Она могла бы не говорить этого. Рина прекрасна понимала, что он не выдаст её тайны. Она могла бы обвинить его во многом, только не в этом. Он никогда не выдавал её секреты, даже самые маленькие и глупые, и теперь… Он её больше не предаст. Ей хотелось верить, что больше никогда.

— Я клянусь тебе, — пообещал Владимир и тяжело выдохнул. — Что ты решила?

— Я буду кататься. Я не сойду с дистанции. Срок три недели, и если… если все будет хорошо, и мы не опоздали сегодня, я смогу кататься на Олимпиаде.

— Рина, это огромный риск. Ты понимаешь, что если ты неудачно упадешь с прыжка, или не дай бог Крылов твой тебя уронит с поддержки, то…

Она не дала ему договорить:

— Значит, я не буду больше падать. И Игорю не позволю себя уронить. — В её голосе было столько непоколебимой уверенности, что Владимир и не подумал усомниться в ней.

— А что будет после?

— Я не хочу думать о том, что будет после. — Рина коснулась одной из ленточек и провела пальцем до медали. Кусочек золота, ради которого стоит бороться. Это была её жизнь, её путь, и никто не сможет сдвинуть её с него.

— Крылов должен знать.

— Узнает. — Она одернула руку и отошла в сторону. — Обо всем узнает, но только после Игр.

— Будь по-твоему.

Он коснулся хрупкого плечика дочери и легонько сжал. Она чуть вздрогнула, но руку его не отняла и не ушла. И в этот момент Владимир понял, что однажды заслужит её прощение. Однажды.


Глава 46



Московская область, Новогорск, январь 2014 года

Закрытые прокаты были назначены на пятое января. Один день, чтобы принять судьбоносное решение. Восемь ярких фигуристов — четыре пары, у каждой из которых было лишь по четыре с половиной минуты для того, чтобы отстоять свое право на поездку в Сочи. Четыре с половиной минуты на то, чтобы доказать — именно они достойны представлять свою страну на домашних Олимпийских играх.

Игорь припарковал машину на стоянке и, не раздумывая, выбрался на мороз. В сентябре они с Ринатой приехали сюда вместе, теперь же она предпочла добираться с Богославской. В сентябре они переступили порог базы подготовки сборной России взявшись за руки, теперь же вели себя словно два одиночника, не связанные друг с другом ни чувствами, ни обязательствами. Она не игнорировала его, как это было до Нового года, но держалась прохладно. Ему иногда казалось, что мыслями Рината очень далеко — настолько она была отстранена.

Новый год он встречал с Фирсовыми. Припорошенный искристым снегом загородный дом казался сказочным замком, и едва он ступил на ведущую к крыльцу дорожку, как уловил атмосферу праздника, совершенно не ощущавшуюся в его собственной квартире. Друзья немного взбодрили его и помогли отвлечься от личных неурядиц. Блюда на столе были простыми и вкусными, а ёлочные украшения и гирлянды, развешанные на окнах, занавесках и дверях, не давали забыть о том, что Новогодняя ночь — это, как-никак, пора волшебства. Речь президента стихла, и куранты отсчитали положенные двенадцать ударов, под мелодичный звон бокалов все они обменялись пожеланиями, а после и подарками. Маленькая дочка друзей, зевая и потирая слипающиеся глазки, упрямо потребовала обещанные родителями фейерверки. Миша только развел руками и, залпом осушив второй бокал, пошел одеваться. Бенгальские огни искрились на морозе, пока глава семейства готовился запустить в темное небо праздничный салют. Соня дернула за ниточку хлопушки, и на белый снег посыпались монетки конфетти, а вскоре небо озарилось разноцветными огоньками, точно такими же, как несколькими минутами ранее взметнулись ввысь с соседнего участка. Вдалеке раздавалась музыка и гомон шумной компании, маленькая Даша с разбега упала в снег и взвизгнула, когда Миша попытался поднять ее на ноги. Они снова зажгли бенгальские огни и засмеялись, глядя как Даша пытается смахнуть снежинки с шапки. Вернувшись в дом, Соня пошла укладывать дочь спать, а Игорь написал Ринате длинное смс. Ответ пришел быстро. Впрочем, это было как раз-таки не удивительно, потому как вряд ли сдержанное «Спасибо. И тебя» могло отнять у кого бы то ни было много времени. Игорь перечитал сообщение три раза, отложил телефон в сторону, налил в бокал коньяка и решил для себя, что больше на встречу ей идти он не будет. Когда она соберется с силами, с духом или с чем там еще ей нужно собраться, чтобы откровенно поговорить, он выслушает её. Но бегать за ней он больше не станет. И терпеть ее выходки тоже.

Так что, когда на его предложение поехать в Новогорск вместе Рина ответила отказом, Игорь просто кивнул и ушел. Не хочет — не надо.

В коридорах базы было тихо. Быстро переодевшись, Игорь вышел к катку и, как следует размявшись возле борта, ступил на лед. Минут пятнадцать он катался в одиночестве, потом на катке появилась Максакова. Одета она была как всегда неброско, но дорого. Яркая оранжево-желтая кофта с вырезом-лодочкой плотно облегала ее фигуру, а на легинсах кофейного цвета виднелся лейбл модного дизайнера. Проехав вдоль катка, она остановилась и поправила на коньках шнурки. Игорь затормозил и обернулся, пытаясь отыскать Ваню, но его видно не было. Оля проехала рядом, настолько близко, что он почувствовал запах ее духов. В сборной ее недолюбливали, но он всегда относился к ней ровно. Он не заметил, как она остановилась, и обернулся лишь услышав:

— Игорь, ты ведь понимаешь, что Титова все равно отберется в сборную. И вы отберетесь. А лишними окажемся либо мы с Ваней, либо Решетникова с Самойловым. Тебе не кажется это несправедливым? — она подъехала ближе, практически вплотную, и посмотрела прямо ему в глаза.

Запах ее духов стал более ощутимым. Пожалуй, они впервые стояли так близко, что Игорь мог отчетливо видеть ее глаза цвета лесного ореха. Волосы ее, густые, русые, доходили почти до лопаток, а на лоб падала челка. Судя по всему, она относилась к тому типу людей, что в жизни выглядят интереснее, чем на экране. Камера не могла передать упрямства, сквозящего в её взгляде, решительности, затаённой в движениях. Несмотря на сдержанность, выглядела она несколько враждебно, и он чувствовал это.

— А причем здесь я? Так решил тренерский совет. — Он дернул замок на толстовке, расстегивая молнию. — Победит сильнейший. Все честно.

— Думаешь? — изогнула она бровь и скептически улыбнулась.

— Максакова, — Игорь опустил ладонь Оле на плечо и чуть отодвинул её от себя. — Уж кому-кому, а тебе волноваться не о чем. Твой папа не обрадуется, если ты вылетишь из команды.

Оля хмыкнула и, не отводя упрямого взгляда, пальцем подцепила футболку, плотно обтягивающую его торс.

— Думаешь, я в сборной только из-за отца?

— Ну что ты! — Игорь отвел ее руку от себя. — Исключительно из-за таланта.

— Это обидно, — глаза Оли потемнели, и еще недавнее тепло превратилось в застывший янтарь. — Я всегда боролась честно.

— Конечно, — кивнул Игорь. — И партнера у Решетниковой увела тоже честно.

— Он сам так решил. — Максакова вздернула голову.

— Ну конечно же сам. Гораздо больше шансов попасть на Олимпиаду с дочкой министра, чем с нищей девчонкой из пригорода. Лучшие тренеры, костюмы, программы. Только смотри, Решетникова тоже не лыком шита оказалась.

— И это говоришь мне ты, золотой мальчик, который просто феерично вернулся в большой спорт. В опале у президента Федерации? Ерунда! Возьму в пары его дочку и… Вуаля! — Ольга взмахнула руками. На лице ее появилось выражение ожесточенности, а взгляд наполнился злостью. — Все двери открываются с полпинка! Думаешь, никто ничего не понимает, Крылов?

Со стороны раздевалок, негромко переговариваясь, приближались Алла и Рината. Президент Федерации шел следом, словно боялся выпустить их из вида. Оля бросила на них быстрый взгляд и снова повернулась к Игорю.

— Сегодня, — он чуть наклонился к ней и пристально посмотрел в глаза. Рината буквально прожигала его взглядом. Он чувствовал это и с точностью мог описать выражения её лица. Что же, пускай. Бросаться в очередные объяснения он не собирался. Равно так же, как и не собирался прерывать наиинтереснейший разговор с Максаковой, — победит сильнейший. Мне плевать, кто поедет второй и третьей парой. Решай свои проблемы сама.

Рината отвернулась от катка, где её партнер о чем-то очень мило беседовал с дочерью министра спорта России. Попытавшись унять охватившее её раздражение, она сняла олимпийку и без слов протянула стоявшей рядом Алле. Сделала десяток приседаний с выпрыгиванием, затем закинула ногу на борт и дотянулась руками до носка. Позади, застыв каменным изваянием и не обращая внимания на полный неприкрытой злобы взгляд Богославской, стоял Бердников. У них не было возможности поговорить сегодня, но Рина нутром чувствовала его беспокойство. Все дни до начала тренировок она провела в его квартире. Владимир Николаевич имел очень странное свойство — он был везде и нигде одновременно. Она знала, что он дома, при этом почти не видела его. Зато если она в чем-то нуждалась, рядом он оказывался незамедлительно и столь же незамедлительно справлялся с возникшей проблемой. На скользкие темы они не разговаривали и не обсуждали случившееся. Интуитивно Рина догадывалась, что он хочет спросить, как она допустила такое, однако вопрос этот относился к разряду риторических, поэтому как такового смысла в нем не было. Да она и сама не до конца понимала, как могла так вляпаться. Противозачаточные она принимала постоянно. Постоянно, кроме разве что тех нескольких дней, когда Игорь укатил в Японию с Аллой Львовной. Одиночество, письма, его мягкий свитер … Все это так сильно спутало ее мысли, чувства, что она ненадолго слетела с собственной орбиты. А потом Игорь вернулся, и мир вокруг вспыхнул столь быстро и ярко, что они не смогли добраться даже до кровати. После она тоже ничего не предприняла. А стоило. Тогда бы в её и без того запутанной жизни не появилась еще одна проблема, тогда бы ей не пришлось делать выбор. Тогда бы она могла просто кататься, спокойно идти к своей цели и ни о чем не задумываться. Но что есть — то есть, и отныне ей придется быть осторожной. Она еще не в полной мере осознавала произошедшее с ней, не воспринимала маленький сгусток, зародившийся в ней, как часть себя, но чувствовала ответственность за принятое решение. Сложно было представить, что очень скоро тело ее начнет изменяться, а пристроившееся в ее животе существо — расти. Это было настолько странным и непонятным, что, казалось, и происходило-то вовсе не с ней.