На душе немного посветлело. Не важно, что замуж меня берут по приказу. Если так подумать, почти все в округе именно так и женятся: то ему родители прикажут, то ей... А за меня, страшно подумать, сам наместник побеспокоился.  Зато муж мне попадется не старый и  толковый, а это дорогого стоит.

- Ладно, господа, - Я встала с кочки, раправив сбившиеся сладки юбки, - Если вы еще хотите сегодня выпить пива, то нам пора домой. Трактирщик не будет ждать до полуночи, да и меня в поместье, наверное, уже обыскались. И работы полно. Сватовство сватовством, а наливку ставить надо, не зря же мы с ребятами руки об ежевику обдирали.

    Мужчины с готовностью встали и мы довольно быстрым шагом двинулись в поместье. По пути мы, в основном, молчали. Самое главное уже было сказано, общие вежливые фразы были нам одинаково не интересны, а до душевных разговоров мы еще не дошли.

    Разошлись перед самой границей поместья. Там, где тропинка сливалась с накатанной дорогой, ведущей от поместья к поселению.  Помахав мужчинам рукой, вошла за ограду поместья. Про себя отметила, что надо бы напомнить Виллему или Хайко послать сюда мужиков. Шиповник, венчающий гребень фразского вала[1],   в этом году очень разросся и со стороны луга явно нуждался в обрезке.  Не то, чтобы он кому-то здесь сильно мешал, но придавал ограде неопрятный вид. Да и такой это замечательный куст - шиповник, что за ним нужен глаз да глаз. Только чуть зазеваешься, как раскинет колючие побеги на полдвора или, что еще хуже, на поллуга, занимая и без того не очень обширные пастбища при поместье. Зато поздней осенью мы, прямо не выходя из двора, набирали полные корзины ярко-красных плодов. Хватало и на чай насушить, и варенье сварить.

    Когда я пришла, гости уже седлали коней. Их провожал хмурый Виллем, а неугомонный Айко, как обычно крутился рядом. На миг мне стало стыдно, в конце концов, не стоило при гостях вести себя так. Но сделанного не воротишь, так что мне оставалось только подойти к гостям и проститься.

    Заметив меня, господин фон Хагедорн  сделал несколько шагов в мою сторону и, взяв меня за руку, тихо признес: „Будет совсем туго, Траутхен, приходи к нам. Я предупрежу Биргит, что ты погостишь до свадьбы.“ Я благодарно кивнула. Хотя это и было бы скандально, идти под венец из чужого дома, но отказываться от такого приглашения не стоит. До чего бы не договорились мужчины между собой, разговоры с Агнесс и Ирмгард мне еще предстоят. И ничего хорошего от таких разговоров я не ожидала.

    Господин Дирк тоже поспешил подойти.

- Госпожа Трауте, нам, к сожалению, так и не удалось поговорить. Вы не проводите меня хотя бы до ворот?

- Охотно, господин Дирк. - Мне тоже очень хотелось услышать, что он скажет.

    Господин фон Роггенкамп тоже тепло простился со мной. Старщие рыцари тронули коней и шагом поехали в сторону поселения. Мы с господином Дирком тоже пошли к воротам, своего коня он вел в поводу.

- Я сожалею,  - начал он, - что наше знакомство оказалось для Вас и Ваших родных таким потрясением.

- Да говорите уж честно.  - Невесело усмехнулась я, - Потрясением оказалось не знакомство, а необходимость делиться наследством, выплачивая мое приданное.

- А Вы смелее, чем показались на первый взгляд - Одобрительно улыбнулся господин Дирк.

- Да,  - я согласно кивнула, и разрешила себе добавить в голос немного лукавства, - А если я переоденусь в праздничное, а не в то, в чем ходила в лес за ягодами, то буду еще  и красивее. Хотя, в приказном браке это ведь не столь важно?

 - Ну, как сказать, - Хмыкнул господин Дирк, - Красивая жена - гордость любого мужа. Но и  головная боль - тоже. Так что никогда не знаешь, что лучше.  Но, к делу. Я хотел Вас заверить, господа Трауте, что, в случае если Вы выберете меня, я постараюсь предоставить Вам столько свободы, сколько это вообще возможно в браке.

- Это как? - Спросила я для порядка, не выдавать же господина Арвида, который уже успел разболтать все тайны старшего брата.  Тут мне, почему-то, опять вспомнились Хайко и Айко, вечно сующие нос в дела друг друга.

- Первое, что я сделаю, отпишу Вам официально имущества, которое позже станет Вашей вдовьей долей. Чтобы после не возникало никаких воспросов с наследством. Кроме того, мы с братьями очень много времени проводим на службе у Его Величества, иногда получается до девяти месяцев в году.

    Я только ахнула. Насколько я знаю, большинству рыцарей в мирное время приходилось отбывать на службе от тридцати до сорока дней, на усмотрение их господина. А Его Величество, оказывается, строже всех баронов в нашей округе.

- Да, служба Короне отнимает много времени и сил  - Правильно понял мое удивление господин Дирк.  - Но Его Величество своих людей не обижает. В любом случае, если мы поженимся, докучать я Вам не буду, если Вы понимаете, о чем я.

    Я почувствала, что начинаю краснеть. Понимаю, конечно, все-таки, я в деревне живу. И что мне ему  сейчас надо сказать? Спасибо, милостивый господин? А меня кто-нибудь спросил? И как вообще обсуждать подобные темы с малознакомым человеком? А если не обсудить, так мало ли,  что он там еще напридумывает „ради моего блага“. В любом случае, мы уже почти дошли до ворот, за которыми нас ожидали господин бургман и старший фон Роггенкамп, так что я только кивнула, скромно потупившись.

 - До завтра, госпожа Трауте! - Простился со мной кандидат в женихи.

 - До завтра, господин Дирк! До завтра, милостивые господа!

    Простившись с гостями, я вернулась обратно в дом. Проходя михо хозяйственных построек, спиной чувствовала взгляды поселян. То-то будет им сегодня о чем поговорить!


***

    В доме меня, как я и ожидала, встретили неласково. Мой сундук так и стоял открытым посреди парадной комнаты. Рядом, неопрятной кучей, валялись недостающие ранее шали, кружева и даже, как оказалось, белье. Вид у вещей был такой, словно их долго топтали ногами, но сперва додумались-таки снять обувь. То есть, на первый взгляд, ничего не было испорчено, но выглядело все это жалко.

    Заплаканная Хильде сидела тут же, надувшись, словно ей пришлось не мои вещи вернуть, а отдавать свои, над которыми ночами не спала с коклюшками. Растрепанная Агнесс стояла у окна, явно ожидая повода поскандалить. Не став радовать золовку, молча опустилась на колени у сундука и стала аккуратно собирать вещи. Стоило бы их сперва расправить, а то и постирать..., но не до того сейчас. Уберу сундук в девичью комнату, тогда и пересмотрю, что и как сильно пострадало. Но, конечно, спокойно собрать  своё мне не дали.

- Радуешься?  - Агнесс, как и ожидалось, не могла смолчать. - Теперь вся округа годами будет судачить о нас. Тебе-то что, уехала и забыла. Ты Хильде в глаза посмотри! Ты ей своей судьбы желаешь?!  

- Не смей! - Я, конечно, ожидала скандала, но такое оскорбление - это даже для Агнесс - перебор.

- Чего не сметь?!  - Агнесс, кажется, совсем отпустила вожжи и остановить ее уже не могло ничто. - Мы тебя кормили, одевали, дрова на тебя переводили. А ты у моих девочек будущее украла! Я-то думала, ты по лесам да лугам просто так шляешься, а ты, видать, нашла там кого-то, кто тебе женихов прислал!

- Мама! - Тут уже вмешалась Хильде,  - А что ей было делать? Да ты посмотри на нее, на такую мужик только после королевского приказа и позарится!

- А ты вообще молчи! - Тут уже не сдержалась я. И впервые в жизни я позволила себе постоять за себя.  - Ты бы от матери чего хорошего подсмотрела, вон, она у тебя рукодельница, каких поискать, а ты только и научилась, что по чужим сундукам шарить.

- Да как ты смеешь мою дочь воровкой обзывать?! - Рука у Агнесс всегда была тяжелая, это я усвоила еще с детства. Но при матери она хоть чуть-чуть сдерживалась, а потом я просто старалась поменьше попадаться ей под гарячую руку.  Теперь же, похоже, я выбрала самый неудачный момент, чтобы открыть рот.

    Конечно, я пыталась защищаться, но против двух обозленных баб не выдержал бы никто. Быть мне битой! - поняла я, когда скулу обожгло болью. Однако, в следующий момент я почувствовала, как чьи-то руки оттаскивают от меня Агнесс. Опомнившись, я увидела Виллема, который стял надо мной. Агнесс стояла, прижавшись к стене напротив, а рядом с ней сидела на полу Хильде, приживая руку к щеке.

- Прекратить! - Голос брата звучал так грозно, словно на поле боя. - Вы и так опозорили нас сегодня на всю околицу. А ты, - он указал на Хильде, - Со двора ни ногой, пока не найду тебе жениха. САМ найду, потому что ты, дура, теперь распоследнему оруженосцу не нужна. Мало того, что мать Герберта все охочим рассказывает, как ты за ее сыном - чужим женихом -  бегала, а ведь она вас с Агнесс предупреждала... Так посудачили бы и успокоились, а теперь вся околица уже до вечера знать будет, что у меня дочь - лентяйка (в пятнадцать лет с пустым сундуком) да еще и воровка!

    Хильде разрыдалась и пулей вылетела из комнаты. Агнесс дернулась было, но Виллем напустился теперь уже на нее.

- А тебе, я смотрю, я много воли дал! Дома творишь, что хочешь, так еще и в мужские разговоры поперед мужа влезать стала. Совсем с ума сошла, с господином бургманом спорить? Иди за своей дочкой, поучи тому, чему ты ее за пятнадцать лет не научила!

    Когда Агнесс вышла из комнаты, я тихо перевела дух. Мне казалось, что гроза миновала и я в этот раз еще легко отделалась. Но разошедшийся Виллем взялся теперь и за меня.

 - Трауте, за что ты так с нами? Ну, пропала там тряпка-другая, так надо такой балаган устраивать, чтобы всю семью позорить? Можно же было промолчасть, сказала бы потом мне, так мы бы по-родственному разобрались. Все-таки, не чужие люди. Тут уж как ни суди, а права Агнесс: мы тебя кормили, поили, а ты отплатила черной неблагодарностью.

- По-родственному?! Это когда твоя Агнесс мать из дома выгнала, ты тогда тоже „по-родственному“ разобрался? - Наверное, не было самым разумным делом, ругаться с и так разозленным мужиком, но обида захлестнула меня, лишая остатков разума. - Сколько же ты меня кормил, а, братец? И полутора лет не прошло, как ты этому поместью хозяином стал, а до этого я не у  тебя, я у родного отца в доме жила. А и эти полтора года ты только молчишь, словно в своем доме - не хозяин. Да мы с Ирмгард работаем, словно девки-поселянки: и дрова таскаем, и котлы моем, и шиповник обрываем.  А еще штопаем, шьем, прядем... и все не себе.  А ты знаешь, что мне твоя жена за полтора года клочка тряпки на юбку не дала, из приданого доставать пришлось?! Это ты называешь, „договориться по-родственному?!“