Теперь об этом кружке: денег на него не было. И нам оставалось одно: исключительно своими силами так грамотно подать материал, чтобы с самого первого раза и надолго заинтересовать и учеников и их родителей. Мы решили, что вначале это будет именно физика. Математика тоже таила в себе множество интригующих тайн и загадок — как, например, нумерология. Но это просто любопытная тема для отдельного занятия, может и не одного, а нам нужно было что-то наподобие шоу, хотя бы для начала.

Была идея начать с астрофизики. Здорово было бы собрать народ на той поляне, где проводят кружания, но не в субботу, а например — в вечер пятницы. И, глядя на яркие картины ночного неба, завести речь о бесконечности безвоздушного пространства и свете давно умерших звезд, который до сих пор летит к нам, заодно и о зове космоса — сигналах, поступающих из далеких глубин вселенной. Тема беспроигрышная, но дело в том, что ночи в конце мая светлые, и звезды на бледном небосводе только едва-едва обозначены. Тут и с проектором-то намечались сложности… Поэтому начать решили с геофизики.

Антон признался, что они с моей тетей Рисой находились в тихой и бескровной, но непримиримой конфронтации. Тетя Риса, как гуманитарий до мозга костей и человек, увлекающийся лирической поэзией, не признавала отрицания мистической природы Ненокских миражей. То поморское село называлось именно Ненокса, а не Нюкса. Для тети не так важно было само название, как красивая легенда, что была связана с этим местом.

— На зимних каникулах я поехал туда, — рассказывал мне Антонович, — извертелся перед этим, чтобы получить пропуск на закрытую территорию. В конце концов, попал в само село — без аппаратуры и измерительных приборов, само собой. И путем примитивного опроса выяснил интереснейшую вещь — там алмазоносные места. Вокруг села располагается двадцать три алмазных трубки. Сразу стало ясно, что они обязательно должны образовывать магнитную аномалию — при таком скоплении отклонение от нормальных параметров гарантировано. Так геологи и работают. Ведь трубка это выход глубинных пород — тяжелых голубых глин, насыщенных алмазами. А ближайшую к селу трубку как раз и оконтуривает известное Лыв-озеро — самая что ни на есть алмазная труба.

2 июня

У Антоновича созрела целая теория о связи Ненокской магнитной аномалии и зимних миражей над селом. Он просиживал вечера за компом, выписывал по почте редкую литературу на эту тему, на которую в нэте были только ссылки. Я помогала, как могла, и на самый конец мая у нас было назначено первое занятие кружка. На него приглашались все желающие, а проводилось оно в пятницу и да — на той самой поляне.

— Народ привык уважительно относиться к кружаниям, поэтому отношение будет не наплевательским. И тема тоже… люди отнесутся к вопросу об аномалиях со всем вниманием. Тем более что и Куделино давно уже считают местом Силы, чуть ли не мистическим центром всей Вологодчины. Я уверен, что измерительная аппаратура показала бы явные отклонения, но мы не будем спешить — это все впереди, — рассуждал Антонович, а я его поддерживала.

Накануне события, которое мы готовили, и случился разговор в учительской. Хитрая Вика обратилась будто бы к Лиде:

— У меня откололся кусочек зуба, а в район, оказывается, уже и не нужно ехать. Ты слышала — с понедельника у нас будет свой стоматолог?

— Я видела его, — подхватила красивая Лидия, — интересный мужчина, большой… Такой если нависнет над креслом…, - а потом шепотом добавила: — Говорят, что они прижимаются-а… а-а-а…

— Бред, — возмутилась, наконец, я, — какая чушь несусветная!

Вика тихонько спросила потом — немного позже, и так, чтобы слышала только я: — Это тот, что ждал тебя тогда? Ты, конечно, можешь делать вид, что ни при чем, но только знай, что Матильда уже вышла на охоту.

— Какая Матильда? — только и нашлась я, что сказать.

— Ну как же — Мотя из «Сквозняка», — ответила Вика. По-видимому, на моем лице было ясно написано, что я абсолютно не в курсе дела про Мотю. И по ней тоже было видно, что она готова просветить меня на этот счет, но меня тогда беспокоил более насущный вопрос. Так что я встала из-за стола и потянула из учительской Антоновича.

— Ты не сказал, что приехал Саша.

— Он только вчера приехал, переночевал у нас, а сегодня разгружает оборудование. Я думаю — подойдет или сюда или прямо к тебе.

— Он не позвонил ни разу.

— Не факт, что ты стала бы с ним говорить, так зачем зря сотрясать воздух? Хочешь, чтобы все было правильно — подай пример. Сходи к нему сама, посмотри что там и как.

И я пошла. Нашла его в будущем зубоврачебном кабинете. Он и еще один незнакомый мне мужчина собирали какой-то кронштейн и моего прихода не заметили. Я постояла у двери, посмотрела и тихонько ушла. Буду ждать, когда освободится и сам придет.

Но ни в тот день, ни на следующий я его не дождалась. И почему-то совсем не нервничала по этому поводу — куда он теперь денется? Нагнетает таинственность? Пытается таким образом вызвать интерес? Вряд ли, хотя частично и это не исключено. Но, скорее всего — он просто очень сильно занят, так сильно, что совершенно нет времени ни на что другое. И наверное это связано с тем мужчиной — специалистом по сборке мед. техники. Его время оговорено и оплачено, а потому им нужно спешить. Да и сборка может идти не совсем гладко.

Вечером накануне первого занятия в пока еще не существующем кружке я все же нервничала. И сама не понимала причины — то ли из-за нашего проекта, то ли оттого, что каждую минуту прислушиваюсь к звукам на улице. А там уже вовсю разгулялась весна — поздняя, северная, но потому еще более желанная. Ровным, пока еще ни разу не кошеным травяным покрывалом укрылась земля, давно раскрылись пахучие почки и деревья стали давать полноценную тень — уютную и прохладную.

Березовые почки я собрала и насушила, как и смородиновые — это необыкновенно, просто одуряющее пахнущие чаи на зиму. И настоящее блаженство — добавлять щепотку пахучих клейких почек в чайник и вдыхать… вдыхать зимой вместе с теплым паром запах ранней весны.

Щелкали и пищали птицы в глубине густых сиреневых зарослей. Не давали уснуть, заставляя прикрывать на ночь форточку. Ночи стали теплыми и ясными — только слегка прикрытыми светлой кисеей сумрака. В такое время все эти запахи, звуки, магическое в своей прозрачности освещение создавали соответствующее настроение. Настроение ожидания и предвкушения. Тревожное и радостное. В такое время хочется писать стихи, даже если ты физик, а не лирик. Я потихоньку проникалась и пропитывалась этим весенним безумием — радостным ожиданием счастья.

И то, что Саша затягивал с приходом — сознательно или не специально, только добавляло прелести и приятного напряжения этому щемящему трепетному ожиданию. Я ведь тоже больше не ходила к нему.

Все прошло даже лучше, чем мы с Антоновичем мечтали. Вначале он рассказал всем присутствующим о северном мираже:

— … и я поднялся на тот холм над селом, хотя мороз в тот день был не достаточно сильным, и долго стоял там, ожидая — а вдруг…? — прикрыл он глаза, вспоминая те ощущения, и все замерли вместе с ним.

— Мы все слышали про чудеса подобного рода, сейчас есть телеканалы, которые только и занимаются тем, что вытаскивают на свет разные истории, часто даже не проверяя — правда ли это? Но многие даже не задумываются над тем, что все явления природы строго подчиняются физическим законам. Те, что в древности считались чудом, сейчас уже уверенно объясняются разными направлениями физики, а их почти три десятка. А странные и влекущие своей загадочностью явления, которые до сих пор остаются тайной… чтобы объяснить и их, возможно, придется разрабатывать новые физические теории. И как вы думаете — кому предстоит сделать это в будущем…?

Журчал старинный проектор, посылая изображение на белую простыню экрана, мы с Антоном по очереди объясняли то, что там показывалось, шутливо спорили друг с другом — это был хороший способ расшевелить народ и втянуть в дискуссию.

Это первое занятие продолжалось не очень долго — чтобы слушатели не успели устать и потерять интерес, как мы и рассчитали, остановившись на самом интересном и пригласив желающих на новую встречу. А когда мы с Вовкой сложили теплый плед, на котором он сидел и уже пошли в сторону дома, сзади послышались торопливые шаги, и я услышала Сашин голос:

— Аня, подожди, пожалуйста.

Я остановилась, и он взял меня за руку, слегка встряхнув ее.

— Поздравляю. Уверен, что тут сейчас сидели будущие светила от физики. Было очень интересно. Я провожу вас? Здравствуй, Вова, рад тебя видеть.

Мы степенно прошли до нашего дома. Он нес наш плед и рассказывал мне, как сложно оказалось собрать технику, про слабое освещение, про то, что открытие перенесли еще на неделю, а уже идет запись.

— Я хирург, Аня. Сразу было понятно, что здесь не заработать, только дергая зубы и оперируя челюсти. Поэтому переучивался и сдавал на лечащего. В идеале припомнить бы и освоить еще и протезирование, но там нужна серьезная база и грамотный техник в помощниках. Одному не потянуть. Может быть — потом. А с того момента, как я выяснил твой адрес…

— А как ты выяснил мой адрес?

— Ну-у, Лена сказала, что здесь новая современная ферма и ее хозяйка — женщина. Навел справки, сделал запрос в Фермерский союз. Ждал…

— Лена на самом деле не знала названия поселка, — оправдывалась я.

— Да, я понимаю, — вздохнул он.

— А где ты взял деньги на все это? — решилась спросить я.

Мы уже подошли к дому и встали у крыльца, когда Вовка широко зевнул, раздирая рот. Саша взглянул на него и торопливо спросил, оставив мой вопрос без ответа:

— Антон сказал — завтра местные танцы на той поляне. Я могу пригласить вас с Вовой? Сам возьму раскладные кресла и пледы. Говорят, будет еще и концерт. Ты пойдешь, Аня?