— И я не знаю. На твоем месте я бы давно себе пинка под зад дала!

— Я подумаю над этим, — ухмыльнулся Крылов, легонько прикусывая её нижнюю губу. — Только давай как-нибудь в другой раз?

— Договорились…

Артём неспешно поднимался по лестнице, мысленно отсчитывая ступеньки, отделяющие его от собственной квартиры. Новая работа оказалась на редкость тяжелой. После того, как программы Ринаты и Игоря были продемонстрированы за пределами тренировочного катка, родители юниоров или просто не хватающие звезд с неба спортсмены начали звонить ему уже без участия Савченко. Не имеющие возможности обратиться к специалистам мирового уровня, они просили и им сделать нечто выделяющееся из общей массы. Рассудив, что все великие постановщики начинали с самых низов, Новиков брался за любую работу. Проводил целый день на катке и к вечеру чувствовал себя пенсионером: спину ломило, ноги гудели, шея казалась деревянной.

Вот и сейчас он шел домой с одной единственной мыслью — добраться до постели и отключиться. Однако едва Артём поднялся на свой этаж, взору его предстала «картина маслом»: у раскрытой двери Рининой квартиры стояла Фёдорова и что-то мудрила с замком, ковыряя в нем отверткой. Она так увлеклась своим занятием, что не заметила его присутствия. На пару мгновений застыв в оцепенении, Артём удивленно вскинул брови. Отвертка вдруг соскользнула с железной поверхности замка, и Лера, громко выругавшись, откинула назад лезущие в лицо кудри, а после продолжила свое странное занятие.

Решившись наконец обозначить свое присутствие, Новиков поинтересовался:

— Что ты делаешь?

От неожиданности выронив из рук инструмент, Лера вскинула голову и, нервно сглотнув, выдавила:

— Я теперь здесь живу.

— Не понял…

— Меня затопили, и Рината разрешила пожить у нее, пока я не сделаю ремонт в своей квартире, — как можно безразличнее сказала Федорова. — Ты иди, куда шел!

— Что ты задумала? — Артём привалился к обшарпанной стене и подозрительно глянул на Леру. Что за игру она опять ведет?..

— Ничего я не задумала, — проворчала Валерия. — Иди отсюда, вообще!

— Что ты с замком делаешь?

— Слушай, отвали, а?! — не выдержав, она выпрямилась и, зло сверкая глазами, сделала пару шагов к Новикову. — Он сломался, и я его чиню! Или как прикажешь мне жить? С отпертой дверью?!

— Еще сегодня утром с ним было все в порядке. И как ты сломать-то его умудрилась?!

— А вот так! — гаркнула на него Фёдорова, подняла с пола отвертку и снова принялась откручивать шурупы, упорно делая вид, что кроме неё тут больше никого нет.

— Как хочешь! — раздраженно бросил Артём и ушел в свою квартиру.

Раздосадованный очередным появлением в своей жизни этой блондинки, не включая свет в прихожей, Новиков прошел в ванную и наскоро принял душ. Оставил одежду на стиральной машине и, накинув на плечи полотенце, добрел до комнаты, где сразу же повалился на кровать. Обычно он засыпал мгновенно, но в этот раз сон упрямо не шел. В голове против воли бродили мысли одна страшнее другой. Вот какой-нибудь пьяница навалится на открытую дверь, та откроется, и он решит войти, или, того хуже, снова грабители вернутся, а там Фёдорова расхаживает по квартире в чем мать родила. Нет, у неё же мозгов-то хватит и на такое!

— Идиотка! — выругался Артём и вскочил на ноги. Натянул домашние джинсы и растянутый свитер. Она специально тут появилась, чтобы изводить его. Хочет довести до сумасшествия. Она же мстительная, эта журналисточка. Вот точно, сидит сейчас в Ринкиной квартире и наслаждается его мучениями.

Он уже подошел к входной двери и взялся за ручку. Но остановился. Вернулся обратно. Сел. Включил телевизор. Сходил на кухню, приготовил себе яичницу. Долго смотрел на еду. Так и не притронувшись, поставил в холодильник и бросил взгляд на часы. Он выдержал полтора часа. Он может собой гордиться. Теперь надо лечь спать и постараться заснуть.

Выключив в кухне свет, Новиков вышел в коридор и даже успел дойти до порога спальни. Но вся его выдержка и самовнушение дали сбои, едва слух его уловил непонятные звуки на лестничной площадке.

Он рванул к двери, по пути потеряв один тапок. Выбежал из квартиры и огляделся по сторонам.

— А ну брысь! — Какой-то умник выставил пустые коробки на их этаже, а соседская кошка Муська, конечно же, полезла проверять, что за новое сооружение в её владениях. — Пошла! — шикнул Артём на черно-белый комок шерсти и притопнул ногой для пущей убедительности. Мяукнув, кошка скрылась на лестнице, а Новиков остался стоять меж открытых дверей в свою и Ринкину квартиры. Простой выбор: или он сейчас идет к себе и всю ночь прислушивается к каждому шороху, или остается здесь, так же без сна, но будет знать, что с этой дурой ничего не случится. И чего он не посмотрел этот замок? Починил бы на раз-два! Можно бы было заняться этим и сейчас, но… Вот постучит он в дверь, вот появится на пороге Лера — сонная, с рассыпанными по плечам светлыми кудрями и, чего доброго, голыми ногами… Ну уж нет!

— Черт бы тебя побрал, — громко выдохнул Тёма, сходил к себе, нашел тапок, взял куртку, покрывало, запер квартиру и неудобно устроился у двери Фёдоровой. Нет, она его точно доведет. И если он простудится и умрет, это будет на её совести. — Эй, иди отсюда, сказал же, — недовольно пробубнил Артём снова почтившей его своим присутствием Муське. Кошка запрыгнула к нему на колени, покрутилась, помяла его лапами, видимо проверяя, достаточно ли он мягок для неё.

— Эй… — проворчал он, но Муська, не обращая внимания на его протесты, свернулась клубочком и блаженно замурлыкала. От мягкой пушистой животинки исходило приятное тепло. Артём сменил гнев на милость и погладил ее вдоль тела. — И тебе спокойной ночи, — хмыкнул он и почесал её за ухом. Вот, даже с кошками он общий язык находит. Так почему с девушками никак?..

***

Небольшое кафе напротив спортивного комплекса в одном из районов Москвы встречало промокших посетителей приятным ароматом свежезаваренного кофе. Женщина, удобно устроившаяся за одним из столиков, задумчиво вглядывалась в промозглый осенний пейзаж за окном. Размешивая сахар в чашке ароматного капучино, она думала о том, что еще маленькой девочкой приходила именно в это кафе с дедом. Тогда это была обычная пирожковая. Позже, юной девушкой её водил сюда Бердников. А в последние годы она ходила сюда одна. Неизменно выбирала именно этот столик и заказывала только кофе. Такая вот невеселая традиция.

— Привет. Прости, что задержался.

Она оторвала взгляд от созерцания прохожих и мягко улыбнулась, кивая на диванчик напротив.

— Присаживайся. Ты у нас человек занятой.

— Да, Володя поручил мне срочное дело, — отряхивая с волос капли дождя, сказал он.

— Крестов, не надоело?

— В смысле?

— Выполнять за него грязную работу, — пожала плечами Алла. — Неужели тебя все устраивает?

— Устраивает — не устраивает, — вздохнул Дмитрий. — Но Володя — мой друг в первую очередь. И, кстати, именно о нем я и хотел поговорить.

— Понятно. — Алла осуждающе посмотрела на Дмитрия, поджав губы. — Он тебя послал, да? Что ему на этот раз нужно?!

— Не заводись! Никто меня никуда не посылал, — остудил ее пыл Крестов. — Алл, скажи мне честно, что у вас произошло?

— Ничего.

— Мне-то не ври!

— Дим, я не собираюсь это обсуждать. Тем более с тобой.

— Тогда с ним обсуди. Алл, с ним совсем беда в последние дни. На работу не выходит, дверь не открывает, телефон выключен.

— Мне все равно, — продолжала упрямо твердить Алла.

— Что случилось? — требовательно переспросил Крестов.

В ответ в серых глазах Аллы мелькнула злоба.

— Хочу, чтобы он страдал. Чтобы испытал хоть толику той боли, что убивает меня последние двадцать лет! Он мне всю душу вывернул наизнанку!

— Алла, — Дима отвел взгляд. Смотреть в глаза Богославской у него не было сил. Он прекрасно понимал, что Бердникова она не простит. Но сколько можно друг друга мучить? Он и на друга смотреть не мог, и на… на женщину, которую так долго и безответно любит… — Алла, ну ты же не такая, — срывающимся голосом проговорил он. — Ты не способна на месть и жестокость. Володя любит тебя. Он совершил ошибку. Но дай ему второй шанс…

— Крестов, разговор закончен! — твердо заявила Алла и подозвала официанта. — Счет, пожалуйста. — Молодой человек кивнул и скрылся за барной стойкой. Богославская снова посмотрела на Дмитрия. — Я устала его ненавидеть, Дим. Но и простить не смогу. Никогда. Он не ошибку совершил, он…

— Понимаю, — вздохнул Дмитрий.

— Ты лучше ответь мне: ты же обо всем знал с самого начала? — она сдерживалась из последних сил. По виноватому взгляду Крестова поняла, что он в действительности всегда был в курсе того, что когда-то совершил Владимир. Хотелось встать и ударить его. Господи, и о какой любви к ней он смеет говорить?!

— Вы стоите друг друга, — с болью в голосе произнесла Алла. Встала, схватила пальто и, оставив пару купюр, ушла.

Дмитрий хотел броситься за ней. Попытаться объяснить, заставить её поверить… но во что? Во что она должна верить?! Когда его лучший друг разрушил все, что было. Алле больше не во что верить…

Дмитрий иногда думал, а как бы повернулась жизнь, если бы он опередил Владимира? Если бы семнадцатилетняя фигуристка-одиночница с обворожительной улыбкой и задорным смехом полюбила его, именно его, а не президента Федерации? Уберег бы он Аллу от того кошмара, в который превратилась её жизнь в последние двадцать лет? Смог бы? Наверное. Он бы сделал её самой счастливой женщиной, бросил бы к её ногам весь мир, потому что именно этого она достойна. Но вместо этого он стоял в стороне и безучастно наблюдал, как постепенно затухает жизнерадостный огонек в любимых глазах, а улыбка перестает дарить тепло окружающим. Эта любовь была дана Алле и Володе не в награду. Эта любовь была дана им в наказание. А уж за какие такие грехи — одному Богу известно…