– А притом, что моя бывшая – твой шеф, а не я, – выпалил Дэниэл со свойственной ему хладнокровностью. Соня открыла рот, потеряв несколько процентов своей привлекательности. Даже сквозь загар было заметно, как она побледнела. Норман чуть не расхохотался. Сейчас эта девчонка наверняка подсчитывает убытки, которые принесла ей эта новость.

– Как это? Не понимаю… – пробормотала она.

– Не напрягай мозги, малышка. Думать тебе не к лицу. Просто прими, как неизбежность. Нет больше добросердечного простака Джона. Манипулировать Кристиной тебе не удастся. Так что готовься доказывать свою профпригодность. Она не поведется на красивые глазки, – насмешливо сообщил Дэниэл Норман.

– Но она же в Лондоне! Ты сам говорил. У нее там свой бизнес. Зачем ей наше агентство? А издательство?

– Все принадлежит Кристине, – подвел черту Дэниэл. – Смирись, я бесприданник.

– Она здесь? В Москве?

– Да, а где ей быть? Сегодня было оглашение.

– Ты же это так не оставишь?

– Говоришь, как Мэдисон, – устало ответил Норман. – Я не собираюсь подавать апелляцию. Я далеко не беден. Зачем мне лишний груз?

– Но это дело твоего отца! – яростно возражала Соня. Дэниэл даже удивился ее упорному неверию.

– Милая, я могу позволить себе не одну сотню таких же перстней, что сейчас на тебе. Не о чем тревожиться, – иронично попытался утешить подружку Дэниэл.

– Почему ты так спокоен? Кто она такая, чтобы являться и забирать то, что принадлежит тебе по праву?

– Она моя жена. Бывшая, – поправил Дэниэл. – И дочь любимой жены Джона. Он счел, что она достойнее, чем нерадивый сын.

– Ты – нерадивый? – возмущенно воскликнула София. – Да ты самый успешный....

– Вот и ответ, – оборвал её Норман. – Сонь, на тебе это никак не отразится. Ты отличная модель. Кристина не слепая. Увольнение тебе не грозит.

– Как же! – фыркнула Соня. – Как ты не понимаешь! Она – женщина. Я не могу работать с женщиной, да еще с твоей бывшей женой. Она же мне всю плешь проест.

– С чего ты взяла? – раздраженно осведомился Дэниэл.

– Ты на самом деле такой наивный? Я – твоя любовница!

– И что? Мы восемь лет назад развелись. Наши отношения далеки от дружеских, но изводить тебя за то, что ты спишь со мной, она точно не станет.

– Уверен? – заколебавшись, спросила девушка. Дэниэл взял ее руку и заглянул в тревожные глаза.

– Да. Успокойся. Кристина адекватная женщина. Какое-то время я буду принимать участие в управлении агентством. Ей нужно помочь.

– Мне это не нравится, – покачала головой Соня. – Я была уверена, что ты станешь полновластным наследником всего, чем владел Джонатан. Он был разумным милым стариканом. Почему он так поступил?

– Не знаю, – Дэниэл пожал плечами. Девушка, подозрительно сузив глаза, смотрела на него, изучающего свою сигару и выпускающего струйки дыма.

– Она красивая? – спросила Соня. Дэниэл недоуменно взглянул на нее.

– Да. Но тебя это не должно беспокоить. У нас с ней другие отношения.

– И какие?

– Она меня недолюбливает. – Смягчил свой ответ Дэниэл.

– Почему-то меня это не удивляет. Уверен, что раньше ты был еще хуже.

– Это точно, – усмехнулся Дэниэл. – Ей досталось самое худшее, что было во мне.

– Жалеешь об этом? – и снова этот пронзительный взгляд. Дэниэл почему-то вспомнил последние слова Лизы. А она права. Он – кто угодно, но не лжец.

– Да, Сонь, я жалею. Я о многом жалею, – ответил он. Губы девушки дрогнули, в глазах застыло удивление.

– Не верю, что слышу от тебя подобное, – призналась она. – Что же ты такое сделал?

– Тебе лучше не знать, – лицо Дэниэла потемнело. Он больно сжал ее руку. – Не задавай мне больше вопросов. Это в твоих интересах, – жестко предупредил он. Девушка испуганно отпрянула, удивленная внезапной переменой.

– Хорошо, – кивнула она. – Поехали к тебе?

– Да. Поехали. Покажешь мне, насколько сильно соскучилась, – Дэниэл широко улыбнулся.

Глава 10

Кристина стояла посреди своей новой мастерской и смотрела на чистый холст. Солнечный свет, проникая через большие окна, бил прямо в глаза. Нахмурившись, молодая женщина отвернулась и подошла к стене, где стопочкой стояли готовые работы. Те, что она написала еще в Лондоне. Их привез сюда Вуд. Четыре дня назад ремонтники закончили обустройство мастерской в принадлежавшем теперь Кристине доме. И все эти четыре дня Монахова каждый день поднималась сюда, но так, ни разу не взялась за кисть. Что поделать, она привыкла работать в Лондоне. Там все было иначе, даже воздух другой, а об освещении вообще говорить не приходится. Но не только непривычное освещение мешало ей начать работать над коллекцией. Пропало вдохновение. Она чувствовала себя опустошенной, растерянной, чужой. Она в Москве. Навсегда.

Неужели Лиз все же удалось убедить ее? Несколько недель потребовалось Озеровой, чтобы достучаться до здравого смысла подруги. Целый месяц она здесь, хотя приехала на день, и неделю, как полноправная наследница всего имущества Джонатана Нормана. Вадим Рязанцев даже не пытался скрыть свое удивление, когда она, наконец, появилась на пороге его кабинета, она и сама себе не верила, пока не поставила последнюю решающую подпись. Зачем? Что ей теперь делать со всем этим богатством? Останется ли у нее время для нее самой и для ее таланта? И вот печальный итог – полное отсутствие желания творить, голова занята чем угодно, но не картинами. Она была так растеряна, что даже не заметила, как в дверь постучали.

– Крис? – это был Вуд. Он решил остаться на несколько недель в Москве, чтобы посмотреть, как у нее пойдут дела в новой обстановке.

Обернувшись, Монахова бросила на него затравленный взгляд. Он все понял без слов, а просто подошел и обнял за плечи, привлекая к своей теплой надежной груди.

– Все в порядке. Тебе просто нужно время. Выставка подождет. Я договорюсь об отсрочке. Сколько тебе нужно? Месяц? Два?

– Не знаю, – покачал головой Кристина, прислушиваясь к его мерному сердцебиению. – Спасибо, что ты здесь. Со мной.

– А где же мне быть? – улыбнулся Вуд. В голубых глазах застыла тревога. – Ты голодна? Ужинала?

– Нет. Я недавно вернулась из издательства, – женщина сдвинула брови. – Вуд, я уже три дня пытаюсь разобраться. И ничего. Все там такие суетливые, неискренние. Они все льстят, но никто не верит, что у меня что-то получится.

– Три дня – не срок, – мягко заметил Вуд, осторожно подводя ее к дверям. – Поехали, поужинаем. Лиз дома?

– Нет. Она собиралась на поиски офиса для своей частной практики.

– Уже довольно поздно для встреч с риелторами, – Вуд взглянул на массивные золотые часы. – Десять вечера.

– Не переживай, – отмахнулась Крис. – Никуда она не денется. Опять пьянствует с Дэниэлом в каком-нибудь клубе и сплетничает обо мне.

– Ты серьезно? – изумился Вуд, придерживая ее за локоть, пока они спускались по лестнице. Он не мог представить ревнивицу Лиз, пьющую на брудершафт с мужчиной, да еще с этим невыносимым типом Дэниэлом Норманом. Вуд предчувствовал, что ему вряд ли понравится бывший муж Кристины. И он не ошибся. Высокомерный, испорченный, самоуверенный, хитрый и неприятный тип. И хуже всего, что теперь он постоянно находился рядом с Кристиной, пользуясь пунктиком в завещании. Консультант! Что он понимает, кроме своих машин? Чему может научить ее, если сам никогда не занимался делами отца?

– О, да, – ответила Кристина, не скрывая иронии. – Они теперь закадычные друзья. Предательница. Из всех мужчин она выбрала Дэниэла Нормана. Она заявила мне, что он ей интересен, как объект для ее психологических исследований. Ха! Что там исследовать?

– Думаю, дело не в этом, – задумчиво проговорил Вуд, надевая на хрупкие плечи девушки шубу. – Знаешь поговорку: держи друзей близко, а врагов еще ближе? Возможно, она просто прощупывает почву, чтобы обезопасить тебя.

– Хотелось бы верить, – вздохнула Кристина.


Они вышли на улицу. Февраль подходил к концу. Сад и дорожку запорошило снегом, который скрипел под ногами. Вуд сел за руль красного Форда, который раньше принадлежал Виктории Норман. Сама Кристина не водила. У нее не было прав. Обычно она пользовалась услугами шофера, но отпустила его пару часов назад.

– Куда поедем? – спросил Адамс. Кристина пожала плечами. Есть ей совсем не хотелось, что неудивительно. Чувство голода было ей незнакомо с восемнадцати лет. Зато она знала, что такое боль и тошнота.

– Все равно, – передернула плечами Кристина. – Поезжай по трассе. Остановимся в первом попавшемся приличном кафе. Не хочу отравиться. Как тебе в Москве? Не надоело?

– Через пару дней я улетаю. – ответил Вуд. – Нужно уладить отсрочку с выставкой.

– Но в запасе несколько месяцев, – встревожилась Кристина. Она не хотела отпускать друга. Единственного человека, который связывал ее со спокойной жизнью в Лондоне.

– Ты не успеешь. У тебя теперь совсем мало времени. Я понимаю, что невозможно совмещать столько дел сразу. Кристина, ты определись после выставки, подумай, хочешь ли продолжать писать картины.

– А ты?

– Я? – Вуд горько улыбнулся. – Мне будет недоставать своей лучшей художницы. И я буду счастлив, если ты решишь вернуться, но я в любом случае останусь твоим другом.

– Не знаю, что сказать, – пробормотала Кристина. – Я совсем запуталась. Это завещание выбило у меня почву из-под ног. Из уважения к Джону и маме я не могу отказаться от наследования. Но все так сложно. Я не леди босс.

– А как Дэниэл? Как складывается ваше сотрудничество?

– Трудно судить по трем дням, – пожала плечами Кристина, разглядывая проплывающие мимо дома и автомобили. – Я думала, что будет хуже. Но он ведет себя адекватно, говорит только по делу. Не думала, что он так хорошо разбирается в печатном деле. И в модельном. Хотя последнее ему явно ближе. Девушки-манекенщицы его боготворят. Я же не знаю, как с ними общаться. Они, как инопланетянки. Все разговоры о мужиках, спонсорах, деньгах, брендах. И я должна их продавать!