– Думаешь, наши клиенты? – Усомнилась Варя. Подушечки её пальцев приятно холодил напиток, и только мозги кипели, вращая в воображении жестокую головоломку с убийствами. – А если девочки отдыхают где-нибудь у знакомых на даче? Или уехали куда-то? Сейчас самая пора музыкальных фестивалей под открытым небом и всего такого.

– Мы проверили кафе, бары и клубы. – Ответил Егор.

– Они же с Прибрежки, какие там клубы? Там разруха, своя атмосфера, неужели, ты не видел? Детишки собираются в развалинах, в старых бараках, на заброшенных складах. Обитателям трущоб не обязательно тащиться в центр, чтобы потанцевать и напиться: рядом море, куча сараев, так называемых «заброшек». Или вспомни ту же «Яму», клуб, где тусуются главари банд типа Хромого.

– И кого ты предлагаешь туда отправить? Участковые опрашивают жителей, ходят по домам, военные осматривают территории, опергруппы обшаривают подвалы, чердаки и склады, но кто из них рискнет сунуться к ребятам вроде Хромого? – Усмехнулся Лунёв.

– Кто-кто? Мы с тобой! – Предложила девушка.

– Ну да, я же забыл, какая ты отчаянная! – Чуть не подавился Егор. Кажется, мужчина не верил своим ушам. – Ладно, я подумаю, как нам это лучше провернуть.

– Ты что, кофе пьешь? – Изумилась Варя, потрогав пальцем его стаканчик. Тот был адски горячим. – В такую-то жару?

– Хочу взбодриться. – Он пожал плечами. – Полночи не спал сегодня. Сидел в кабинете, изучал по третьему кругу все сводки и рапорты.

– А я обычно иду домой, ложусь спать и долго-долго прокручиваю в голове материалы дела. – Призналась девушка. – Дурная привычка. Сама понимаю, что укорачиваю себе жизнь, не могу расслабиться, но по-другому не получается.

– Похоже, мы – трудоголики. – Улыбнулся Егор и отпил еще кофе.

– А ты думал о том, что те девушки как раз и могли попасть в лапы к банде Хромого? Там куча притонов в этой Прибрежке, их могли заставить заниматься проституцией, к примеру?

Егор задумчиво посмотрел на неё:

– А что? Тоже вариант. Я уже рассматривал версию о том, что они могли попасть в нарко-притон с какими-нибудь приятелями, их там накачали чем-нибудь, а дальше сама понимаешь…

– Значит, нужно проверить всех наркоманов. – Предложила Комарова. – Организовать масштабную операцию, выявить все притоны, перетрясти все эти грязные наркоманские дыры. Мы покажем фото девушек всем, кого задержим, вдруг кто-то их узнает?

– Так, значит, ты всё-таки хочешь сунуться к Хромому?

– Есть такое желание. – Варя громко потянула через трубочку напиток.

Егор улыбнулся.

– Тогда доверь это мне, ладно?

– Но… я буду рядом, так? – Девушка умоляюще захлопала ресницами.

– Не сильно рядом, но рядом. – Предложил Лунёв.

– Идёт! – Согласилась она.

И дружески толкнула мужчину в плечо.

– Если действует банда, то всё выглядело бы логичнее. – Пожал плечами майор. Он задержал внимание на пробежавших мимо них ребятишках с мячом, а затем посмотрел на Варю. – Столько детей… Разве это под силу маньяку-одиночке?

– Вот и отработаем эту версию. – Подбодрила его девушка. – Вдруг Оля и Маша найдутся? Кстати, что-то ничего не слышно от криминалистов… – Но не успела она подумать об этом, как в ее кармане зазвонил телефон. – Да? – Ответила Варя. – Да, да, поняла. Сейчас будем.

– Что там? – Бросил стаканчик в урну Лунёв.

– Специалисты выполнили пластическую реконструкцию кожного покрова одного из черепов – маленькой девочки, той, что была найдена одной из первых. – Комарова встала и опустила на глаза очки. – Теперь нам нужно вызвать родителей всех пропавших маленьких девочек, подходящих по возрасту, и показать им эту голову.

От одной этой мысли об этом у следователя перехватывало дыхание.

– Значит, нам нужны будут списки, чтобы обзвонить их всех. – Поднимаясь со скамейки, решительно сказал Егор. – А еще… стоит пригласить врачей присутствовать на мероприятии: не каждый родитель способен пережить подобное опознание…

18

Трупы на местах преступлений: беспомощно скрючившиеся или наоборот, с раскинутыми руками, похожие на сломанных кукол или спящих людей, кажущиеся живыми или посиневшие, почерневшие, окоченевшие, с сладковатым запахом гниения, целые, поврежденные или вообще просто части тел – Варвара Комарова за годы работы видела всякое, и визиты в прозекторскую для нее тоже не были чем-то ужасающим и страшным.

Но в этот раз всё было по-другому.

Маленькая детская голова без шеи, лицо, облепленное массой, похожей на пластилин, безжизненная болванка – точно от манекена из магазина, но совершенно другая. Пугающая до липкого, холодного страха, крадущегося по телу колючими мурашками.

У Вари от увиденного немели руки и подкашивались ноги. И стоило только представить, что эта часть тела еще совсем недавно принадлежала ребенку, который бегал, смеялся и радовался жизни, как у капитана Комаровой начиналось головокружение.

Детский череп лежал посреди помещения на металлическом столе. Родители пропавших детей по очереди входили и смотрели на него. Самым тяжелым было отважиться и поднять взгляд. Выражения лиц пришедших в этот момент менялись от ужаса до облегчения. Кому-то нужно было дольше вглядеться в черты, так мало похожие на живого человечка, другие сразу отметали возможность того, что это могут быть останки их ребенка.

Но никто не мог перенести опознание без слез.

Поэтому в комнате дежурили медики, в любую секунду готовые оказать помощь. И она пригождалась – троих матерей пришлось приводить в чувство с помощью медикаментов, а одного из отцов вообще увезли с инфарктом.

Плакали все. Особенно мать пропавшей Олечки Поторокиной, шести лет отроду, которая осела на пол, едва увидев голову своей девочки.

В этот момент к ней бросились и медики, и Егор, и специалист лаборатории. Подхватили, усадили, оказали помощь, пытались как-то утешить и привести в чувство. И только Варя стояла поодаль, не в силах оторвать от нее глаз, и сама едва не оседала на пол. Столько боли и отчаяния, столько черного горя она еще никогда в своей жизни не видела. И даже, если честно, не могла представить, как материнское сердце могло вообще выдержать этот жестокий удар.

Комарова пришла в себя только тогда, когда Лунёв подошёл и крепко сжал её руку.

– У тебя пальцы ледяные. – Тихо сказал он, усаживая её на стул.

Девушка так крепко вцепилась в руку Егора, будто та стала её единственной опорой, и всё никак не могла отпустить.

– Сейчас принесу воды.

– Не нужно. – Скрипучим голосом оборвала она его. – Просто увези меня отсюда, пожалуйста. Увези.

И он увёз.

Вывел из здания, посадил в свой автомобиль и направил его вдоль ночных улиц. Варя сидела, сжавшись в комок, смотрела на мелькающие за окном огни, на блестящую поверхность моря, на очертания горных вершин вдалеке и понимала, что не в силах унять дрожь, сковавшую всё её тело. Ей приходилось крепко сжимать челюсти, чтобы не стучали зубы, но те всё равно громко стучали.

– У тебя телефон звонит. – Сказал Егор, включая печку, чтобы девушка согрелась.

– Да? – Сонно прошептала Варя.

У неё не было сил даже тянуться к сумке. Она вообще не знала, взяла ли сумку с собой: её собирал Лунёв. Комарова даже не помнила, как вышла из здания – всё будто в тумане.

И впервые в жизни в этот момент она задумалась о том, правильно ли выбрала свою профессию?

Ведь все эти люди за окном автомобиля: отдыхающие, владельцы сувенирных лавок, хозяева и посетители кафе, весёлые певцы и танцоры в заведениях под открытым небом, пьяная молодежь – никто из них не знал, что творится в этом городе под покровом ночи. Они даже не подозревали, что ходят по одним улицам с преступниками, не видели их несчастных жертв. Они просто жили и наслаждались легкостью жизни, которая таким, как Варя и Егор, никогда не будет доступна.

А, может, Варвара хотела вот также как они – петь, танцевать, веселиться? Может, ей было бы спокойнее, развлекай она туристов или строй для них дома и отели? Может, её предназначение было вовсе не в том, чтобы разгребать всё это правоохранительное дерьмо?

– Ты не ответишь? – Спросил Лунёв.

– Он уже сто раз звонил. – Вместо ответа пробормотала Варя.

Артём, наверное, ужасно злился на неё. Он ждал её на ужин, а она не пришла. И что самое страшное – снова не придёт, если нужно будет выбирать между службой и любимым мужчиной.

– Так куда тебя везти? – Сжимая пальцы на руле, поинтересовался Егор.

Его голос звучал странно, и Варя знала, что это значит. Ей почему-то не хотелось снова делать этому мужчине больно.

– Домой. – Потирая предплечья, чтобы согреться, хрипло сказала она.

– В смысле, в твою квартиру?

– Да. – Ответила девушка. – Васька там и так весь день один. У меня за него душа болит.

Ей не хотелось снова просить соседок покормить кота и убрать за ним горшок. Они, конечно, могли это сделать, и даже без проблем, но Варя сама ощущала себя неуютно. Василий, конечно, не собака, и ему требовалось меньше внимания, но всякий раз, бросая его одного в квартире на долгие часы и даже сутки, Комарова страдала от чувства вины. Кот не был виноват в том, что у неё любовь, но всякий раз снова оказывался брошенным и одиноким.

– Тебя проводить? – Спросил Егор, когда автомобиль остановился на стоянке возле её дома.

– Нет, всё хорошо. – Мотнула головой Варя. – Я в порядке.

– Нет уж, я провожу. – Не поверил ей мужчина. Слишком бледной она выглядела и потерянной. – Ты когда в последний раз ела? – Поинтересовался он, открывая дверцу и подавая ей руку.

– Я? Я… не знаю… – Точно зомби, проговорила она.

Варвара действительно не могла вспомнить, когда принимала пищу в последний раз. Вот кофе был – утром. А потом ещё в обед, после обеда, вечером… Кофе, кофе, кофе…