Мы слишком друг друга раздражаем порой, чтоб сказать наверняка, пройдем ли мы испытание временем и не прибьем ли друг друга ненароком в споре. И тут вспомнились слова подруги о том, что она готова мириться с недостатками Стаса, потому что просто принимает его таким. И поняла, что тоже готова мириться. Да, Никита порой раздражает, но не критично, скорее бесит так, что хочется с ним начать спорить и чтоб этот спор закончился ярким, страстным и безудержным сексом. Воспоминания нахлынули моментально, и я заерзала на сидении.

— Почти приехали, — тепло улыбнулся Никита, расценив мое ерзанье, как нетерпение выйти из машины и начать действовать.

Улыбнулась в ответ и поняла еще одну простую вещь — да, хочу как можно быстрее покончить со всем этим дерьмом, выяснением отношений и просто прижаться к Никите, посидеть немного в его уютных объятьях. Я не летала в облаках и прекрасно понимала, что нам до спокойной жизни ой как далеко. Без понятия как отреагирует Женя на новость. Про Аню я вообще ничего не знала, кроме того, что она захочет мне голову скрутить. О том, что Никита ее мужчина она дала понять сразу, так что явно не обрадуется новости, что ее бросают ради другой.

Мы с Никитой не разговаривали всю дорогу — попросту незачем, успеем наговориться, когда все будет позади. И в лифте поднимались молча, только за руки держались и улыбались как два идиота. И в квартиру мы заходили молча. Наверное, именно потому мы услышали стоны. Характерные такие стоны. Очень характерные, которые ни с чем не спутаешь.

Первая мысль: Женя, навеянное, смотрит порнуху. Видимо соскучился, невтерпеж, вот и решил помочь себе руками, тем более, я приехала раньше, и он явно меня не ждет. Не хотели усугублять ситуацию, и Никита уже развернулся было уходить, чтоб я потом поговорила с Семакиным спокойно и не дразнила новым любовником, но тут из спальни донеслось:

— О да! Да, Женя, еще!

Думаю, недоумение читалось на моем лице так же, как и на лице тренера. Но потом его перекосило от злости. С чего бы это вдруг? Все же, если Семакин и изменяет мне, то не мне его судить и обвинять, у самой рыльце в пушку, и расстаться будет гораздо проще. Да, неприятно, не спорю, немного обидно, что меня кем-то заменяли, но ревности не было. Скорее обида, но и ее быстро прогнала, повторяя себе — не мне судить Женю.

А глаза Никиты наливались кровью все больше с каждым доносящимся из спальни звуком. Да пусть бы там этот Женя трахал кого хотел, мне то все равно, но, видимо, мой любовник был в корне со мной не согласен.

Не успела я схватить Никиту, чтоб остановить, как он уже врывался в спальню. Вбежала следом на какую-то секунду позже тренера и оцепенела, увидев, как Никита вцепился в горло Жени и со всего маху впечатав ему кулак в челюсть.

Крикнуть, чтоб он остановился я так и не успела, опереженная истеричным воплем:

— Нет! Никита, нет!

Налитые ненавистью глаза смотрели на Аню, полностью обнаженную и уже заметно беременную.

Аня? Женя изменял мне с Аней? Аня изменяла Никите с Женей? А я изменяла Жене с Никитой! Никита изменял Ане со мной! Класс!

Я б рассмеялась, если бы могла или у меня было бы время полностью осознать проскользнувшую мысль.

Но времени осознавать не было. Никита так зло глянул на Аню, что та сжалась и инстинктивно прикрылась, а затем вновь въехал в челюсть едва оклемавшемуся от предыдущего удара Жене.

— Значит мне тебя трахать нельзя, а ему можно? — бросил через плечо Никита.

Женя пытался давать отпор, но явно ученик не выиграет у учителя.

— Никита, перестань! — я подбежала к нему и ухватила за руку.

— Эта мразь изменяла тебе! И тебе все равно!

— Никита, успокойся, мне все равно. Пускай делает что хочет, все равно ведь хотела расставаться с ним. Давай успокоимся, — я говорила терпеливо, как с капризным ребенком. Не думала, что он настолько ревнив. — Просто мирно разойдемся все.

— Слава, ты не понимаешь? — Никита отпустил Женю и развернулся ко мне. — При чем здесь кто кому изменяет? Он трахался с матерью моего ребенка!

Я вскрикнула, потому что Женя очнулся и бросился на Никиту с воплем:

— Мудак!

Правда ничего сделать не успел. Никита впечатал кулак в живот Семакину с разворота, отчего тот согнулся пополам. Тренер молниеносно схватил Женю за соломенную шевелюру и уже замахивался для нового удара, как на его руке повисла Аня и завизжала.

— А-а-а-а-а! Не-е-е-ет! Оста-а-авь!

Никита перевел затуманенный яростью взгляд на девушку.

— Нет! Ребенок не твой! Не твой! Не твой! Он от Жени! — Аня ревела, оттягивая громадный кулак тренера. — Это Женин! Женя отец ребенка!

Никита впал в ступор, но Семакина все же отпустил. Аня, рыдая, бросилась к любовнику и начала осматривать его раны. Я подошла к тренеру и заставила посмотреть на себя. Злость медленно проходила, во взгляде читалось лишь полнейшее недоумение и немного горечи.

— Как не мой? — голос был гулкий и потерянный, и я поняла, что Никита жалеет, что ребенок не его. Все же, от малыша он бы не отказался ни при каких обстоятельствах — я это знала сама, это говорил и мне сам.

— Не твой, не твой! — Аня испуганно причитала, прижимая стонущего Женю к груди. — Точно не твой! Я тогда спала только с Женей, ты был в отъезде, ошибки быть не может. Сроки все подтверждают, можем даже тест на отцовство сделать!

— Не мой, — я едва услышала шепот и обняла Никиту.

— Будет твой, когда сам этого захочешь, — я заглянула в темные глаза и улыбнулась.

Никита сгреб меня в охапку и уткнулся губами в макушку.

— Какой же я глупец! Нужно было сразу возвращаться к тебе.

— Давай вызовем скорую или отвезем Женю в больницу. Да и Ане надо успокоиться.

Никита лишь кивнул. Он был раздавлен известием о том, что ребенок не его. А когда подумал, что беременная от него девушка спит с другим, сорвался. Винить в этом мужчину было бы глупо.

Наверное, из всех присутствующих, я сохранила самую ясную голову, потому и занялась необходимыми вещами: усадила Никиту на диван и попросила не двигаться и никого не бить, дала Ане халат, чтоб не ходила тут голая, напоила валерианкой, чтоб хоть как-то остановить поток непрекращающихся слез. А еще осмотрела Женю — побит, но жить будет.

Когда обрабатывала его рану не удержалась и спросила:

— Зачем тогда замуж звал, если спал с Аней?

— Зачем соглашалась, если любишь другого? — съязвил в ответ Семакин.

— Я не соглашалась выходить за тебя! — запротестовала я.

— А по поводу любви я прав?

— Не знаю, — вздохнула и опять приложила влажное полотенце к брови. — Может, все же в больницу?

— Да схожу я в ту больницу, нормально все будет, не переживай.

Я лишь кивнула и продолжила убирать запекшуюся кровь. Бровь была рассечена не сильно, а синяк на челюсти уже наливался знатный.

— Отец заставил остепениться и показать, что я серьезный мужчина. Позвать тебя замуж казалось логичным решением, — вздохнув, рассказал Женя.

— Теперь у тебя будет реальный шанс доказать, что у тебя серьезные намерения относительно Ани и ребенка.

Женя кивнул.

Я вызвала такси, и мы с Никитой помогли Жене и Ане в него есть и поехать в больницу. Вместе с ними не поехали — никаких серьезных ранений нет, так что справятся сами. Пусть привыкают быть вместе.

А Никита притянул меня в объятья и прошептал в макушку.

— Бери самое необходимое и пошли отсюда. Поедем на вторую мою квартиру. Ту, где я жил с Аней, если хочешь, можем продать.

Я улыбнулась и крепче прижалась к мужчине.

— Если ты считаешь так нужным.

— И не споришь? — от удивления тренер даже немного отстранил меня и заглянул в глаза.

— Я найду другие темя для споров, — улыбнулась шире.

Никита поцеловал коротко и шлепнув по попе, заставил быстро собрать вещи.

Ехали домой мы с блаженными улыбками на все тридцать два.

Наглупили мы по полной программе, никто не спорит, но нужно просто оставить прошлое за спиной, что мы и делали. Я оставляла свою школьную влюбленность и попытки что-то наладить, а Никита долгие отношения, которые ни к чему не привели.

Эпилог

Как выяснилось позже, Женя с Аней стали любовниками внезапно, и страсть между ними вспыхнула резко и неожиданно, так же, как и между мной и Никитой. Да, мы сели и поговорили вместе. Это было необходимо.

Мы выяснили все вопросы кроме одного — почему мы все обманывали друг друга и попросту не признались, что чувств нет, а они есть к другим людям. На этот главный вопрос ответов мы не нашли, кроме одного: мы были молоды и глупы.

С другой стороны, не ошибается лишь тот, кто не действует.

— Никита, помнишь, ты мне желание проспорил? — спросила я однажды, когда мы уютно устроились на диване и смотрели какую-то муть по телевизору.

— Давно пора с этим было разобраться, — недовольно пробурчал тренер. — И что ты хочешь? Мне прокукарекать? Или пройтись голым по улице? Или еще одно куни хочешь?

— Пошляк, — я игриво шлепнула по бицепсу, не упустив возможности насладиться рельефом мышц. — Хотя последнее предложение мне нравится. Но пускать его на желание не буду.

— Отчего же?

Опомниться не успела, как была опрокинута на спину и прижата к дивану крепким мужским телом. Никита начал целовать шею, сбивая меня с мысли.

— Хватит! Прекрати, — я заливисто смеялась, поскольку вместо ласковых поцелуев меня начали щекотать.

— Вот защекочу и не нужно будет твое желание исполнять.

Еще какое-то время меня помучили, а потом отпустили с миром, улегшись рядом.

— Ну, так что ты там надумала? Не прошло и три года.

Я собралась с духом, набрала в легкие воздуха и выдала: