И надо Антону позвонить, все сказать… Но что, что она ему скажет? Чтобы возвращался домой, к жене? А почему, собственно, она делает за него выбор? Ведь он сам должен… Он сам и решил… И еще неизвестно, чего это ему стоило. А она, выходит, предала его? Мимо проедет, и все? А самой-то как жить без него, господи? Нет, надо все вернуть, надо ему позвонить… Пусть тоже в Реченск едет, она будет ждать его там…

Торопливо похлопала себя по карманам, отыскивая телефон. Да, вот он…

Боже, да что это? Она ж его зарядить забыла… Да, еще с вечера хотела, видела же, что заряд почти закончился. И что же делать теперь, что делать?

И снова будто шевельнулось внутри что-то, отвечая на ее вопрос. И ответ пришел спокойный и грустный – а ничего, мол, не надо делать. Плывешь и плыви. В сложившейся ситуации это будет самое правильное. Если сама не захотела одуматься, так судьба за тебя это сделает. И ответы на вопросы подскажет, и сама в спину толкнет. И хорошо еще, если в спину, а то может и под зад коленом поддать… Потому что у судьбы свои законы. Не умеешь быть благодарной – сама виновата. Захотела чужое отнять – своего не получишь. И уж, конечно, главный закон, неписаный – даже не пробуй свое счастье на чужом горе построить, судьба за это накажет… И спасибо еще скажи, что эта судьба ненароком вмешалась да так вот скомандовала…

Яся уютно устроилась у нее на коленях, дремала, положив голову ей на плечо. Варя обняла ее крепче, когда проплывали мимо Черемухова… Даже отвернуться хотела, да не смогла.

Конечно, она увидела Антона. Маленькая одинокая фигурка на пристани. Стоит и смотрит вдаль… Туда, откуда через полчаса должна прибыть «Ракета». Та, которая со всеми остановками…

У Вари вмиг съежилось сердце и будто остановилось. Потом застучало сильно-сильно, удары гулко отдавались в горле, в груди, в висках. Она подалась всем корпусом вперед, будто хотела крикнуть – Антон… Прости меня, Антон… Прости, что я не смогла! Прости…

– Мамочка, ты что, плачешь? – сонно подняла голову Яся, глянула удивленно.

– Нет, Ясенька, что ты… Нет, тебе показалось. Спи, нам еще долго плыть…

Когда пристань Черемухова скрылась из виду, Варя вздохнула легче. Ну, вот и все, можно жить потихоньку. Вернее, возвращать жизнь другим… Слышите меня, Инна Борисовна? И Сергей Семенович, слышите? И Света, которой скоро рожать… И Маша с Ваней… Я все сделала правильно, хоть и в последний момент…

– Мам, у тебя слезинка по щеке бежит! Большая такая, как стеклянный шарик! – снова тихо проговорила Яся. Потом протянула ладошку, дотронулась до ее щеки: – Все, мам, я ее прогнала… Не плачь больше, ладно? А то мне грустно…

– Все, Ясенька, больше не буду! Все! А знаешь, куда мы с тобой поедем, Ясенька?

– Куда, мам?

– А мы с тобой поедем к тете Оле! Ты помнишь тетю Олю, она недавно к нам приезжала?

– Да, помню… Она мне красивую куклу привезла… А далеко к ней ехать, мам?

– Далеко. Вот сначала в город Реченск приедем, потом на вокзале на поезд сядем. И поедем…

– А папа потом за нами приедет, да?

– Давай сначала сами доедем… Ой, смотри, как на том берегу красиво! Будто домики к реке с горки сбегают… А вон там какой высокий обрыв… И кто-то стоит на самом краю…

– А они не упадут, мам?

– Нет, не упадут. Не бойся. Им просто так нравится – стоять на самом краю…

В Реченске она купила билеты на поезд, благо что он отходил через полчаса. Когда сели в купе, попросила у молодой женщины-попутчицы позвонить с ее телефона. Как оказалось, она и зарядное устройство дома забыла. Хорошо, хоть номер домашнего телефона намертво в память въелся…

– Оль, это я! Здравствуй!

– Варя? А почему ты на домашний звонишь? Я как-то привыкла, что все время на мобильный… А я как раз дома, на больничном сижу!

– Да я зарядку взять забыла, и телефон давно сел! А почему ты на больничном?

– Да токсикоз замучил, сама ведь знаешь, как это…

– Сочувствую. А мы завтра вечером приедем, Оль.

– Да что ты? Я рада, Варь… А почему в такое время? У тебя школа, у Ивана работа… Вам что, в такое время отпуска дали?

– А Иван не приедет. Мы с Ясей вдвоем.

– Что-то случилось, Варь, да?

– Случилось… Я потом тебе все расскажу, ладно?

– Понятно… – упавшим голосом произнесла Ольга и вздохнула. Потом будто опомнилась и спросила деловито: – Тебя встретить, Варь?

– Нет, не надо, я такси возьму. Пока, Оль…

* * *

Варя сразу увидела, как плохо выглядит Ольга. Лицо бледное до прозрачности, в глазах мука. И эта готовность в любой миг сорваться с места и бегом бежать в туалет… Ольга и сама подтвердила свое болезненное состояние, положив руки на грудь:

– Ой, Варь, не могу… Так мне плохо… Видимо, все надо делать вовремя, в том числе и детей рожать. По молодости надо, а не когда тебе под сорок. Знаешь, как на меня в женской консультации врач смотрела, когда я первый раз на прием пришла? Будто я ненормальная по меньшей мере. Будто в моем возрасте и не рожают, а только на печке сидят…

– Да ладно, Оль! – бодро проговорила Варя, стараясь поддержать сестру. – Не обращай внимания, подумаешь, не так на тебя посмотрели! Да сейчас и в пятьдесят рожают, и ничего! А токсикоз – он ведь такая штука, он паспортные данные ни у кого не спрашивает! И у меня все так же было, может, и тяжелее…

– Да куда уж тяжелее, Варь! Я однажды даже грешным делом подумала – а может, и не надо мне… Может, и правда поздно, и организм не справится… И сама в следующую секунду испугалась – как это не надо, о чем я?! Тем более мне еще и нет сороковника, чего я сама себя пугаю! Да даже если и был бы… Подумаешь… Просто не надо себя распускать, и…

Ольга не договорила – напряглась болезненно, будто прислушиваясь к себе, и бегом бросилась в ванную. Варя вздохнула, сочувственно прислушиваясь к ее страданиям – бедная Ольга… А потом еще и ребенка растить одной… Но ведь сама себе такой путь выбрала, что ж. Да и вообще не надо опускаться до этой унылой жалости. Ну, одна будет растить, и что? Она вот тоже Ясю будет одна растить…

Некстати вдруг вспомнилось, как однажды они рассуждали на эту тему с Инной Борисовной – у них в школе тоже одна учительница без мужа родила. Варя все причитала – бедная, мол, бедная, как же ей трудно придется… А Инна Борисовна посмотрела на нее насмешливо и произнесла:

– Да разве мы для того на этот свет пришли, чтобы жить без трудностей? Нет, без трудностей никто жить не может, особенно женщины. Потому что счастливая жизнь заключается не в отсутствии трудностей как таковых, а в их преодолении. То есть в самом процессе. Поэтому и рожают многие без мужей… Чтобы тоже счастливой жизни вкусить, чтобы разбудить в себе силы не по гладкому озеру жизни плыть, а по штормовым волнам… Чтобы состояться как-то, в конце концов. И ребеночка своего любить. Себя в эту любовь отдать без условий. Это и есть настоящая и счастливая жизнь. А все эти новомодные тенденции вроде «чайлд-фри», они от лукавого. Они ведь сначала соблазняют легкостью да беззаботностью, а потом в тоску вгонят да с легкостью душеньку заберут!

Да, хорошо было рядом с Инной Борисовной… Ужасно ее будет не хватать, да… И Сергея Семеновича тоже. Они вроде как матерью и отцом ей были. Все это понимаешь, только когда потеряешь… Неужели она начала это понимать? А дальше… Дальше еще горше, еще хуже будет?

– Варь! Ты тут хозяйничай без меня, ладно? – вывел ее из тихой задумчивости Ольгин голос. – А мне надо на работу ненадолго сбегать…

– Да какая работа, Оль? – удивленно глянула на нее Варя. – Ты в зеркало на себя посмотри, тебя ж люди на улице испугаются! И вроде ты говорила, что на больничном…

– На больничном, да. Но работу потерять мне никак нельзя, сама ж понимаешь. Начальник звонил с утра, просил прийти. Ему же не объяснишь про мои трудности… Ничего, как-нибудь… Вроде и приступ уже прошел… А вы тут с Ясенькой пока разбирайтесь, обживайтесь. Полки в шкафу для себя освободи, потесни мои вещи, как сумеешь. Да и что я с тобой, как с гостьей-то, говорю! Ты ж не гостья, это и твой дом тоже… Да, Варь! У меня еды никакой не приготовлено, совсем не могу у плиты стоять, запахи с ума сводят. Так что сама с приготовлением обеда разбирайся, ладно? Продукты я все купила… И для Яси в холодильнике есть вкусненькое…

– Спасибо, Оль. Конечно, я разберусь. А для тебя что приготовить?

– Ой, не надо ничего… – болезненно сморщилась Ольга. – Меня от одних разговоров о еде уже мутить начинает… Ну все, Варь, я побежала, да? А вечером обязательно поговорим! Ты мне все-все про себя расскажешь…

Ольга ушла, а Варя принялась обживаться. За делами и день быстро прошел, и все успела сделать, и даже погулять с Ясей во дворе, где она быстро завела себе подружек. Варя глядела на нее, сидя на скамейке, думала с грустной улыбкой – коммуникабельная растет… Сразу видно, что ребенок вырос в любви, в хорошей семье…

Последняя мысль про «хорошую семью» обожгла вдруг, будто она только что до конца осознала – нет у нее больше семьи. Ничего нет. И дома своего нет. Потому что, как ни крути, а маленькую их квартирку только с большой натяжкой можно назвать домом. И еще не известно, как они тут все разместятся, уживутся… А потом Ольга еще одного члена семьи в дом принесет…

Вздохнула, попыталась отогнать от себя пугающие мысли. Чего теперь их пугаться, это теперь ее жизнь… Другой не будет. Сама виновата, что ж. А вот у Ивана как раз будет другая жизнь, да. Маша все сделает, чтобы его утешить. И пусть он будет с ней счастлив, да… Пусть поменяет свое счастье на оборотную сторону – когда тебя любят. Потому что еще не известно на самом деле, где больше счастья – когда сам любишь или когда тебя любят… Если уж третьего не дано.

Да, третьего не надо… Не хватает на всех взаимной любви. А если она вдруг сваливается на голову, то оказывается почему-то, что именно ты не имеешь на нее никакого права… Потому что за этим правом стоят другие судьбы. Которые тоже имеют право. И очень трудно сделать тот самый выбор…