– Привет, Варь! – подошел он к ней с радостной улыбкой, будто ожидал ответной радости. – Как поздно ты домой возвращаешься! Я и ждать устал…

– Я тебя не просила меня ждать. Зачем ты приехал?

– Так поговорить хотел…

– А мы разве не поговорили? Что тебе еще от меня нужно?

– Ну зачем ты так, Варь… Будто я тебе чужой…

– А ты и есть чужой. Разве нет?

– Когда человек любит, он уже не чужой.

– Макс… – с досадой протянула Варя. – Давай про любовь больше не будем, а? Ну правда, смешно звучит…

– Тебе смешно, а мне нет, Варь.

– Ну все, Макс, мне некогда… Я устала и замерзла, домой хочу. Зря ты меня ждал, извини. Не надо, не приезжай сюда больше.

– Но если уж приехал… Можешь ты мне уделить пятнадцать минут? И в самом деле разговор есть… Садись в машину, Варь. Пожалуйста. Всего пятнадцать минут…

– Ладно… – вяло махнула рукой Варя. – Давай поговорим, если уж так надо… Только я не понимаю о чем. Вроде бы все в прошлый раз выяснили.

Максим довольно кивнул и быстро забежал вперед, открывая перед ней дверь машины. Варя села, сняла перчатки, подышала в зябкие ладони, согреваясь. Хотя в машине было тепло, играла тихая джазовая мелодия – Макс любил джаз и ей когда-то передал эту любовь. Пожалуй, и все, что осталось в памяти от прекрасного Максима… Неужели он сам этого не видит, не понимает? Что за дурацкое преследование устроил, будто умершие чувства можно вернуть преследованием? И неужели придется снова ему это объяснять?

– Да, Варь, я тебя давно жду… – проговорил Макс, будто нащупывая точку для продолжения разговора. – Даже успел в квартиру подняться, думал, ты дома… Ты ж не оставила мне своего телефона, у меня выхода не было! Но ничего, зато пообщался с Ольгой…

– Она что, впустила тебя в квартиру?

– Ну да… А что в этом такого? Мы же с ней старые знакомые. Помнишь, как она мне допрос с пристрастием устраивала, когда мы собрались жить вместе? И как я героически его выдержал… Помнишь?

– Нет, не помню.

– Да? А вот Ольга помнит… Мы посидели с ней так душевно…

– Где посидели?

– На кухне. Она меня чаем напоила. И с дочкой твоей я познакомился – такая прелестная девчонка, такая бойкая! Когда узнала, что мою дочку тоже Ясей зовут, очень обрадовалась. А еще она мне похвастала, что ты работаешь учительницей в школе. Это правда, Варь?

– Было правдой. Уже неправда. Я сегодня уволилась. Так что…

– А почему уволилась?

– А почему я тебе должна об этом рассказывать?

– Ну, теперь понятно, отчего у тебя такое плохое настроение. А я думал, ты злишься, что я к твоим ходил…

– Я злюсь, Макс. Не надо было ходить.

– Да я только про тебя хотел спросить… Ольга сама предложила мне чаю выпить. Из вежливости. Думала, я откажусь, а я и не отказался.

– И… долго ты с ними чай пил? – покосившись на Макса, тихо спросила Варя.

– Нет, недолго. Но времени было достаточно, чтобы понять… А ведь нет у тебя никакого мужа, Варь, вот в чем дело. Но я и сразу как-то догадался… И вот моя догадка подтвердилась. То есть был, конечно, а теперь его нет.

– Это Ольга тебе сказала, да? – с тихим недоумением спросила Варя, думая о том, что ведь не могла Ольга…

– Нет, что ты. Твоя Ольга – это скала, кремень! Из нее никакую информацию не вытащишь!

– Тогда с чего ты взял…

– Варь, я тебя умоляю… Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы увидеть, живет ли в доме мужчина или, наоборот, напрочь отсутствует. Нет у тебя никакого мужа, Варь… Это же очевидно…

– И что? Допустим, ты прав… И что? Ты сидел в машине и ждал меня, чтобы сообщить о своих догадках?

– Нет, не для этого я тебя ждал. Да я и сам не понимаю, отчего меня так сильно к тебе тянет… Наверное, старая любовь не ржавеет – что-то из этой области? И память не ржавеет, держит в себе то время, когда мы были так счастливы… Вот я и подумал – а почему бы и не реанимировать то самое счастье, а? Оно ведь лишним никогда не бывает…

– Ты что, предложение мне делаешь, я не поняла? – с издевкой спросила Варя, повернувшись к Максу всем корпусом. – А жена твоя не возражает, она тоже согласна на эту реанимацию? Ты у нее не спросил?

– Нет. Она бы возражала, конечно, если бы узнала. Но ведь она не узнает – зачем ей такая болезненная информация? Нет, надо жить так, чтобы всем хорошо было… Всегда ведь можно найти уютный и счастливый компромисс, Варь. Вся наша жизнь построена на сплошных компромиссах.

– И какой же компромисс ты мне предлагаешь, интересно?

– Да очень даже приемлемый, между прочим. Если ты не будешь заранее принимать все в штыки, а спокойно меня выслушаешь… Можешь две минуты помолчать и выслушать меня, Варь?

– Что ж, давай… – осторожно согласилась Варя. – Даже интересно, что это за приемлемый компромисс…

– Да, по сути, это и не компромисс вовсе. Это… Это и есть предложение, да. Нет, не руки, это для меня невозможно… Это предложение моего сердца, Варь. Моего эгоистичного сердца, которое все еще любит… И не может забыть… В общем, я предлагаю жить вместе, Варь. Как когда-то. И я все сделаю, чтобы тебе в этой жизни было комфортно. Для начала сниму вам с дочкой хорошую квартиру, обеспечу всем необходимым… А потом, со временем, куплю тебе квартиру. И на твое имя оформлю. Или лучше дом за городом… Да, лучше дом! Пусть твоя дочка свежим воздухом дышит! А главное, тебе не надо будет работать, Варь, ты будешь жить для себя, для дочки… И для меня немного. Я ведь не часто буду к вам приезжать, а только тогда, когда смогу… Но зато я буду знать, что ты есть в моей жизни, Варь! Что ты ждешь меня… Что у тебя нет материальных проблем и забот… Я ведь все это вполне могу устроить, Варь. У меня теперь своя фирма, отец уступил мне долю… Да, я могу. Ну, чего ты так на меня смотришь? Я что-то ужасное сейчас говорю, по-твоему?

– А ты сам как считаешь, Максим? Предлагаешь мне стать содержанкой и еще удивляешься – ужасно это или не ужасно?

– Да брось, Варь… Ну что ты, будто с луны свалилась, честное слово. Сейчас ведь все так живут… А некоторые женщины очень даже гордятся, что удалось устроиться таким образом… И любимой быть, и не бегать за куском хлеба насущного. Живут и радуются жизни, и ни от кого не скрывают! Я тебе больше скажу – нынче такое положение женщины считается более статусным и престижным, чем быть женой. У жены ведь и хлопот больше, и страхов больше… И при всем при том любви ей достается меньше. Разве я в чем-то не прав, Варь?

– Наверное, прав, Максим. Только правда твоя не по адресу, вот в чем дело. Для меня эта правда звучит унижением, хотя и понимаю, что таки да, отстала я от жизни… Я ведь пять лет в деревне прожила, а там, знаешь, такое женское положение определенными словами называется. И часто не совсем приличными. У меня даже на языке вертится одно словцо, да не хочется вслух проговаривать… Ты человек воспитанный, тонко чувствующий, так что прости, воздержусь. И не говори больше ничего, не надо! Все, ушла я, Максим.

Уже выходя из машины, она услышала, как он тихо произнес ей в спину:

– Ну и глупо, Варь… Чистоплюйство твое очень глупо выглядит…

– Чистоплюйство? – быстро спросила она, уже выйдя из машины и наклонив вниз голову. – Ты сказал – чистоплюйство?

– Ну да… А каким словом это еще можно назвать?

– Да, ты прав… Никаким, наверное. Прощай, Максим, не грусти…

Она быстро пошла к подъезду, на ходу доставая ключи из сумки. Открыла дверь, быстро шагнула внутрь и торопливо потянула дверь на себя, будто Максим собирался за ней гнаться.

Он вовсе не собирался. Сидел в машине, грустно смотрел ей вслед. Впрочем, грусть его была похожа на злую досаду. И где-то даже на оскорбление… Ведь так все хорошо придумал, все красиво! Чего этой женщине еще не хватает? Деревни своей? Вот и ехала бы в деревню, и проговаривала там свое неприличное словцо сколько угодно!

Ольга встретила Варю в прихожей, доложила виновато:

– Максим приходил, Варь… Я его пригласила чаю выпить. Не надо было, да, Варь?

– Да ничего, все нормально, Оль. Я с ним разговаривала сейчас, он в машине внизу ждал.

– И чего ему от тебя надо? Отношения хочет возобновить?

– Да. Он предлагал стать его содержанкой.

– И ты отказалась, конечно?

– А надо было согласиться, по-твоему?

– Не знаю, Варь… Это тебе решать. Он ведь любит тебя, до сих пор любит… А женился он потому, что с родителями ссориться не захотел. Его тоже можно понять, Варь.

– Да, все так… А только я-то его давно не люблю, вот в чем дело.

– Люблю, не люблю… Да разве сейчас можно на любви что-то построить… Я, как видишь, тоже пыталась… Ну да ладно, не будем больше об этом, Варь. Этот вопрос каждый сам для себя решает. Лучше скажи – чего так поздно сегодня? В школе задержалась, да?

– А меня сегодня уволили из школы. Я теперь снова безработная. И еще, Оль, знаешь, кто я?

– И кто же?

– Я чистоплюйка. Наконец-то слово для меня найдено, оказывается! Любви не нашла, золота в виде зарплаты тоже, так буду теперь чистоплюйкой, что же еще остается? Интересно, а кассиршей в супермаркет можно чистоплюйке устроиться или тоже нельзя?

– Варь… Что-то я не пойму… Ты сейчас плачешь или смеешься?

– А то и другое, Оль… Я в душ пойду, ладно? Смою с себя этот день… Так устала, не могу больше…

Под душем она стояла долго – хоть наплакалась вволю. Ничего не слышала, кроме шума воды. Не слышала, как позвонили в дверь…

Ольга открыла и шагнула назад, от удивления забыв поздороваться. За дверью стоял Иван.

– Здравствуй, Оля… – улыбнулся он ей и спросил, не дожидаясь ответного приветствия: – А мои дома?

– Да… Дома… – кивнула головой Ольга и, продолжая удивленно разглядывать Ивана, крикнула в дверной проем:

– Яся! Ясенька! Беги быстрее сюда…

Яся выскочила в прихожую, птицей бросилась к отцу, подпрыгнула, добежав, и он ловко подхватил ее на руки, прижал к себе, зажмурился от счастья. Ольга стояла, зажав ладонью рот, потом услышала, как перестала литься вода в душе… И проговорила, быстро убегая на кухню: