Не знаю, что ответила бы мать, храмовник и правда был старым отцовским другом. По поселению ходили слухи, как я теперь понимаю, отнюдь не беспочвенные, что то ли брат, то ли племянник старика был обязан отцу жизнью. Но тут уже не выдержал кто-то из рыцарей, стоящих рядом.

- А и правда! Пошли в храм! С каких это пор почтенную рыцарскую вдову и честную невесту королевского рыцаря можно  голословно обвинять в таком?! Пусть доказывает в храме, иначе нет веры ее словам!

     В нашем поселении ведовских процессов не было уже лет сто, если не больше. С тех пор, как прадед нашего короля особым указом вывел ведовство из Уголовного Права и создал особое Право Магическое. Тогда и запретили судить за ведоство на местах, а велено было всех, в ком храмовник или бургман заподозрят ведуна (ведунью), отправлять в ближайший окружной город. Там уже опытные маги разбирались, отличая колдовство от ведовства,  неосторожное слово от злого наговора, а причиненное зло - от обычного бабьего навета. Мне же, хотя я и понимала, что свалившееся на меня счастье и, как оказалось, еще и богатство, не могут не вызвать зависти, оставалось только надеяться, что до такого позора как Магический суд дело не дойдет.

    Ни жива, ни мертва я шла в храм, цепляясь за руку Арвида. С одной стороны, я понимала, зачем мать затеяла эту историю с разбирательством: если бы я уехала просто так, о благополучном устройстве девочек можно было бы забыть. Если домашние скандалы скоро забудутся (можно подумать, у остальных дома бабьих склок не бывает!), то ведовство - это уже не просто так. С другой стороны, я чувствовала себя преданной. Ну что ей стоило дать мне просто тихо уехать?! Пусть бы потом судилась с фру Петерсен сколько угодно, лишь бы без меня. О моей-то судьбе ни до сватовства, ни после него никто из родни особо не позаботился. Поэтому именно Арвид, однажды уже безоговорочно ставший на мою сторону, казался мне сейчас самым близким человеком. Видимо, он тоже понял это, потому что, осторожно высвободив руку из моих пальцев, притянул меня к себе, приобняв за плечи. Плевать на приличия! Мы только что помолвлены, сегодня нам можно.

        При входе в храм служитель развел руки, приглашая всех занять места справа и слева от прохода. В одну сторону двинулись мы, в другую - фру Петерсен и, немного помедлив, ее сын с семьей. Петерсены выглядели смущенными, особенно, молодая фру Петерсен.  Я поймала себя на том, что сочувствую бедняжке, хотя  даже не знаю, как ее зовут. Ян Петерсен сосватал себе девушку не из наших краев и, думаю, что за все десять лет брака она только сейчас и вздохнула с облегчением. Не зря же Ян так щедро зачерпнул из семейного сундука, чтобы отселить мать с хутора.

       За нами на скамью уселись, как и следовало ожидать, мать, Хельге с мужем, семейство Роггенкампов, несколько старых рыцарей - еще отцовских соратников. Неожиданно к ним присоединились  господин бурман с семьей. Остальные сельчане расселись кто куда, занимая задние ряды скамей, опасаясь, видимо, садиться слишком близко к той или иной стороне.

- Итак, начнем! - Добрый старичок, ведущий воскресные службы для старых друзей и их семей, внезапно исчез, а появился грозный Служитель, перечить которому столь же опасно, как и самому Творцу.

- Ты, Хедвиг, вдова Петерсен, обвиняешь в ведовстве и злом умысле ... Кого ты, кстати, обвиняешь? - На короткий момент храмовник утратил свое величие, вернувшись к привычной манере говорить.

- Да все они ведьмы! - Не стала скромничать фру Петерсен.  - Старая  фон Дюринг, хоть и жили порой с хлеба на воду, а ни одного ребенка  не схоронила, может, одна на все хутора. Все четверо выжили, хотя последние две девки казались совсем не жильцы...

 - Не вижу тут никакого злого умысла. - Недоуменно пожал плечами  храмовник. Многие рыцари тоже выглядели удивленными, хотя пара старух дружно закивала.  - Что же тут плохого, что дети живы остались?  Но ладно, запишем. - Он кивнул помошнику, молодому пареньку, которого он недавно привез из города. Тот старательно заскрипел пером. - Есть еще что сказать?

- Есть, господин храмовник! - Не унималась истица. - Старшая их, Анна, прокляла мою стестру! Как сестрин муж унаследовал деревню, так ни одного сына у них не родилось, все девки. А еще Анна эта шляется непонятно где и с кем. Говорят, что где-то там баронин стала, а что-то ни разу этого барона никто не видел. Может, она и не баронин вовсе, или баронин, да не с той стороны? Иначе, с чего бы ей порядочных людей стыдиться?

- Это ты себя-то порядочной считаешь? - Хохотнул кто-то из стариков на задних рядах, но тут же умолк под строгим взглядом бургмана, дескать, нечего серьезное дело в балаган превращать.

- Есть еще что сказать? - Храмовник начал проявлять нетерпение. Я же наконец-то выдохнула. Пожалуй, изо всего перечисленного прицепиться можно было только к обвинению в наведении порчи, и то, речь шла не обо мне, а об Анне. Ну а ей бояться точно нечего, уж за нее-то муж-барон, надеюсь, заступится.

- Да, Трауте их давно уже в старых девах ходит, ни красоты, ни приданного, ни толку... С чего бы это сразу трое женихов, да при деньгах, да прямо на колени перед ней встают? Приворожила! Точно, приворожила!  - Теперь уже одобрительных женских голосов значительно прибавилось.

- Все ясно.  - Храмовник  махнул рукой, подзывая вдову к кафедре.  - Положи руку на Книгу и поклянись, что все сказанное тобой было сказанно не по злому умыслу.

    Вдова положила руку на книгу и повторила за ним слова клятвы. Люди ахнули: прозрачные камешки на книге полыхнули зеленым светом.

- Значит, ты сама веришь в то, что говоришь. - Подвел итог храмовник. Садись и жди.

- Теперь ты, Катрин, вдова фон Дюринг, говори. Что можешь ответить на эти обвинения?

- А что тут отвечать? - Мать встала, презрительно сморщила нос при взгляде на противницу, и снова повернулась к кафедре. - Смотреть за детьми надо, выхаживать, если слабенькие родятся. Тогда и дети меньше умирать будут.  - По храму снова прошелестел шепоток, теперь уже одобрительный.

- А что скажешь про старшую дочь?

- Можно, про Анну я скажу? - Теперь встал господин фон Хагедорн. Само собой, перечить бургману не стал никто. - Не знаю, может, Анна и сказала что новой хозяйке, уходя. А только после того, Хедвиг, как твоя сестра с мужем обошлись с Анной, удивительно, что Творец им вообще детей посылает. Иана я хорошо помню, он хоть и был прижимистым, но младшего брата любил настолько, что наследство с ним поровну разделил. А что сделал брат? Не успела на могиле Иана трава вырасти, как его жену и ребенка выгнали из дома в чем были.

- Ей отдали то, что ей положено по закону! Не нам законы менять. - Не смолчала фру Петерсен.

- Может, и так. - Не стал спорить господин фон Хагедорн. - Так и Анна над законами Творца не властна, а он посылает кому что хочет: парня, девку, пустой дом... А про барона не выдумывайте мне тут глупостей. - Он обернулся и погрозил кумушкам, собравшимся за спиной у склочницы. - Жены моей родственник, что гостил у нас недавно, барона этого знает и дела с ним ведет. Все.

    После такого заявления никто не осмелился перечить. Действительно, если уж сам бургман говорит, что все по закону, значит, так оно и есть.

- А что скажешь ты, Траутхен?  - Храмовник подмигнул мне, словно подбадривая. Уже всем было понятно, что винить нас не в чем, но дело надо было довести до конца.

- А за свою невесту скажу я. - Рядом со мной встал Арвид, грозно сдвинув брови.

Родственник господина бургмана увидел в госпоже Трауте  редкий магический дар немалой силы. Будь она рыцарем, с таким даром ее в Академию бы приняли, учиться за счет Короны. А так, господин Наместник решил нас сосватать, раз уж у нас дар одинаковый. Да и поместье нам заново поднимать надо, там без магии надорваться можно. А  тут - такая удача: и муж - маг, жена - магиня, пока я по службе в отлучке, есть на кого хозяйство оставить.

    Оглушенные такой новостью односельчане смотрели на меня во все глаза, будто впервые видели.

 - Ах, разбойник! - Ахнул за спиной господин фон Хагедорн. - Что ж ты сразу не сказал, что не просто за невестой приехал, а что ты у нас единственную водницу в округе забираешь?!        Арвид недоуменно постотрел на отца, тот только пожал плечами, потом - на господина бургмана и тоже пожал плечами: „Я думал, Вы знаете.“

- Теперь знаю. - Беззлобно проворчал господин бургман.  - Ладно, все равно женитесь, толку с нее, необученной... Но ты у меня, красавец, теперь невесту просто так не получишь. У меня для водника рабо-о-оты, на болотах сидим. - Арвид только кивнул, а его отец, ухмыльнувшись, подтолкнул к бургману и младшего сына, мол, еще вот тебе один помощник.

- Ну вот и разобрались! - Удовлетворенно заключил храмовник. - Никакого ведовства, хвала Творцу, нет и не было. Я свое дело сделал. Если кто хочет пожаловаться на меня, тому в город, в Главный Храм. Если кто хочет пожаловаться на поклеп, тому к бургману. На сегодня все свободны, идите с миром, дети Творца!

    Народ потихоньку начал расходиться. Старики на ходу обсуждали, закончилось ли на сегодня веселье или стоит еще немного посидеть в корчме? Мало ли, что эта шальная молодежь еще учудит. Где-то в толпе лениво переругивалась пожилая супружеская пара.

- Я же тебе говорила: любит - пусть женится! А ты, дурак старый, заладил: „Приданое, приданое...“

    Это они что, обо мне? Повернула голову, чтобы хоть краем глаза увидеть, чьи же это родители жалеют об упущенной невесте, но толпа уже унесла почтенную пару. Подняла глаза на жениха, но только открыла рот, чтобы спросить о неожиданно открывшихся подробностях, как Арвид покачал головой: „Все позже“. Ну, ладно, позже так позже.

     Господин бургман пригласил нас всех, и храмовника с учеником в том числе, на обед.  Шли все вместе. Дирк о чем-то беседовал с госпожой фон Хагедорн, старшие рыцари беседовали с храмовником. До нас долетали обрывки разговора.