Я глубоко вздохнула и пошла искать Пэг и Тома. Они все еще сидели на кухне, но глаза у обоих были подозрительно красными.

— Может, хочешь выпить? — спросила Пэг.

— Вряд ли это поможет.

— Где Сэм?

— Заснула на кушетке. Я не буду будить ее к ужину. Она тоже измучилась за эти два дня. Надеюсь, она спит крепко.

— Хотите, я перенесу ее в кровать? — предложил Том.

— Спасибо, это отличная мысль. Наверное, я тоже лягу. У меня нет сил.

Я едва ковыляла вверх по лестнице. Том шел впереди с Сэм на руках. Ее руки и ноги бессильно болтались, точно у тряпичной куклы. Пэг — за мной. Я чуть не попросила ее подтолкнуть меня, потому что верхняя площадка лестницы вдруг показалась мне недостижимо далекой.

Я рухнула навзничь в постель, даже не сняв нового серого платья. Пришла Пэг, чтобы помочь мне раздеться.

— Пэг, я не могу!

— Просто сними платье. И лежи.

Я разделась, а Пэг задернула шторы и погасила свет. Я провалилась в сон — так же внезапно, как Сэм.


Меня кололи ножами. Кто-то пытался меня убить или искалечить. Спину разрывало от боли. Мне располосовали живот, терзая каждый мускул. Господи, помоги! Я силилась проснуться и избавиться от мучительной боли. Сбежать от кошмарного сна. Я проснулась, измученная, измочаленная, как тряпка, и повернулась, чтобы взглянуть на часы возле постели. Подняла голову, чтобы лучше видеть, и знакомая боль пронзила меня снова, разрывая спину и подбираясь к животу, точно руки, терзающие мою плоть. Я закричала, и Пэг вбежала в мою спальню в то мгновение, когда я пыталась отдышаться. Боль отступила.

— Джилл! Что с тобой? Я слышала, ты кричала. Господи, у тебя жуткий вид.

— Я неважно себя чувствую. — Я попыталась сесть, и меня опять скрутило от боли. Вцепившись в простыню, я извивалась на постели, стараясь не завопить во весь голос.

— Не двигайся. Я позвоню доктору. Как его зовут?

— Морс. Номер в блокноте на кухне… Скажи ему… Кажется, у меня схватки… — Новый приступ нестерпимой боли; я пыталась побороть панику и справиться с болью. Сейчас придет Пэг…

— Он велел немедленно привезти тебя в клинику. Сможешь дойти до машины?

Я попробовала встать, но не сумела даже сесть. Тогда попыталась перекатиться на край постели и тут увидела, что на том месте, где я лежала, расползается кровавое пятно.

— Господи, Пэг, что это…

— Ты только не волнуйся, Джилл. Я позвонила Тому, он приедет и побудет с Сэм. Том перенесет тебя в машину.

Я снова легла. Мне было так больно, что я не могла разговаривать. Пэг теряла очертания и расплывалась, потом возвращалась опять. Боль не отпускала, сжимая меня в стальных объятиях, поднимала вверх и с размаху швыряла на… Похоже, это были острые скалы. Я хотела держать Пэг за руку, но не могла — меня сотрясали судороги. А вскоре я увидела в дверях Тома Барди. И в следующую минуту он уже стоял надо мной, а затем подняли с постели вместе с одеялом и перенесли в машину Криса. Я видела, как Том и Пэг переглянулись. Вскоре я, вероятно, потеряла сознание, потому что в следующий раз, когда открыла глаза, надо мной горели тысячи ламп. Шум, люди, позвякивание металлических инструментов. У меня закружилась голова. Я будто парила под этими лампами и над людьми, висела между двумя мирами. Некоторое время я еще парила, а потом… Боже мой, они разрывают мне внутренности… убивают меня… Боже… Крис… Пэг… умоляю, остановите их, я больше не вынесу. Я не могу… не могу… не могу… Вокруг меня сомкнулась тьма.


Я проснулась в странной комнате. Кажется, меня тошнило. Оглядевшись, увидела Пэг. Потом все поблекло опять. Сознание то прояснялось, то меркло. Просыпаясь, я видела Пэг. Затем она исчезала. Снова прояснение и опять мрак. Где-то в другом мире кто-то лежал в кровати в окружении капельницы и трубок. Что они с ней делали? Я все видела ясно, но не знала, кто эта женщина. Мне было любопытно, однако не настолько, чтобы спрашивать. Я слишком устала… слишком устала…


Господи, как же болит у меня внутри!

— Пэг, что произошло? — Я повернула голову, чтобы поговорить с ней. Мой живот… он плоский… ребенок… — Пэг, ребенок…

Но я уже поняла, что произошло. Мой малыш умер.

— Лежи, Джиллиан. Ты долго была без сознания.

— Плевать. — Я затряслась в рыданиях, и боль усилилась.

Вскоре я спросила, который час.

— Два часа.

— Дня?

— Да, Джилл, но сегодня вторник.

— Вторник? Господи, помилуй.

Сиделки приходили и уходили, Пэг тоже, да и время не стояло на месте. Мне больше некуда было спешить, да и думать было не о чем. Сэм находилась дома с Пэг и миссис Джегер, а Крис и малыш умерли. Теперь всё было безразлично. Всё и все. И Крис, и ребенок, и Сэм, и Пэг, и я сама. Пустота.

Наверное, Пэг снова взялась за телефон, потому что снова принесли цветы — от Хилари, от Гордона, от Джона Темплтона и коллег. Смахивало на еще одни похороны. Только на сей раз мне было все равно.

Еще я поняла, что в больнице женщин, которые потеряли детей, принято помещать в родильное отделение вместе с остальными. Вероятно, с психологической точки зрения это гуманный прием современной медицины. Так нужно. Особенно когда слышите, как неподалеку пеленают новорожденных, и они вопят. И вам хочется умереть.

Меня проинформировали насчет того, сколько весил мой ребенок, какой был срок, какая у него была группа крови и сколько он прожил на свете. Семь часов и двадцать три минуты. А я его даже не увидела. Это был мальчик.

К концу недели я немного окрепла, и врачи решили отпустить меня домой в воскресенье. Да и в любом случае мне было пора. Пэг нужно было возвращаться в Нью-Йорк.

— Я останусь еще на неделю.

— Нет, даже не думай. Ты и так находишься тут целую вечность. Возишься со мной и с моими нескончаемыми бедами.

— Хватит драматизировать. Я остаюсь.

— Послушай, Пэг. Я позвоню в агентство и найму няню. Мне предписано не отрывать задницу от стула три недели. Ведь ты же не собираешься терять столько времени, правда?

Пэг дрогнула, и мы пришли к компромиссу. Она останется до следующей среды.

В воскресенье я отправилась домой. Меня выпустили на свободу вместе с полудюжиной юных мамочек, у которых сияли глаза, а на руках покоились младенцы, завернутые в одеяльца нежных расцветок. Пэг приехала на машине, чтобы забрать меня, и я выхватила у медсестры свой маленький саквояж, забралась в машину и воскликнула:

— Давай, Пэг, уберемся из этого ада скорее!

Она дала полный газ, и мы умчались. На Сакраменто-стрит.

Дома царил идеальный порядок. Энергичная женщина, моя Пэг Ричардс, постаралась. В дверях меня ждала дочь с букетиком цветов, которые она нарвала в саду. Как же хорошо снова находиться вместе с ней! Меня грызло чувство вины, потому что я мало думала о дочери, пока лежала в клинике. Я о ней почти забыла! Почти перестала ее любить! Но теперь я снова была со своей дорогой Сэм…

Пэг уложила меня в постель и принесла чашку чаю. А я почувствовала себя пусть и больной, но королевой. Мне абсолютно ничего не нужно было делать. Только лежать и принимать заботы окружающих.

Я была еще очень слаба, и хорошо, что Пэг взяла на себя все контакты с внешним миром. После моего возвращения домой телефон звонил дважды. В первый раз это была миссис Мэтьюс, вторым звонившим был Гордон. Пэг бросала на меня вопросительные взгляды, а я качала головой. Не сейчас. Все и так всё знали. Мне нечего было добавить. Миссис Мэтьюс заверила бы меня, что ей очень жаль, а я и без того горевала и чувствовала себя соответственно — зачем же огорчать пожилую даму еще больше? Гордон начал бы уговаривать меня разрешить ему приехать в Сан-Франциско. Или чтобы я вернулась в Нью-Йорк. Зачем мне это выслушивать? Ведь я выбрала джинсы и ромашки… и они были дороги мне, как прежде. Нью-Йорк, журнал и прочее — я не желала ничего слышать. Что бы ни случилось, все это осталось позади.

Я просмотрела почту и увидела, что Гордон прислал фотографию, где мы втроем стоим на фоне красного «роллс-ройса». Едва взглянув на фотографию, я бросила ее на прикроватный столик. Пэг молча наблюдала за мной.

— Пэг, это было сто лет назад.

Она кивнула и сунула фотографию обратно в конверт.


Единственное доброе дело, которое сделала мне клиника, так это отсрочка. Я хотя бы ненадолго ушла от жестокой реальности, так внезапно разрушившей мою жизнь. Мне не пришлось бродить по дому, трогать вещи, смотреть на них и вспоминать. Не сразу. А теперь мне нужно было отлежаться.


Пролетели еще несколько дней, и в среду Пэг уехала, после бурных объятий, прощаний и благодарностей. Она обещала звонить и писать. Сказала даже, что весной выберется на недельку в гости. Том Барди повез ее в аэропорт, и я задумалась — похоже, тут кроется нечто большее, нежели простое желание мне помочь. За те полторы недели, что Том и Пэг провели вместе, между ними установилась связь наподобие той, что порой наблюдаешь во время морского путешествия. Пришельцы из разных миров, они оказались вместе. Только это не увеселительный круиз; они вынуждены бороться с тяжелыми обстоятельствами, когда одна беда следует за другой. Пэг с Томом бросили мне спасательный круг и ухватились за него сами. Вероятно, позднее, вернувшись из путешествия, они осознают, что ничто их больше не связывает. Потом, когда встретятся снова… если встретятся… Перед отъездом Пэг не сказала ни слова; так что я могла лишь догадываться.

Том принадлежал миру Криса и напоминал его своей прямотой и неприязнью к условностям. Но был проще, чем Крис, добрее, без этой безжалостной честности. Кстати, и без особой искры тоже, если на то пошло. Однако я подозревала, что именно поэтому с Томом было бы проще жить. А еще он не был мастер говорить, и я заметила — до того, как Пэг уехала, — что он смотрел на нее с неким благоговением. Впрочем, над этим мне еще предстояло поразмыслить.