Тереза Тур - Выбрать свободное небо

Роберту стало весело — это было лучшее, что он слышал про мужа Терезы за все время знакомства с этим ужасным человеком… Он расхохотался.

— Дети, — выглянула мама Роберта из-за одной из дверей, — идите мыть руки — и ужинать. Мы еще не садились за стол — ждали вас. Роберт, ты принес багаж?

— Сейчас заберу из машины, — и он, покачивая головой и продолжая смеяться, вышел на улицу.

— У вас дом потрясающей красоты, — заметила Лиза, — я мечтаю увидеть его при свете дня. Можно я его нарисую?

— Конечно, милая, — улыбнулась мама Роберта, — пока мой сын несет вещи, могу я вам кое-что показать?

— Конечно, — не могла не улыбнуться в ответ Лиза.

Они прошли в одну из дверей. И попали в большую, но удивительно уютную комнату. В ней был камин, в котором танцевали языки пламени… А над камином висел портрет Роберта — тот самый, который она рисовала летом.

— Вам понравилось! — обрадовалась Лиза, — я очень-очень старалась. Роберт сказал, что хочет отвезти его родителям…

— Да, нам с мужем портрет понравился. Несмотря на то, что Роберт на нем мрачный…

— Простите, я его таким увидела, — смутилась Лиза.

— Все в порядке. Он летом таким и был. А сейчас — обратите внимание — он смеется… Хватит разговоров — мыть руки!

Роберт был доволен — Лиза быстро освоилась и перестала смущаться. Ей положили на тарелку еду — и оставили в покое. Родители не стали расспрашивать его знакомую про ее жизнь — и он был за это очень благодарен.

Потом они перешли в гостиную — ту самую комнату, где висел его портрет.

— Камни. Дерево. И огонь, — прошептала Лиза. Ее усадили в кресло поближе к камину — она тут же достала из кармана блокнот и, поглядывая на языки пламени, стала рисовать.

Мама сидела в соседнем кресле — и вязала. Периодически она поглядывала на гостью — не надо ли той чего-нибудь. С легкой улыбкой прислушивалась к разговору мужчин — у тех было совещание. Они обсуждали, как лучше переделать сарайчик, стоящий за домом в мастерскую для Лизы.

— Кроме стеклопакетов я заказал еще обогреватели — их привезут тоже завтра, — говорил отец, — наш сарайчик же не отапливается.

— Лиза, — окликнула ее мама Роберта.

— Да, миссис Ренделл? — Лиза приоткрыла глаза.

— Мне кажется, вы устали. Может быть, вам показать вашу комнату?

— Спасибо большое, — Лиза поняла, как устала.

Мужчины остались обсуждать важные мужские дела, оторвавшись от них лишь затем, чтобы пожелать Лизе доброй ночи. Лиза им улыбнулась — и пошла наверх.

— А почему Роберт не занес все ваши вещи? — удивленно спросила у нее миссис Ренделл, увидев у порога рюкзачок.

— Это все, — покраснела Лиза, — больше у меня ничего нет…

Как только мама спустилась вниз, Роберт поднялся, тщательно закрыл дверь — и даже подпер спиной.

— Мама! Папа! Вы не представляете, как я вам благодарен. И за то, что вы приютили Лиззи. И за то, что не стали ее ни о чем расспрашивать. Это очень важно для меня. Спасибо вам большое.

Родители переглянулись. С того момента, как он позвонил сегодня и сообщил, что вечером приедет — и приедет не один — они были в недоумении. Их терзало и любопытство, и беспокойство. Но они ни о чем не спрашивали. Спокойно ждали объяснений.

— Лиззи…, - он замолчал, — ей очень тяжело. У нее давно умерла мама. Летом, в тот день, когда мы познакомились, умер отец. У нее никого нет. И ничего нет. Я просто не мог ее там оставить. Не мог.

— Мы понимаем…, - мама посмотрела на отца, — она тебе дорога…

— Да, мама, — он кивнул, — но все так непросто…

Родители переглянулись и тяжело вздохнули. Опять непросто… Они и так тяжело переживали его отношения с Терезой — замужней женщиной, с которой он «дружил»… А тут опять что-то непонятное…

— У нее кто-то есть? — осторожно спросил отец.

— Нет, — улыбнулся Роберт, — она не замужем. И у нее нет парня. У нее, как я и сказал, никого нет. Только я.

— Хорошо, и хватит об этом, — сказала мама решительно, понимая, насколько сыну тяжело объясняться, — тогда скажи мне, как ее обеспечить вещами? Теплой одеждой, например. Обувью…

— Я и не подумал об этом, — скривился Роберт, — она говорила, что ей дали аванс… Значит, надо завтра везти ее в магазин…

— Роберт, — возмутился отец, — при чем тут деньги этой бедной девочки? Если ты жадничаешь, возьми у нас с матерью. Мы, конечно, не так обеспечены…

— Папа, — раздосадовано пробурчал сын, а миссис Ренделл кинула на супруга взгляд, не обещавший ему ничего хорошего, — папа. Если бы ты знал, какая это проблема — что-нибудь купить Лизе… Как тяжело ее заставить принять помощь. Я всю дорогу в аэропорт отбивался от денег за билеты. Завтра мне еще придется объясняться с ней на тему, сколько она мне должна, когда прибудут ее кисти, краски и прочие принадлежности. А ты говоришь… Я не могу ее просто привести в магазин — и кивнуть: «Выбирай»… Она этого не примет… Это такая головная боль…

— Я с ней поговорю…, - сказала мама.

Лиза проснулась под звуки жизнерадостных голосов, доносящихся откуда-то издалека. Она полежала, поприслушивалась. Один голос был голосом Роберта, другой, видимо, его отца — интонации и тембр были похожи… Такой же бархатный раскатистый голос, те же интонации.

Она открыла глаза. Обои цвета топленого молока, кремовые легкие занавески, эркер окна… Сквозь стекла несмело пробивается солнышко — неяркое, осеннее.

Лиза поднялась и обошла комнату. Как хорошо! И обнаружила на туалетном столике красную розу в тонком стекле — и как она не заметила ее вчера? Раскрыла рюкзак, достала фотографию — вставленный в рамку портрет ее с родителями.

Улыбающаяся мама, как обычно серьезный папа. И она — насмешливая счастливая девчонка семнадцати лет, только что поступившая в Рериха. Отобранная за исключительный талант — так сказали маме и папе. Всего десять человек в группу. Десять человек, из которых будут делать художников… Толпы народа в коридоре. Надежда, отчаянье. Истерика. Работы талантливых людей. Экзамены по композиции, рисунку, живописи. Она прошла! Она победила…

Лиза погладила лица родителей — и поставила фотографию рядом с розочкой. Вздохнула — оттерла глаза. Удивилась: «Надо же… Слезы…» Она не плакала с той самой подворотни… Выть — выла — а не плакала. Слез не было.

Открыла еще одну дверь — миссис Ренделл ей вчера показывала, что там — ванная комната. У нее теперь есть ванная комната. Ее собственная. Пока есть. Лиза привела себя в порядок. Улыбнулась, увидев в раковине фаянсовую мисочку в синий цветочек. Значит, это правда… Британцы до сих пор умываются в таких мисочках! Прелесть какая!

Выйдя из ванной, разложила в шкафу свои пожитки — получилось жалко… Надела свежую футболку, вчерашние брюки с карманами — и отправилась вниз. Есть хотелось неимоверно…

Когда она спустилась по лестнице — в холл с улицы вошла мама Роберта. В руках у нее была красная розочка — точно такая же, как на столике у Лизы.

— Доброе утро, — улыбнулась она, — посмотрите, какая красавица! Последняя в этом году, — и она показала Лизе цветок.

— Доброе утро, — улыбнулась Лиза в ответ, — очень красиво…

— Вы хорошо отдохнули?

— Да, большое спасибо, миссис Ренделл.

— Вот и славно. А теперь — завтракать. Я сейчас вам все подам. Нет-нет, никаких возражений! — заявила она в ответ на то, что Лиза отрицательно замотала головой, — вы — гостья!

— Роберт рассказывал, — она внесла в столовую огромный поднос, — что в последнее время вы измотали себя работой. И очень плохо кушали. Он очень переживает по этому поводу. Поэтому, будьте умницей — порадуйте нас. Кушайте, как следует.

Сердце Лизы переполнилось.

— Простите, — прошептала она. Закрыла лицо руками — и зарыдала.

Мама Роберта поднялась, молча ушла, давая Лизе выплакаться. Вернулась — в стаканчике плескалось что-то, пахнувшее травой и горечью.

— Лиззи, — сказала она серьезно, — вам всегда будет их не хватать. Всегда… Но прислушайтесь к себе — они здесь, с вами. И так тоже будет всегда. Всегда — пока вы их помните и любите… — она вздохнула каким-то своим мыслям, снова поднялась, — давайте-ка я налью вам чаю на травах. Мне кажется, вам он будет полезнее, чем утренний кофе.

Она принесла две чашки.

— Мы на самом деле рады, что Роберт привез вас. Мы рады, что он заботится о вас.

Пока они пили чай, миссис Ренделл скормила Лизе еще пару бутербродов. Потом, когда гостья насытилась, мама Роберта унесла все на кухню. Лиза пошла вслед за ней.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Можете, дорогая, — улыбнулась миссис Ренделл, — можете. Я бы хотела вас попросить… Пожалуйста, дайте возможность моему сыну помочь вам. Не надо отказываться, заставлять его бороться с вами, не принуждайте лгать, что вы когда-нибудь отдадите ему деньги — вы же понимаете, что он их не возьмет… Подождите, не перебивайте — не надо мне говорить, что вас это унижает.

Помощь от чистого сердца — она не может унижать, поверьте мне. Вся эта ситуация ущемляет ваше самолюбие — я это признаю. Но, может быть, немного смирения вам бы не помешало? В этом вопросе… Только лишь в этом…

Пусть он купит вам все необходимое. Пусть. Примите это с благодарностью. Не надо гордыни… Если хотите, прикиньте, сколько он на вас потратит — а если вам станет легче, сохраните чеки. Потом, когда ваше материальное положение упрочится — а оно обязательно упрочится — ведь много работаете — тогда возьмите деньги, сколько он на вас потратит — или даже больше — и отдайте тем, кому они будут нужнее… Или отнесите их в церковь…

Сделайте так — и это будет правильно. Это будет хорошо…