Но потом отца не стало, и мой старший брат, да будет Творец к нему милостив, решил позаботиться о нас. Мальчики пошли кто в армию, кто в Академию, а мне  - единственной сестре - брат нашел хорошего мужа и дал за мной приличное приданое. Я поначалу плакала, потому что меня, собственно говоря, не спросили. Но мать быстро вразумила, обьяснив, что милость брата, возможно, мой единственный шанс на нормальную жизнь.

    Я потому и говорю, присмотрись к своему жениху получше, даже если что-то менять уже и поздно. Если бы я, в свое время, так сделала, то не пролила бы столько слез. И мужу бы меньше хлопот со мной досталось. Намаялись мы оба, пока привыкли друг к другу. А спроси меня сейчас, я бы его не променяла, хоть ты все королевское рыцарство передо мной поставь.

- Спасибо,  госпожа фон Хагедорн! - Я была тронута материнской заботой этой женщины. Жена бургмана действительно выдавала меня замуж, словно родную дочь, хоть и не была мне даже дальней родней.

- Да не за что, девочка. - Рассмеялась добрая женщина. А потом, хитро прищурившись поинтересовалась.- Трауте, тебе, конечно, не пятнадцать лет, но все же... Может, ты еще что-нибудь спросить хочешь. Или жених уже все обьяснил?

- Я... мы... мы не.. - Я покраснела, прекрасно понимая, о чем идет речь, но не представляя себе, как о таких вещах можно говорить. И это ведь даже не Хельге, которая, хоть и младшая, но родня.

- Да не смущайся ты так. - Рассмеялась госпожа фон Хагедорн. - Дело-то житейское. Ладно, не буду я тебя пытать, до послезавтра время еще есть. Захочешь, сама спросишь. Ты, Трауте, главное запомни, просто доверяй мужу. И мне, и мужу парень твой нравится: толковый, рассудительный,  не совсем мальчишка уже, ума и сноровки нажил. А если что-то поначалу не понравится, не пугайся. Просто дай ему шанс все исправить.

    Я еще раз поблагодарила хозяйку дома. А потом она ушла, сославшись на дела, и оставила меня перебирать приданое в одиночестве. Оставшись одна, я задумалась. Доверяю ли я Арвиду? Да, конечно доверяю. Если так посмотреть, мне еще и повезло несказанно, что муж достался молодой, симпатичный и мне очень даже приятный.

    Только что имела в виду госпожа фон Хагедорн, когда говорила дать ему шанс? То, что поначалу замужняя жизнь не нравится никому, этого  от знакомых я уже успела наслушаться, так что и не думала заранее обижаться на Арвида. Тем более, если у всех одно и то же, что он тут может исправить?

    Вспомнив о Арвиде, я снова невольно представила его купающимся в реке. Да что же это со мной такое творится?! Прижав прохладное полотно к пылающим щекам, я подумала, что скорей бы уже свадьба. Лучше уж один раз пережить, чем вот так ходить, краснея, и выдумывать себе что попало.


***

    Следующий день прошел в суматохе. Хотя меня и старались особо не гонять, работы хватило всем. Из города еще вчера пригнали бычка, котрого забили вечером, по холодку, чтобы уже с раннего утра приступить к готовке. А утром во дворе господина бургмана разожгли костры под большими котлами, в которых кипела вода с кореньями и  наваристыми мозговыми косточками. Там же, на заднем дворе, свежевали двух баранчиков, которых утром пригнал Виллем. Около сотни яиц вбили в тесто, из которого будут печь пышные пироги с яблоками...

    Глядя на такие траты я только сокрушенно качала головой. Мне хватило бы скромного обряда в храме, но господин бургман развернулся так, словно действительно  родную дочь замуж выдавал. Арвиду с отцом ничего не оставалось, как открывать кубышку и участвовать в тратах, хотя эти деньги ох как пригодились бы нам на новом месте. Успокаивало то, что благодаря щедрости Анниного барона, в моем сундуке значительно прибавилось добра. И серебрянники, и украшения - эти мелочи существенно увеличивали стоимость моего приданного.

- Не переживай, Траутхен! - Привычно отметал мои возражения господин фон Хагедорн. - Я твоего орла со всей его родней погонял по пойме Ауе так, как тебе и не снилось. Если бы всю работу, которую они мне тут намагичили, оплачивать серебром, таких дорогих невест наше поселение еще не видело. Но не будь я бургман, если не попользуюсь магией, когда тут королевские маги просто так по бургу бродят!

    Меня, как невесту, старались сегодня беречь от тяжелой или грязной работы.  Впрочем, для грязной работы у госпожи фон Хагедорн и так были помошницы из крестьянских девок,  так что особо перетрудиться мне не грозило. И все же, за суетой и хлопотами день прошел почти незаметно. Эта беготня по кругу прерывалась за день лишь дважды. Первый раз, когда Виллем, сдав работникам баранов, отозвал меня в сторону, чтобы спокойно повогорить

- Ты, Траутхен, того....  Не держи на нас зла. Не сдержался я тогда, сгоряча на тебя напустился. Зазря виноватой сделал.

    Я пожала плечами. Сказать мне было нечего, поскольку зла я давно уже не держала. А рассказывать, что после той домашней склоки что-то оборвалось в душе, оставляя пустоту на том месте, где раньше была вся большая родня, было долго и бесполезно. Да и поздно. Не исправить за день того, что, оказывается, рушилось годами.

- Ничего, Виллем. Бывает.

- Бывает. - Вздохнул брат. Мы еще немного помолчали. Когда молчание уже начинало тяготить, и я стала подумывать, как найти предлог, чтобы закончить эту никому не нужную встречу, Виллем заговорил снова.

- И вообще, прости меня, сестричка. Я, дурак, все себя жалел, что наследство мало да что едоков полон дом, а о вас с Анной и Ирмгард как-то и не подумал. Анна, та молодец, сама в жизни пристроилась, да так, что нам всем не чета. И тебе-вот повезло. Уж не знаю, что там и кто в тебе рассмотрел...

- Да ладно тебе, Виллем. Что теперь вспоминать. - Ссориться с братом напоследок все же не хотелось. Я послезавтра уеду, так пусть хоть ему будет легче, что, вроде, не совсем чужими людьми разьехались. - Можно подумать, я не видела, как мы из беды в беду мыкаемся.

    Снова помолчали. И снова Виллем не выдержал первым.

- Спасибо тебе, Траутхен, что Айко пристроить помогла. Конечно, руки рабочие с хутора... но ведь рыцарь он, а не крестьянин. Его доля - королю служить. Там, на Пограничье, глядишь, быстрее выслужится, чем в нашем тихом болоте. И тебе хоть какая, но защита. Не одна будешь среди чужих людей.

    Ты не думай, Трауте, Айко нахлебником не будет. Мы с Хайко его приодели, что получше дома выбрали. И коня я за ним хорошего дам, двухлетку, что от отцовского боевого жеребца. Его еще учить и учить, само собой, но муж твой, он же с Кедингской земли, они там в конях разбираются похлеще кочевников. Так что разберутся.  - Виллем тяжело вздохнул и добавил. - А, так, вообще, сестра... твоему мужу только на Пограничье и служить. Вот уже ж крохобор! Мимо такого не то что обоз, ни одна телега с пушниной или зерном неучтенной не проедет. Знаешь, какое он за тобой приданое стребовал?

- Нет. Откуда бы мне знать.

- Мало ли, может, похвастался. Прижали меня со старым Роггенкампом и бургманом так, что не вздохнуть. Два серебрянника, два откормленных барашка, штука лняного полотна... Вот ты скажи, Трауте, полотно-то вам зачем? У тебя и свое в сундуке лежало, и Анна, говорят, тебя не обидела.

- Да  говорю же тебе, Виллем,  что понятия не имею. Может, пригодится. Может, продать захочет. Ты же не забывай, что мы, считай, на пустое место едем. Земли там много, леса, говорят, хорошие. А хозяйства нет. Ни льна, ни зерна, ни сена, ни шерсти нам в этом году с поместья не получить.

- И то так. - Почесал затылок брат. Потом кивнул головой каким-то своим мыслям, словно на что-то решился, и вытянув из кошеля монету, сунул мне в руку.  - На. Держи. Ты только Агнесс не говори, или кому-то их наших... Да лучше вообще никому не говори, пусть у тебя остается.

     Я раскрыла ладонь, на которой тускло поблескивала серебрушка. Немалые деньги, учитывая, что Виллем и так изрядно повыгреб запасы на мое приданое.

- Спасибо тебе, Виллем! Но, может, не надо? Ты ведь и так, наверняка, из приданого Хильде зачерпнул.

- А! - Брат с досадой махнул рукой. - Пороть ее было надо, пока толк был. Нет бы чему хорошему у матери поучиться, у меня Агнесс ведь и хозяйка, и руки из нужного места растут... А она переняла только склочный характер.  Пока все не забудется, врядли до приданого дело дойдет. А там, глядишь, новый урожай пойдет, может, шерсть удачно продать получится... твое приданое, оно ведь твоему мужу достанется, а там кто его знает, как будет. Пусть у тебя будет, хоть мало, да свое.

    Виллем коротко прижал меня к себе, а потом молча развернулся и ушел. Я смотрела ему вслед и думала: „Эх, непутевый ты у меня, братик, хоть и старший!“. Вроде, и мужик неплохой, но все, что в жизни не делает, все наперекосяк. Может, попадись ему жена нормальная, вроде нашей матери, был бы из него толк. А так, Агнесс, вроде, и хозяйка, а все добро непонятно куда девается. А Виллем, вроде, и работник, да толку от его работы нет. И сейчас тоже, годами молчал, молчал, смотрел только, как мы там друг другу жизнь проедаем.... А теперь вдруг оказывается, что ему есть до меня дело.  Чтобы лишний раз не расстраиваться, махнула рукой и пошла обратно во двор. До свадьбы еще ого-го сколько успеть надо.

    Второй раз взбудоражились не только мы, а все поселение.  По дороге в поселение неспешно вьезжали крытые телеги в сопровождении рыцарей. Народ высыпал на улицу смотреть, как три новенькие, сверкающие светлым деревом бортов телеги     плавно катили в сторону дома храмовника. Арвидовы телеги - осенило меня. И правда, он же говорил, что сразу после свадьбы двинемся, а у самого только поклажи, что в седельных сумках.

    Телеги сопровождала четверка рыцарей. Судя по одежде, тоже из королевских, но попроще. Товарищи? Сослуживцы из тех, кто победнее? Поедут ли они с нами, или только пригнали телеги? Этими вопросами дворня меня буквально засыпала, но ответов на них я не знала. Отсылала всех к Арвиду, пусть сам расказывает. Тем более, его самого я сегодня за день так и не видела.