А теперь я получила несколько часов свободы. Приехала няня, и я поручила дочь ее заботам. Я хотела позвонить Пэг Ричардс и сгорала от нетерпения.

С Пэг Ричардс мы росли вместе и ходили в одну школу. Она была мне как сестра. Мы с ней совершенно разные, однако понимаем друг друга. И заботимся друг о друге. Как сестры, как близкие подруги.

Пэг Ричардс отличалась крутым нравом, была упрямой и прямолинейной. Лицо в веснушках и огромные карие глаза. Всегда первая, если надо затеять в школе кавардак, а также навести порядок. Отчитать девицу, сделавшую ей гадость, или поддержать одноклассницу, которую никто не любит и которой все пренебрегают. Короткие взлохмаченные волосы, мужские туфли на шнурках и полное отсутствие интереса к одежде и косметике, на чем помешаны большинство девочек. И мальчики ее заинтересовали позднее, да и то не особо. Да, это моя Пэг. Просто Пэг. Сорванец. Капитан команды по хоккею на траве, она сильно изменилась за те два года, что я провела в Европе, делая вид, будто изучаю искусство. Когда я вернулась, Пэг училась в престижном женском колледже Брайарклифф и воспринимала жизнь исключительно серьезно. Язык стал еще грубее, но мне показалось, что я заметила следы туши на ее ресницах. Через три года Пэг ведала закупками детской одежды для шикарного универсального магазина, выражалась как грузчик и уже точно пользовалась тушью и даже носила накладные ресницы. Она жила с каким-то журналистом, много играла в теннис и тратила уйму времени на то, чтобы расшатать общественные устои. Тогда ей было двадцать три года. А спустя пять лет, когда я только вернулась из Калифорнии, Пэг все еще была не замужем, ни с кем не встречалась и выполняла ту же самую работу.

Пэг делала для меня все. По-матерински опекала в школе, составляла мне компанию после рождения Саманты, когда я вынужденно сидела дома, поддерживала во время бракоразводного процесса и помогала справляться с бедами, валившимися на мою голову. Мой самый верный друг, преданный союзник и беспощадный критик. Нельзя стыдиться или обманывать того, кого знаешь всю жизнь и кто знает тебя. Тому, кого знаешь всю жизнь и кто знает о тебе все, ты обязательно скажешь правду, какой бы горькой она ни являлась.

Коммутатор отозвался в универсальном магазине, где она работала, и я попросила соединить меня с ее кабинетом. Пэг была на проводе через полминуты.

— Пэг? Это я. — Разговаривая с Ангусом, я была ультра-деловой жительницей Нью-Йорка, а сейчас снова становилась школьницей.

— Джиллиан! Какого черта ты приперлась в Нью-Йорк? Давно ты тут?

— Прилетела вчера вечером.

— Где остановилась?

— Поверишь, если я скажу, что в «Ридженси»? — Подруга охнула, а я рассмеялась.

— Ну и ну. Так что произошло? Нашла сокровище там, на Западе? Вроде бы времена «золотой лихорадки» давно миновали.

Любопытная Пэг.

— Так и есть. И не одно. — Она заставила меня вспомнить о Крисе, и я вздохнула.

— Вот как? Джилл, ты в порядке?

— Да, все хорошо. А как ты?

— Пока жива. Когда я смогу увидеть и тебя, и мою подружку Сэм? Она с тобой?

— Конечно, со мной. И ты можешь увидеть нас, как только пожелаешь. Я чувствую себя чужой в этом сумасшедшем городе. Не знаю, с чего начать. Зато я попала на бал.

— Ну, разумеется, если живешь в «Ридженси»! Кстати, хочу сразу прояснить ситуацию. Ты вернулась насовсем или просто заскочила с визитом?

— Сердцем — второй вариант. Но, по правде говоря, мы вернулись.

— Конец романа?

— Неизвестно, Пэг. Похоже, да. Это длинная история. В общем, мне пришлось вернуться.

— Ты совсем меня запутала. Но я бы не удивилась, узнав, что ты порвала с любовником. То, что ты сообщила о девице в его постели в том доме на пляже, мне совсем не понравилось.

Я уже забыла, что в отчаянии написала подруге письмо, рассказав о ситуации.

— Этот кризис мы преодолели.

— Значит, случилось что-то еще? Господи! Мне бы хватило одного раза. Старушка Джилл, неужели ты ничему не учишься? Однако давай увидимся, и ты поведаешь мне все, что пожелаешь. Может, сегодня вечером?

— Сегодня вечером? Конечно… почему бы нет?

— Не слышу энтузиазма. Ладно, черт с тобой. Я заскочу в отель после работы, и мы выпьем. Ужасно хочу увидеть твою разбойницу-дочь. Джилл, я так рада, что ты приехала!

— Спасибо, Пэг. До встречи.

— Да. Кстати, оденься поприличнее, когда я приду. Поведу тебя обедать в «Двадцать одно».

— Куда?

— Ты слышала. Отметим твое возвращение.

— А обслуживание в номере для этого не сгодится?

— Нет.

Пэг повесила трубку, а я довольно улыбнулась. Как же хорошо, что я здесь. Мне уже казалось, будто моего романа с Крисом не было вовсе. Я вернулась в Нью-Йорк, где когда-то начинала. Надеюсь, скоро у меня появится работа. И вечером я буду обедать в шикарном ресторане. Похоже, Нью-Йорк натянул одну из самых лучших своих масок и собирается плясать под мою дудку.

ГЛАВА 15

Пэг заказала столик на первом этаже возле бара в знаменитом ресторане «Двадцать одно». Метрдотель, который проводил нас к столику, был ее добрым знакомым.

— Ну-ну, по крайней мере, с тех пор, как я уехала из Нью-Йорка, ты стала вращаться в высших кругах. Очень неплохо!

— Представительские расходы. — Пэг выдала улыбку доброй феи и для начала заказала двойной мартини. Это для меня тоже стало новостью.

Воссоединение Пэг и Саманты в отеле сопровождалось бурными объятиями и восторженными воплями, да и мы с ней не сдерживали чувств. Пэг похорошела, при этом стала еще острее на язык. Она обнимала и тискала Сэм, а потом бросилась ко мне, и мы хлопали друг друга по плечу и смеялись. Как же было здорово снова видеть Пэг!

Пока она пила мартини, я восхищенно разглядывала зал ресторана и его посетителей. Сливки общества, в общем. Толстосумы Нью-Йорка выбрались пообедать. И я вместе с ними.

Что касается манеры одеваться, Сан-Франциско мечется между стилями лихих хиппи и биржевых маклеров пятидесятых годов, практически не признавая середины. Тамошние дамы консервативны и по сей день носят шерстяные платья пастельных тонов, без рукавов и длиной по колено, а также шляпки и перчатки для завершения образа. Зато радужная палитра Нью-Йорка ослепляет. Броский и даже вызывающий, сдержанно-элегантный или иностранный шик — поразительное разнообразие образов, стилей и цветов. Как я уже отметила, глядя на публику в ресторане «Желтые пальцы», когда водитель остановился на светофоре по пути из аэропорта, жители Нью-Йорка умеют бросить вызов. Еще как умеют.

Как раз такая публика оккупировала соседний с нами столик. Обилие драгоценностей, дорогие наряды «прямо из Парижа» — шелка и кремовый атлас. Прически от известных парикмахеров, а маникюр такой, что мне немедленно захотелось отрубить себе руки. В баре пятидесятилетние мужчины выгуливали своих потрясающей красоты подружек-моделей, смахивающих на манекены, юных девушек с тщательно подведенными глазами и ультракороткими стрижками. Я даже удивилась — неужели короткие стрижки снова вошли в моду? В Калифорнии предпочитали длинные гладкие волосы, но в Нью-Йорке естественность была дурным тоном. Что тут красивого?

В зале царил полумрак, и скатерти были так туго накрахмалены, что могли, наверное, стоять не хуже самих столов. Над головой висела богатая коллекция игрушечных машин и самолетов. Достаточно было бросить взгляд на этот потолок, и вы сразу понимали, где находитесь — в ресторане «Двадцать одно»! Приглушенное позвякивание серебряных приборов, тонкого фарфора и невесомого хрусталя вперемешку с тихим гулом голосов.

— На что уставилась, деревенщина? — Пэг рассматривала меня с веселым удовольствием.

— Я потрясена. Ведь я почти забыла, как выглядит Нью-Йорк. Все кажется необычным. У меня такое чувство, что мне придется заново учить язык и вообще хорошенько встряхнуться, чтобы вернуться в Нью-Йорк по-настоящему.

— Ну, что касается того, как ты выглядишь, то у меня возражений нет. Вкус еще не растеряла.

На мне было белое шерстяное платье и подаренный бывшей свекровью жемчуг. Волосы я стянула в плотный узел на затылке.

— Вон тот парень справа смотрит на тебя так, будто готов съесть. Прямо маньяк какой-то. Ты великолепна!

— Спасибо, только иди ты со своими комплиментами…

— Миссис Форрестер! Что за язык? Больше никуда тебя не поведу.

— Замолчи, пожалуйста! — Я нервно рассмеялась, потягивая красный вермут.

— Только после того, как узнаю, что привело тебя в Нью-Йорк.

— Уймись, Пэг. — Мне не хотелось рассказывать про Криса. Я надеялась просто хорошо провести вечер.

— Ага, значит, я угадала. Ладно, маленькая скрытная девочка. Расскажешь сейчас или позднее?

— Да рассказывать-то нечего.

— Неужели? Джилл, разве мама не читала тебе сказку про Пиноккио? Следи за носом… он растет и становится длиннее… еще длиннее, а потом…

— Пэг Ричардс, вы заноза в заднице. Я просто вернулась, вот и все.

— Я обиделась. Думала, что мы подруги.

— Конечно, мы подруги. — Мой голос осекся, и я глотнула вермута.

— Хорошо. Проехали. Что ты хочешь съесть?

— Что-нибудь легкое.

— Ты больна?

Теперь Пэг рассматривала меня серьезно, а я мысленно схватила мешок Санта-Клауса, где вместо подарков были всевозможные отговорки, но не выдержала и сдалась:

— Нет. Я беременна.

— Что? Ничего себе. И ты приехала, чтобы сделать аборт?

— Нет. Просто вернулась.

— А Крис? Он знает?

— Да.