша.

– Так уж и избил… Поучил маленько, – её голос стал визгливым, а взгляд недобрым.

– Немного, – возмутилась гостья. – Перелом рёбер, сотрясение мозга, ушибы – это, по-вашему, поучил немного. – Она чувствовала к этой опустившейся мамаше такую сильную ненависть, что она, словно кислота, обжигала горло. – Вам не жалко своего сына?

Женщина ощутила эту ненависть, отступила от Саши и зло прошипела:

– Бери, что надо и вали отсюда! Умная нашлась. Родители, небось, начальнички? А нас работяг в нищету толкнули. Илюха передовым считался, а когда завод закрыли, полторы тыщи человек на улицу выбросили. Где такие, как ты, были? Осуждает она! А ты поживи, как мы, тогда поглядим, во что превратишься!

Она напирала на Сашу, дыша перегаром. Гостью замутило от запаха немытого тела и гнилостной вони изо рта женщины. Саша отступила и быстро оглядела вещи. Положила в пакет футболку, спортивные брюки, носки, чуть покраснев, добавила пару выглаженных трусов. На подоконнике заметила свою фотографию. Улыбка тронула губы.

– Мать! – послышался чей-то грубый прокуренный голос.

– Тут я, – с готовностью ответила женщина.

– Мать, трубы горят, дай чего-нибудь!

– Сейчас, сынок, батя в магазин пошёл, – она облизнула синие губы.

Раздался грохот, будто что-то упало. Послышался отборный мат. В большую комнату из коридора ввалился мужчина, одетый только в спортивные штаны. Его грудь и руки покрывали татуировки. Он отдаленно походил на мать. Крупная голова, большой нос, квадратная челюсть и близко посаженные маленькие глазки, которые сейчас с любопытством рассматривали незнакомую девушку.

Саша не знала, как поступить. Очень хотелось покинуть ужасную квартиру, но незнакомец стоял на пути.

– Мать, почему не предупредила, что у нас гости? – улыбка, похожая на оскал зверя появилась на его лице.

– Я уже ухожу.

Скрыть страх не удалось, голос Саши испуганно дрогнул. Она по стеночке двинулась к выходу.

Мужчина чуть переместился в сторону и перекрыл выход из зала.

– Стоять! От Захара без разрешения ещё никто не уходил!

– Пожалуйста, пропустите меня, – попросила Саша. Она уже поняла, что этот урод избил Ивана. Ненависть и злость душили её так, что было больно дышать.

– Уйдёшь, когда я скажу. Кто такая?

– Девушка Ваньки, – вставила тётя Света, подобострастно глядя на сына.

– Гляди-ка, наш пострел везде поспел, – присвистнул Захар. – Чего явилась?

Саша замялась. Сердце жалко трепыхалось. Она зажмурила глаза и выпалила:

– Посмотреть в глаза тому, кто его избил!

– Посмотрела? Да я поучил мальца, как надо уважать старшего брата и родителей. Этот скунс зажал деньги, хотя просили его по-хорошему.

– Вы просили деньги у школьника! Сами зарабатывать не пробовали.

– Ты гляди, мать, и эту надо учить! Обнаглела молодежь, совсем старших не уважает!

Он двинулся к ней. Саша попыталась проскочить в коридор. Захар схватил за плечо и толкнул в сторону дивана. Саша, не долетев до этого спального места, ударилась головой о ножку стола. Сквозь боль и звон в ушах услышала мерзкое хихиканье тёти Светы. Девушку охватил панический ужас, парализовавший тело. С трудом приподнявшись на колени, она потрогала висок. Рука окрасилась кровью.

– Поумнела или ещё добавить?

Сашу за всю её небольшую жизнь ни разу никто не ударил. Теперь ощущая беспомощность, просто не соображала, что делать. Мужчина присел перед ней на корточки и протянул руку к её лицу.

– Язык проглотила?

Саша отшатнулась.

– Захар, оставь её в покое! – крикнул вернувшийся домой отец Ивана.

– А то, что? – угрожающе произнёс сын.

– Снова в тюрьму хочешь? Это тебе не Ваньку безнаказанно лупить! За девчонку сядешь и надолго!

Илья Петрович достал из сумки три бутылки без этикетки.

– Опять технический спирт припёр. Сдохнем же, – сказала жена, однако взяла стакан и протянула руку к бутылке.

Захар нехотя поднялся, присел к столу. Саша взяла пакет с сумкой и побрела из комнаты. На пороге остановилась и посмотрела на дружную семейку. Три подобия человека в отвратительных условиях уселись пить ядовитую жидкость. Волосы встали дыбом от этой сюрреалистической картины.

Саша долго шла по улице пешком, пытаясь отойти от увиденного кошмара. Набрала номер Никиты.

– Я ездила к Ване домой.

В трубке стояла тишина. Только через минуту раздался голос Игнатова.

– Не надо было туда ходить. Иван не хотел, чтобы ты узнала, в каких условиях он живет. Саша, зачем ты сделала это?

– Ники! Ты даже не представляешь, что это за люди? У меня вещи Ивана можешь передать ему? Я сожалею, что поехала к Стасовым.

– Он не желал твоего знакомства с ними.

– Они чудовища! Никита, может, Ване нужны лекарства?

– Иван хранил деньги у своего бригадира Егора Климовича. Так что я купил нужные ему медикаменты. Давай встретимся в центре, я заберу вещи.

Саша сидела на лавочке, ожидая Игнатова. Она причесалась, носовым платком вытерла кровь. Половина лица опухла, на виске красовался синий кровоподтек.

– Кто это сделал?

Никита встревожено разглядывал Сашу.

– Захар. Старший брат Вани – полный псих.

Никита откинул волосы Саши со лба. Внимательно осмотрел ушиб. Он почувствовал гнев и ненависть к мужчине, посмевшему поднять руку на эту хрупкую девушку.

– Ещё что-нибудь пострадало?

– Нет. Только моя гордость. Отец Вани остановил его.

– Хорошо. Тебе лучше пока не ходить в больницу – это доконает Ивана.

При виде дочери, вернувшейся домой, Ольга Вадимовна прервала молчание.

– Объяснись, что произошло?

Сергей Данилович оказался менее выдержанным. Он кинулся к Саше, нервно ощупал опухшую щеку.

– Что случилось?

– Выходила из маршрутки и зацепилась каблуком. Ударилась о железный угол остановки, – соврала Саша.

– Больше нигде не болит? Может на рентген в больницу? – заволновался отец.

Мать окинула дочь презрительным взглядом.

– Как ты собираешься учиться и работать, если не можешь нормально выйти из машины?

Саша с трудом сдерживала слезы.

– У меня болит голова. Пойду прилягу.

Но сначала отправилась в ванную и долго пыталась смыть с себя ощущение липкой грязи и запаха, пропитавшего кожу. Она тёрла и тёрла мочалкой тело, но грязь будто проникла сквозь поры. Горячая вода сделала своё дело, наконец, ей стало легче. Мягкая махровая простыня пахла ромашкой, закутавшись в неё с головой, Саша легла на кровать.

– Между прочим, только шесть часов вечера, а ты уже валяешься в постели. Нам нужно поговорить. Я хочу знать, что ты решила?

Саша подняла голову. На пороге комнаты стояла мать.

– Мама, оставь меня сегодня в покое! – простонала Саша.

Следом за женой в комнату дочери зашёл отец.

– Оленька, пойдём. Не трогай её.

Он крепко взял супругу за плечи и подтолкнул к выходу.


У Саши перед глазами стояло разъяренное лицо Захара и гнусная ухмылка тёти Светы. Всю жизнь она сторонилась конфликтов и неловких ситуаций. Даже представить не могла, что попадет в такую ситуацию. Будучи ребенком, не жалея отдавала игрушки, не желала драться. Подрастая, видела, как безобразно выглядят любые разборки подростков, особенно девочек, решила: никогда не будет участвовать в них. Всей душой ненавидела скандалы. Дома не удавалось избегать ссор с властной матерью и это всегда угнетающе действовало на неё. В школе же не допускала столкновений. Она просто не могла оскорбить кого-либо, а всяких сплетен и пересудов не любила. К восьмому классу у тоненькой Саши неожиданно сформировалась очень женственная фигура. Грудь была даже великовата. На уроке физкультуры девушка отметила, как некрасиво прыгают груди её одноклассниц при беге и как при этом от напряжения искажаются черты лица. Она получала двойки, но бегать отказалась на отрез. Саша не объясняла причины отказа даже подругам. Иван тоже не понимал, почему она с удовольствием ходит по бревну, но упрямиться пройти гусиным шагом или перепрыгнуть через козла. Ему даже в голову не приходило, что подруга считает это неэстетичным. Так она и дожила до семнадцати лет, ни разу не столкнувшись с тёмной стороной жизни. Побывав в семье Стасовых, Саша испытала шок. Сейчас лежа в своей уютной чистой спальне, внезапно осознала: работать и одновременно учиться не сможет. Не готова жить на дешевой съёмной квартире, питаться, чем попало, а главное, ничего не умеет делать. Страх перед трудностями захватил её душу в плен.