Истерика закончилась так же быстро, как и началась, но Никита не в силах был остановиться. Тем более, что Слава потянулась к нему и ответила на поцелуй. Дерзкий язычок умело ласкал его, а маленькие ногтики до боли впились в плечи.

Шелест листьев, и девушка отпрянула от тренера.

— Слава! Слава, ты в порядке? — из-за деревьев появился Женя, несущийся на всех парах. Через какое-то время оттуда же появились остальные ребята.

— Да, все хорошо, — тихо проговорила девушка.

— Что случилось? — спросил обеспокоенно Семакин, притягивая к себе девушку.

— Извини, — одновременно произнес Никита.

— За что это? — подозрительно покосился на тренера Женя.

— За пощечину, — быстро ответила Слава, и сразу же добавила, — на мне был паук, я испугалась. Началась истерика, и Никита привел меня в чувство.

— А да, — широко улыбнулся Женя, обнимая озябшую девушку. — Помню, помню, как ты боишься членистоногих.

Слава со злостью вырвалась из объятий и, треснув утешителя по плечу, процедила.

— Идиот!

А затем развернулась, подхватила брошенные в спешке и истерике вещи, и направилась прочь, рассекая прибывающую толпу. Народ понял, что все нормально и тоже потянулся обратно к лагерю. Семакин кинулся вслед обиженной девушке, а Никита некоторое время просто стоял и пытался забыть солоноватый привкус мягких девичьих губ.

16

Ярослава

Меня трясло. И не только потому, что сентябрьский ветерок обдувал все еще влажное тело. И не только потому, что я все еще не могла отделаться от ощущения мерзких лапок огромного паука, прошествовавшего по моему плечу. И не только потому, что Женя сразу вспомнил про мою арахноофобию вместо того, чтоб просто обнять, как это сделал Никита.

Но вот меня точно не трясло от застывшего ощущения поцелуя на губах. И совсем не от воспоминания как уютно и безопасно в объятьях тренера. И вовсе не от осознания того, что я сама потянулась к нему и отвечала на его поцелуй — голодный, жадный, страстный, напористый и бескомпромиссный.

Черт, да кого я обманываю? Если б я не услышала шелест листьев, и не пришло осознание, что к нам бежит, как минимум, Женя, а, возможно, и все, кто приехал, я б начала стонать от нахлынувших чувств и от предвкушения. И от возбуждения. И от ощущения, что Никита тоже возбудился всего лишь от поцелуя.

К нашему лагерю я добралась быстрее всех, кто был на берегу, сбежавшись на мой крик. Хотелось переодеться в сухую одежду и тихо расплакаться. А еще лучше ощутить крепкие, успокаивающие объятья. И почему Женя не может понять, чего мне хочется?

— Ей, ты куда так летишь? Что там случилось? — спросила Аня.

Я даже не затормозила, а шла к четко намеченной цели — к палатке, которая была выделена для меня с Витой и Стасом.

— Я с тобой разговариваю! — Аня ухватила меня за локоть, останавливая.

Я посмотрела сначала на ее кисть, держащую меня за руку, потом на нее саму. Взглядом, которым я одарила девушку, можно было убить. Судя по всему, это подействовало, потому что Аня отпустила мою руку и даже отступила от меня на шаг.

— Ну, что молчишь?

— Еще раз будешь лезть ко мне, ударю, — зло процедила я.

— Сильно много о себе возомнила? — Аня сложила руки под грудью, выгодно ее очерчивая и приподнимая.

— Не нарывайся, — я уже шипела похлеще змеи.

— А то что? — за снисхождение в голосе мне хотелось выцарапать зеленые глаза.

— Девочки, брейк, — широко улыбаясь, Женя встал между нами, а затем отпрянул от меня. — Эй, Слава, полегче, не смотри на меня так. Я не заслужил!

Хотелось сказать, что он заслужил, что он дурак, раз не видит очевидного. Но тут Семакин укутал меня в полотенце и примирительно шепнул:

— Пошли, Малая, подальше от людей, пока ты еще никого не убила в состоянии аффекта.

И утащил меня в направлении палаток. Еще раз обтер меня полотенцем. К нам подоспела Вита. Подруга протянула сухие вещи, предусмотрительно найденные в моей сумке и, оттеснив Семакина, скрыла меня от посторонних глаз покрывалом и приказала быстро переодеваться.

— А теперь рассказывай! — потребовала Вита, утащив мня в палатку.

И я выложила подруге все, как на духу. Во время моего рассказа к нам пытался присоединиться Стас, но подруга рявкнула на него, чтоб не мешал, и вновь принялась меня слушать.

— Тебе ведь нравится тренер? — поинтересовалась Вита.

— У него есть девушка, — уклончиво ответила я.

— Ну и что? Не факт, что у них все гладко, и они не разойдутся завтра же.

— Но я не буду той причиной, по которой они разойдутся.

— Опять ты о своем!

— Да! Я не разлучница! — воскликнула я.

— Да никто и не говорит, что нужно ею становиться. Просто, может быть, стоит всего лишь показать Никите, что он тебе нравится? — мягко предложила подруга.

— Еще чего! — фыркнула я и вышла из палатки.

— Кто бы сомневался.

— Я все слышала! — крикнула я, повернувшись к выбирающейся из палатки Вите, а потом с разгона впечаталась в широкую мужскую грудь.

— А я и не пыталась говорить тихо, — проходя мимо, уверила подруга и быстрым шагом направилась к своему парню.

Но, если честно, на Виту я особого внимания не обратила, замерев в неожиданных крепких мужских объятьях. Кажется, я что-то говорила о том, что здесь мысли материализуются? Начинаю верить в эту теорию.

— Извини, — тихо сказал Никита, но так и не выпуская меня и объятий.

Он уже успел высушиться и переодеться. Это хорошо, потому как не уверена, что смогла бы четко мыслить, касаясь этих будоражащих воображение мышц.

— Ничего страшного, — прошептала в ответ, правда не сразу. Все-равно туговато мыслю сегодня. — Спасибо, что привел в чувство. Я… Я боюсь пауков.

— Я заметил, — хмыкнул мужчина и сразу же добавил: — Я высоту не люблю.

— Боишься?

— Боялся, когда был маленьким.

— А сейчас? — я заглянула в карие глаза.

— И сейчас. Но меньше.

— И как удалось?

— Расскажу как-нибудь в другой раз, — хитро прищурился Никита, и у меня дух перехватило — какой он сногсшибательно-красивый.

Я просто кивнула, не в силах вымолвить и слова.

— О, я вообще-то пришел позвать вас с Витой к столу. Шашлыки готовы.

Отступила на шаг, освобождаясь из таких уютных объятий.

— Да, пошли.

До ребят было рукой подать, когда я произнесла:

— Спасибо. Ну, что в чувство привел.

— Всегда пожалуйста, — хмыкнул Никита, будто приводить в чувство истеричных барышень поцелуем для него было обычным делом.

Хотелось ответить что-нибудь остроумное и смешное, но ничего подходящего в ответ, как и всегда при тренере, в голову не лезло.

— Ну наконец-то! — воскликнул Саша, снимая с мангала очередную партию шампуров с ароматными шашлыками. — Зверь, тебя только за смертью посылать!

— Я же пришел, так что все нормально, — хмыкнул Никита.

Аня надменно сдвинулась, предоставляя место для своего парня и показывая всем вокруг, что она специально никому рядом сесть не разрешила. Больно надо!

Женя дернул меня, привлекая внимание, усадил рядом и обнял, давая всем понять, что отныне мы вместе. Просто по-другому его руку на моей талии и поцелуй в губы расценить было невозможно.

— Все, ты уже не пришла в себя? — уточнил Семакин, участливо заглядывая в глаза.

— Да, уже нормально, — улыбнулась я.

Вот тот, кто мне нужен — свободный парень, явно заинтересованный мной и в чьем присутствии я могу четко отвечать на заданные вопросы. А вовсе не тот, у кого есть другая, и при ком я теряюсь и не знаю, что сказать.

Ага, главное самой в это поверить.

17

Если не брать во внимание мою встречу с пауком, то день прошел замечательно. Женя окружил меня заботой и обнимашками — как раз то, что доктор прописал. И Аня наконец-то отстала от меня, поняв, что мне нет никакого дела до окружающих особей мужского пола. Особенно до ее ненаглядного Никиты. Вот абсолютно никакого интереса. Ни капельки. Да-да! Точно! И в его строну даже не смотрю. Вот да!

Да и некогда мне было смотреть по сторонам. Женя без остановки целовал мои губы, плавно переходя на шею.

Ой, соврала! Смотрела я на Никиту, когда он несколько раз подходил к нам и тактично кашлял над ухом, привлекая внимание, а затем деликатно просил вести себя скромнее. И мы честно так делали, пока возбуждение не захлестывало вновь, и мы не тонули в страстных поцелуях.

Перерывы мы, конечно делали. Сыграли несколько партий в выбивного и в волейбол, вновь поели шашлыков, даже вина я пригубила.

А еще играли в квача. Веселее всего от этого было самым старшим. Азарт догнать хоть кого-нибудь и передать ему квача был невероятным и всепоглощающим. Наверное, именно потому я не совсем поняла, когда Женя утянул меня в заросли. Опять. Только теперь это были не редкие деревца. Теперь нас окружали еще и кустарники. Да и смеркаться начало, так что никому не было видно, как мы целуемся.

Правда мы не только целовались. Убедившись, что листва на этот раз надежно скрывает нас от посторонних глаз, Женя принялся меня еще и ласкать. Мужские руки жадно сжимали голую кожу, и я просто плавилась от таких нежных, страстных, а главное, долгожданных прикосновений.

Я с упоением гладила его руки и плечи, а когда Семакин скинул футболку, чуть не завизжала от переизбытка чувств. Совладав с собой, коснулась его груди и с удовольствием ощутила перекатывающиеся мышцы.

Насладиться таким моментом Женя мне не дал, нетерпеливо стянул с меня футболку, за ней следом сразу же лифчик и припал губами к груди. Я только охнула и вцепилась в его плечи. Дыхание перехватило, а стоять стало практически нереально, потому пришлось облокотиться о ближайшее дерево.