— Все ходят с локонами. Абсолютно все, — окончательно сказала она. — Локоны будут.

Таким образом, у Смолевки появились локоны. В течение нескольких дней Смолевка, мельком увидев себя в зеркале или тёмном окне, останавливалась и с изумлением смотрела на своё отражение. Вместо сдержанной, скромной пуританской девушки, облаченной в одеяние, скрывающее стыд женского греха, она видела нежное существо с обнажёнными плечами и длинной шеей, кожу приятно щекотали длинные локоны, спускающееся из-под подвязанной серебристой ленты. Печать висела у неё на груди, а пальцы были украшены кольцами, которые дала ей леди Маргарет. Сэр Джордж в первый вечер, увидев её во всем убранстве, прикинулся удивлённым и попросил разрешения познакомиться с ней. Смолевка засмеялась, присела в реверансе и пожалела, что Тоби не видит её.

Все дни она проводила с леди Маргарет, разделяя её энергичность и увлечения, а по вечерам перед ужином читала вслух своей покровительнице. У неё был приятный голос и хорошая дикция, хотя поначалу она была шокирована тем, что просила её читать леди Маргарет. Ей показали книги, которые она никогда до сих пор не видела и даже не могла представить, что их можно написать, и не подозревала, что леди Маргарет тщательно отбирает книги. Особенно леди Маргарет обожала поэзию, а однажды вечером Смолевка прервала чтение и покраснела. Леди Маргарет нахмурилась.

— Что это, скажи на милость, значит, дитя?

— Это неприлично.

— Милосердный Всевышний! Джек Донн принял духовный сан, настоятель собора святого Павла. В молодости мы хорошо знали друг друга, — леди Маргарет не стала добавлять, что в молодости, до того как стать священником, Джон Донн был на редкость буйным товарищем.

— Он умер?

— Увы, да. Читай!

Смущаясь, Смолевка продолжила чтение:

«Позволь бродить моим рукам

Пустить их спереди и сзади, вниз и вверх

О ты, Америка, земля моя, предел,

Которым я доныне не владел».

Она покраснела снова, когда дочитала до последнего куплета:

«Готовый дать урок, лежу нагой, —

Так чем тебя накрыть как не собой».

Леди Маргарет улыбнулась.

— Очень хорошо, милая. Ты читаешь достаточно сносно, — она вздохнула. — Бедный Джек. Он был из тех, кто никогда не снимал ботинки.

— Он что, леди Маргарет?

— Неважно, милая, некоторые вещи молодым знать не стоит.

Но леди Маргарет понимала, что девушка не так уж и молода. Смолевке было двадцать один, в этом возрасте большинство девушек уже давно замужем, а она была всё ещё невинна. И теперь она училась. Леди Маргарет учила её всему, она открыла её разум и заполняла его, получая от этого огромное удовольствие.

В замке звучал смех, болтовня и нескончаемые восклицания. Смолевка помогала леди Маргарет в военных приготовлениях, которые после завершения её «укреплений» заключались в тренировочной стрельбе из мушкетов через ров. Однажды ноябрьским утром, после того как Смолевка водрузила мишень и по шаткому простенькому мостику отошла назад, леди Маргарет помахала ей какой-то бумагой.

— Новое письмо от Тоби. Не беспокойся, здесь есть и для тебя тоже, — Смолевка видела, как на скотном дворе посыльному наливали эля. Письма приносили посыльные, некоторые письма доставлялись очень долго, когда посыльный решал, что из-за письма ему придётся сделать большой крюк. Римский нос леди Маргарет уткнулся в письмо. — Ха, он убил человека. Хорошо!

— Убил?

— Он говорит, что это было chevauchee, независимо от того, что это. А, поняла, это рейд. Почему он не напишет сразу, что это рейд? В деревне они встретили несколько красномундирников, и он застрелил одного из них. Бог с ним! — Смолевка уже знала, что красномундирники — это сильно вооружённые круглоголовые всадники.

— Он в порядке? — встревожено спросила она.

— Нет, милая, он мертв. Тоби убил его.

— Я имею в виду Тоби.

— Конечно, он в порядке! Иначе не написал бы! Смолевка, иногда я боюсь, что ты можешь быть такой же глупой как мои собственные дочери. А! Боже мой!

— Леди Маргарет!

— Потерпи, дитя. Я читаю, — она дочитала письмо, затем вместе со вторым листком отдала Смолевке. Новости, которые вызвали удивление у леди Маргарет, не предвещали ничего хорошего. В результате битвы в деревне, где Тоби застрелил своего красномундирника, захватили посыльного круглоголовых, и среди бумаг, найденных в его мешке, был документ о полномочиях военного набора, адресованный к «Нашему Преданному Слуге Сэмюэлу Скэммеллу». Скэммеллу приказывалось собрать отряд мужчин, предположительно на деньги Ковенанта. Тоби продолжал, что они думают, что Парламент желает выгнать роялистов из Дорсета, освободив земли под будущий урожай для их собственной армии. Смолевка посмотрела на леди Маргарет.

— Они будут близко от нас.

— Я бы посмотрела на твоего мужа, милая, — леди Маргарет нравилось называть Скэммелла мужем Смолевки. Она вкладывала в это слово все своё презрение. Она фыркнула и подняла мушкет к плечу. — Пусть придёт! — мешковина, висящая на шесте и представляющая мишень в полный человеческий рост, колыхалась на слабом ветерке. Леди Маргарет прищурилась в наполовину заполненное порохом дуло, передёрнула и нажала на курок. Мушкет кашлянул, изрыгнув вонючий дым, и пуля улетела далеко от мешковины, не коснувшись её. Леди Маргарет нахмурилась.

— Что-то в этом ружье не так. Оно испорчено.

Смолевку не отпускало беспокойство.

— Вы думаете, они придут сюда?

— Нет, дитя. Думаю, это отряды в Корф. Прекрати волноваться. Они никогда сюда не придут, — леди Маргарет выбросила из головы Уирлаттон и Скэммелла. Два дома разделяло лишь двенадцать миль, но пуританский Уирлаттон был на юге, а из Лазена, когда нужно было идти за припасами, и в рыночные дни, шли на север. Эти два дома разделял густой лес, который интересовал только пастухов свиней и охотников на оленей, а вторжение Тоби во владения Мэтью Слайта было редким исключением.

Первые морозы пришли вместе с длинными ночами. Рабочие в поместье закутывались дерюгами, когда приводили животных. Некоторых оставили в живых на следующий год, но большинство забили, и мясо засолили про запас. Амбары, загоны, конюшни и домашние выгоны были заполнены животными, всем им требовался корм на зиму, большие стога, нарезанные как гигантские батоны, и даже пчелам в ульях на кухонном дворе требовалась еда. Леди Маргарет и Смолевка в каждый улей поставили маленькие чаши с водой, мёдом и розмарином. Замок готовился к зимнему плену, запасался древесиной и едой, ожидая Рождества.

Но деятельность по подготовке к войне не прекращалась. Шкуры убитых животных относили в известняковую яму, где их вымачивали, пока вся шерсть с них не облезала. Затем шкуры скоблили, дубили корой дуба и выдерживали в навозе на скотном дворе. Для получения тончайшей выделки кожу обрабатывали собачьим пометом, но в этом году тонкая кожа для продажи не требовалась. В этом году замку для обороны нужна была жесткая кожа, из неё изготавливали тяжёлые жилеты, которые могли бы защитить от меча или даже от половинной пули. Сэр Джордж ожидал войны.

Наконец он объявил, кого поддерживает. Король, проводящий зиму в Оксфорде, издал требование к Парламенту встретиться в университетском городке, и сэр Джордж ответил согласием. В этом же письме сэр Джордж просил короля предоставить ему небольшой отряд для защиты и укрепления Лазен Касл, и предупредил жителей и слуг, что в случае нападения им тоже придётся взять в руки оружие под знаменем Лазендера. А пока флаг, изображающий воина с окровавленным копьем на коне на зеленом поле, висел на воротах возле проездной башни.

Погода была холодной и ненастной, серые облака иногда висели так низко, что скрывали полотнище флага и самый верх башни. Деревья у реки, протекающей через поместье, стояли голыми и чёрными. Иногда Смолевка сидела в длинной галерее и смотрела на долину, залитую косым дождём, на серый и тёмный пейзаж, и радовалась, что три огромных камина обогревали галерею, образовывая причудливые таинственные тени среди резвящихся божеств на языческом потолке леди Маргарет.

Роспись была языческой, но леди Маргарет была шокирована, узнав, что Смолевка не проходила обряда конфирмации в англиканской церкви. И маловероятно, что её вообще проводили. Отец Смолевки презирал епископов и поэтому конфирмация из рук епископов обходила стороной приход Уирлаттона, как и другие церковные службы, которые не любил Мэтью Слайт. Преподобный Преданный-До-Смерти (Смолевка, вздрагивая, вспоминала таких людей из своего прошлого) даже не проводил обряд Святого Причастия, заменив его на то, что он назвал «Ужин Бога». Леди Маргарет была возмущена.

— Ужин Бога! Как нелепо! С таким же успехом он мог бы назвать это «Завтрак Бога» или «Полуденный Пирог с кроликом Бога»!

Она принялась готовить Смолевку к обряду конфирмации, заявив, что сможет справиться с этим так же хорошо как мистер Перилли, викарий лазеновского прихода, и неизбежно разговоры сводились к теме Бога и религии.

— Ты все усложняешь, дитя, — леди Маргарет неодобрительно покачала седой головой. — Бог есть добро и всё, что он дает — добро. Вот и всё.

— Всё?

— Конечно! Неужели ты действительно думаешь, что он сотворил нас на земле, чтобы мы были несчастны? Если ты чем-то наслаждаешься, это хорошо, это идет от Господа.

— А если это причиняет кому-нибудь боль?

— Не дерзи, я тебя учу. Если это причиняет кому-нибудь боль, то это плохо и идет от дьявола, — леди Маргарет фыркнула. — Сэр Гренвиль точно от дьявола, но подумай обо всех тех добрых вещах, которые Господь дает нам. Вкусная еда, галопы с гончими, добрые дела, свадьбы, красивые платья, — уверенно и залпом перечисляла она всё, что благословляет Всевышний. — Хорошие книги, музыка, рыболовство, глинтвейн, друзья, убийство бунтовщиков и теплый дом. Это все нам дарит Господь, дитя, и мы должны быть благодарны.