– И ты хочешь видеть этих людей на нашей свадьбе? – понял все без слов Вардэн.

– Нет! – решительно ответила девушка, и вопрос с присутствием на свадьбе герцога Хэвишшема нынешнего барона Бра и его родственников был закрыт.

Вспомнив все это, Анна обратила внимание на покрасневшее лицо и руки жениха:

– Милорд, Вы совершенно замерзли! Ночная крыша – не самое лучшее место для прогулок, – улыбнулась девушка и подошла к огню, чтобы добавить дров. – Впрочем, я рада, что Вы пришли, старинные легенды – слишком мрачное чтение, – добавила она, убирая книгу с кресла. – Садитесь же, я подогрею чай.

Герцог не стал спорить – ветер дул такой, что пару раз он едва не слетел со скользкой черепицы. Он с удовольствием опустился в кресло, позволил накинуть на колени плед, принял чашку, любуясь игрой отблесков огня на волосах невесты. Как же она хороша! Вардэн мечтал о том дне, когда за ними закроется дверь супружеской спальни, и он сможет, не скрываясь, провести кончиком пальца по этим ярким губам, коснуться поцелуем чувствительного местечка у основания шеи, прикусить мочку и слушать ее хриплое от страсти дыхание… Увлекшись своими мыслями, Хэвишшем позабыл, зачем он пробрался в комнату невесты. Ему было хорошо и тепло, он чувствовал, что ему рады. Сделав несколько глотков чая, он отставил чашку, взял Анну за руку, собираясь рассказать ей зачем пришел, но мысли вдруг стали вязкими, он не успел высказать ни слова предупреждения, как провалился в сон.

Девушка ни капли не удивилась тому, что жених уснул в кресле. Прогулка по крыше, усталость, а потом тепло, вот и разморило Вардэна. Ничего, поспит в кресле, а утром как-нибудь вернется к себе. Укрыв мужчину пледом и подложив в камин дров, Анна собралась лечь в постель, когда комната за ее спиной наполнилась вдруг звуками и шорохами. Пальцы сами собой нашли кочергу. Вскочив и обернувшись, девушка замерла, не зная, что делать дальше. Комнаты наполняли женские фигуры. Высокие и низкие, худые и полные, одетые в роскошные платья и в скромные саваны. Ближе всех в живому огню стояла светловолосая женщина лет сорока кого-то удивительно ей напоминающая.

– Кто Вы? – не выдержала тишины Анна.

Легкий шорох пронесся по комнате:

– Не боится! Видит! Хорошенькая!

От странного шелеста у неё заболела голова, и девушка невольно подняла руку к виску. Женщины тотчас замолкли, расступились, пропуская вперед костистую старуху в потрепанном мужском камзоле и штанах, прикрытых разрезанной едва не до пояса юбкой. Та шагнула ближе, позвякивая шпорами, спрятала за пояс короткую черную трубку и, усмехнувшись, сказала шелестящим голосом:

– Мы все – леди Хэвишшем. Приветствуем нашу будущую родственницу.

Анна опомнилась и медленно присела в реверансе, не выпуская кочергу.

– Приветствую благородных леди, укрепивших и продолживших славный род! – почтительно проговорила она.

– Вежливая, – хмыкнула старуха, – и мальчик тебя любит, ишь, предупреждать побежал, – она со странной нежностью глянула на спящего Вардэна, а потом вернула свое внимание Анне: – мы все из разных родов, из разных стран, некоторые даже не совсем люди, но все мы сольемся в твоих детях, поэтому ты всегда сможешь рассчитывать на нашу защиту и помощь. Просто не забывай. В библиотеке замка есть список рода, с коротким указанием, кто и чем славился, тех и проси. Дилена вот умело рукодельничала, даже раны штопала, – старуха вновь достала из-за пояса трубку и ткнула ею в сторону уютной седовласой леди в сером шелке, – Родезия неплохо метала кинжалы, – черноволосая, довольно молодая женщина в ярких вуалях пробежалась пальцами по поясу, украшенному рукоятями метательных ножей. Аглая отлично копила деньги, – тут старуха усмехнулась, – парочка ее захоронок до сих пор скрыта в Хэвишшеме. А леди Дарлина родила неплохих парней, – тут сморщенная рука указала на ту светловолосую даму, которая не сводила глаз с Вардэна.

Анна только в этот момент поняла кто перед ней.

– Леди Дарлина, прошу Вашего благословения на брак с Вашим сыном, – девушка присела в книксене, а на глазах призрака выступили слезы.

– Благословляю, детка, люби его! – отозвался словно из пустоты негромкий голос, затем его перекрыл шум, словно множество птиц зашелестело крыльями.

Когда все стихло, Анна без сил опустилась на ковер и положила голову на колени жениха. Теплая ладонь шевельнулась, погладила ее по щеке:

– Прости, хотел предупредить, что все эти легенды – правда, но, кажется, меня весьма бесцеремонно усыпили. Испугалась?

Девушка подняла лицо, любуясь своим мужчиной, и призналась:

– Сначала очень, но потом поняла, что это все бабушки и прабабушки наших детей, а, значит, они не причинят нам вреда.

Остаток вечера жених и невеста провели вдвоем: просто сидели у камина, обнявшись, слушали завывание ветра, делились историями из своего детства:

– Я очень боялся портрета первой леди Хэвишшем, – признавался герцог, – она такая суровая и в мужском костюме. В семейных хрониках про нее говориться, что именно она удержала титул после смерти мужа и сберегла его для сына.

– Верю, – ласково отвечала Анна, – такой строгой особы я еще не встречала.

Уходить Хэвишшему не хотелось, так что они просидели вдвоем до зари, уснув в кресле. Конечно, их застала служанка, принесшая воду для умывания. К счастью, вопить девица не стала, лишь усмехнулась понимающе. Обратно в комнату жениха герцога уводил дворецкий, ворча вслух, что батюшка означенного жениха был такой же шалопай, только к невесте сбежал, проделав дыру в стене!

Сразу после водворения жениха и невесты по комнатам, всякое магическое шевеление прекратилось. Третий «день тишины» и третья ночь прошли абсолютно спокойно и это означало, что «долгов» у будущих молодоженов нет. А на рассвете четвертого дня к ним вломились заспанные служанки и родственники готовить ванны, отглаживать сорочки и ленты. Свадебная кутерьма началась!

Глава 40

Процесс одевания Анна не запомнила. Мадам Бертиль прибыла лично, чтобы неловкие руки не испортили ее шедевр, поэтому невесту сначала причесали, вплетая в темные локоны нежные кремовые цветы и немного ажурных зеленых веточек. Потом по сигналу модистки помощники внесли нижнее платье из темно-розового атласа. Анна засмотрелась на широкую юбку и не заметила, как внесли второе платье – из кремового кружева. Оно смягчило густой цвет нижнего туалета, накрыв его флером, точно взбитые сливки кофе. Последним штрихом стали ленты с нашитыми на них живыми цветами, точно такими же, как в прическе. Этими лентами подобрали рукава, придав им объем и нужную форму.

Наконец, все разошлись и восхищенно вздохнули, любуясь прекрасной невестой. В двери постучали – вошла леди Марч в сопровождении лорда Дрэйма. Они даже замерли на миг, убеждаясь, что перед ними та самая девушка, которую уже ждет внизу экипаж. Потом Дрэйм открыл бархатную коробку, которую держал в руках, и с поклоном преподнес Анне удивительной красоты колье: крупные кремовые жемчужины скреплялись бриллиантовой застежкой в виде «любовного узла». Служанки восторженно выдохнули, а мадам Бертиль одобрительно качнула головой:

– Великолепно! Леди Анна, Вы позволите, я помогу Вам застегнуть украшение?

– Благодарю за помощь, мадам, – коротко ответила Анна.

После маркиза настал черед графини. Она развернула кусок бархата, который держала в руках и вынула из свертка великолепную фату: тончайший газ укрыл невесту от нескромных посторонних взоров и вызвал слезы умиления у многих присутствующих. Момент испортил торопливый лакей, который заглянул в комнату и зашипел:

– Ваша Светлость! Невесту ждут!

После этого девушку быстро переместили вниз, усадили в коляску, украшенную белыми цветами, зелеными лентами и гербами Хэвишшемов и по усыпанной зелеными ветками дороге повезли в храм.

Вардэн стоял у алтаря и нервничал. Дрэйм, его шафер должен был передать Анне фамильное колье и проследить, чтобы невеста без опоздания прибыла на венчание. С раннего утра, когда в доме поднялась суматоха, герцог затребовал сообщать ему каждый час, чем занята невеста. «Миледи завтракает», «миледи принимает ванну», «миледи причесывают», – дворецкий приносил известия самым чопорным голосом, но за дверями слышались умильные вздохи горничных – ну надо же, как наш милорд волнуется! Видать, любит сильно!

Между тем, гости уже заняли все свободные места, и принялись перешептываться, обсуждая украшения храма, строгий камзол жениха и торопливо прибежавшего шафера. А потом зазвучала музыка, чисто-чисто запел хор, и сам король ступил на полночно-синюю дорожку, ведя за руку девушку, укутанную вуалью. Сердце герцога дрогнуло и застучало быстрее. Он не видел шелковистых розовых лепестков, которыми маленькие девочки усыпали дорогу для невесты, не различал пышных юбок или драгоценного кружева. Он видел лишь ту, что пришла в храм, чтобы соединить свою жизнь с его.

Тяжесть новой ответственности легла на широкие плечи герцога Хэвишшма. Анна уловила его настроение, замедлила шаг, словно давала ему возможность передумать, а потом, когда он решительно шагнул вперед, принимая руку невесты из ладоней короля, так же решительно шагнула вперед и сама откинула вуаль, вглядываясь в лицо мужчины:

– Твоя? – требовательно спросили ее медовые глаза.

– Моя! – ответил он, понимая, что ради счастья в этих глазах готов на все!

Король, гости и даже почтенный пастырь одобрительно наблюдали за этим безмолвным разговором. Только тогда, когда жених и невеста вспомнили, где они находятся и для чего сюда пришли, служитель воздел руки и проговорил:

– Возлюбленные чада Света! Сегодня мы радуемся за Джорджа Вардэна Хетта, герцога Хэвишшема, и Анну Амалию Иоланту Дельрю, пришедших сюда, чтобы соединить свои души в Свете!

Под мерный речитатив служителя, молодые соединили свои руки, подняв их к солнечному свету:

– Свет свидетель! – громко проговорил жрец.

– Свет свидетель! – радостно воскликнули гости.