Сэр Гренвиль поддерживал пресвитериан. Эбенизер нет. Он выжидал подходящий момент, и в нужное время он сильным, звучным голосом отдаст приказы рядовым солдатам. Именно рядовой солдат с мечом и мушкетом и именно меч и мушкет сделают Англию единой. И именно Ковенант даст голосу Эбенизера власть и значимость.

Все было готово к утру, когда бы оно ни было. Люди, которых нанял Эбенизер в качестве собственного войска, знали, что нужно делать. Сэмюэл Скэммелл, в котором Эбенизер обнаружил нежелание подчиняться, тем не менее, был послушен. Более того, и Преданный-До-Смерти Херви, и его новая домоправительница Хозяйка Баггилай знали, что от них ждут. Они всё заучили, приготовились, и их действия приблизят день Господа.

Сэр Гренвиль не ждал, что замок падет раньше конца месяца. Это было хорошо. Завтра под прикрытием дымовой завесы от взрыва Эбенизеру будет нужно только несколько минут наедине с печатью, которая по праву была его. Он не знал, где он проведёт эти минуты, но знал, что должен приготовиться для того времени, когда настанет момент уничтожить сэра Гренвиля так же, как он планировал уничтожить свою сестру и любого, кто будет угрожать царству Божьему, который, он видел, будет процветать в Англии.

Он громко позвал.

— Девчонка!

Она вошла, лицо её выражало страстное желание угодить.

Эбенизер, хромая, подошел к кровати и улегся.

— Запри дверь.

Он закрыл глаза. Он не откроет их и не проронит ни слова, пока не обработает её. А перед его мысленным взором проходили картины блестящего великолепия, пока на лазеновскую долину мягко опускалась темнота.

17

Обычно Милдред, кошка Смолевки, будила её задолго до рассвета, мягко расхаживая по одеялу взад- вперёд, шершавым языком вылизывая ей лицо, громко мурлыча на ухо или щекоча ей шею мягкой теплой шерсткой.

— Уходи, Милдред.

Кошка воспринимала все слова как любезность, и удваивала свои усилия, чтобы разбудить Смолевку.

— Уходи Милдред. Ещё очень рано.

Но, пробудившись, Смолевка понимала, что уже не ночь. Она слышала грохот ботинок во дворе замка и понимала, что это гарнизон, как всегда утром, вставал к ружью. Каждый солдат караулил вал, по меньшей мере, час до рассвета, Смолевке очень нравилось это время. Она погладила красноватый мех кошки и обняла её.

— Возможно, я не увижу тебя больше. Да! Я должна уехать, Милдред, — кошка замяукала громче. — Тебе не все равно, правда?

Она быстро оделась, накинула капор поверх неубранных волос. Она не одевалась и не причесывалась как следует до середины утра. Кошка терлась о её щиколотки, путаясь под ногами, требуя еды.

— Вообще-то, ты должна ловить мышей, Милдред, это твоя обязанность.

Она надела простое серое платье. Слышала, как в соседней комнате леди Маргарет велела Энид раздвинуть занавеси на окнах, и Смолевка сделала то же самое.

Ещё было темно, и не было понятно, есть ли облака на небе. Милдред возмущалась, и Смолевка наклонилась, чтобы погладить её.

— Тебе правда, не все равно?

Она открыла дверь спальни, выпустив кошку, которая быстро выскользнула в коридор, устремившись вниз на кухню, где вместе с дюжиной других кошек она будет накормлена и напоена. Теперь кошек поили водой. Молока не хватало и людям. Смолевка медленно пошла следом.

Она любила рассвет. Ей нравилось гулять по влажным от росы лужайкам и здороваться с солдатами, которые вглядывались в темноту за рвом. Иногда она заходила в церковь и вставала на колени на церковной скамейке, чтобы над каменными плитами предшественников помолиться о безопасности гарнизона, добавляя специальную молитву о Тоби. Это было тихое время суток, время, прежде чем огромные орудия начинали выплевывать грязный дым над лугами, время, когда существовала видимость мира в Лазене.

— Мисс Смолевка? — её окликнул капитан Тагуелл, смутно вырисовываясь в темноте.

— Да, капитан.

— Как приятно вас видеть этим утром, мисс Смолевка, — Тагуелл, небольшого роста, добавил в свой голос немного веселья. — Спокойная ночка была?

— Да. А у вас?

— Происшествий не было. Все было тихо, — силуэт Тагуелла кивнул в сторону освещённой деревни. — Что-то рано они начали там шевелиться, но это наверняка из-за их нового командира, Фуллера. Новая метла, мисс Смолевка.

— Полагаю, что так.

Тагуелл подтянул ремень для меча повыше и затолкал свой пистолет с медной рукояткой поглубже в кобуру.

— Капитан Лазендер у руин сторожевой башни, мисс Смолевка.

— Я знаю, спасибо. Я иду в церковь.

— Замолвите и за меня словечко.

Она улыбнулась.

— Обязательно.

Она увидела слабую полоску жемчужно-серого цвета, появившуюся на востоке. Деревья густого леса очёртились первыми лучами рассвета. На ступеньках церкви она задержалась, не желая менять первый признак наступающего дня на полумрак алтаря.

— Рано проснулись! — это мистер Перилли, викарий Лазена, окликнул её.

— Мистер Перилли!

Он выходил из церкви. Внутри горели зажжённые свечи, очерчивая его силуэт, когда он подошел и встал рядом с ней. Голос у него был подавлен.

— Вот и другое окно вылетело.

— Да, очень грустно.

С растущим успехом круглоголовые старались выбить мушкетными выстрелами все витражные стекла. Все, что было прекрасно и посвящалось Богу, они находили оскорбительным. При каждом разрушении церкви мистер Перилли все больше и больше мрачнел.

— Я подмел тут, как мог, но все равно на полу ещё много осколков, — он вздохнул. — И дождь внутрь попадает, понимаете.

— Понимаю.

Он встал рядом с ней, с несчастным видом смотря на сияние света надо рвом.

— Слышал, вы покидаете нас, Смолевка.

— Боюсь, что так. Меня увезет Джеймс, когда будет достаточно темно.

Мистер Перилли покачал головой.

— Темноты достаточно. На всей земле темно, Смолевка. Я ничего не понимаю, действительно ничего не понимаю. Господь испытывает своих слуг, но иногда мне хочется, чтобы мы были больше уверены в исходе.

На скотном дворе прокричал петух. Казалось, этот звук пробудил мистера Перилли. Он улыбнулся.

— Я увижу тебя на заутрене?

— Конечно.

— Будь осторожна на южном приделе, — это было окно, изображающее воскрешение Лазаря. — Опять разрушено! Опять разрушено! А никого уже не осталось, кто мог бы восстановить. Можно только разрушать, только разрушать, — он опять был подавлен.

Раздался взрыв.

Вначале Смолевка не поняла, что случилось. Будто земля содрогнулась, небольшая дрожь напугала её, и она увидела как ров, который был заполнен спокойной и серебристой водой, внезапно покрылся рябью, мерцающей в предрассветных лучах.

И следом прогремел гром, рокотание скал, звук древних массивных камней, двигающихся и раскалывающихся, и затем огромная сторожевая башня, чьи каменные стены возвышались над Лазеном четыре сотни лет, загорелась от языков пламени, вспыхнула огненными парусами, и в следующий момент раздался грохот. Он потряс воздух, пролетел над долиной. Ударил по защитникам.

— Мистер Перилли! — она схватила его за руку.

Башня кипела от пламени и дыма, огромный огненный котел, изрыгающий смрадные облака над долиной. Он напоминал пылающий двор Сэмюэла Скэммелла, только этот дым, казалось, извергался с куда более высокой скоростью. Были ещё взрывы, поменьше, и каждый добавлял новую вспышку света, освещая камни, которые валились с башни.

— В дом! — преподобный Перилли взял её за руку, потянул через лужайку.

— Следите за неприятелем! — закричал капитан Тагуэл, и тут же из-за рва начался мушкетный огонь, раздались крики, и все защитники на лужайке замка опустили мушкеты на острые вилы, возвели курки, и в тот же самый момент Смолевка услышала раскатистые радостные возгласы с северной стороны. Теперь она уже бежала, паника придавала ей скорость, и в свете пылающей разрушенной башни она увидела, где вылетевшими от взрыва камнями разбиты окна в Старом и Новом доме.

Два канонира, дезертиры из рядов круглоголовых, которым Эбенизер Слайт обещал по двадцать фунтов каждому, сделали свою работу хорошо. Они пошли на пороховой склад, выждали, когда остальные канониры сложили свои маленькие пороховые бочонки и затем проложили простую дорожку из пороха. Старый сержант, караулящий пороховой склад, обнаружил их, но его тут же убили, перерезав горло, они подожгли дорожку и бросились в укрытие на скотном дворе. Взрыв произошел быстрее, чем они ожидали, и швырнул их обоих на землю, но они не пострадали. Они побежали к конюшне, смеясь над грохотом взрыва и пожара позади них, намереваясь спрятаться и переждать несколько минут, пока захватят замок.

Тоби, стоя у развалин въездных ворот, увидел острые языки пламени и следом стену огня, очёртившую высокие трубы Старого дома. Его солдаты ошеломлённо уставились на пламя, и тут же к грохоту взрывающего пороха добавился громкий стук копыт. Тоби развернулся.

— Следить за флангом! Целься!

Красномундирники вылетели из темноты, на ходу разворачивая лошадей и наставляя пистолеты на защитников. Большая часть нападающих пришла с западной стороны, мушкеты выплевывали огонь надо рвом, но в свете пожара Тоби увидел огромную массу неприятеля, движущегося к башне и кухонному саду.

Он понял, большая часть защитников там будет убита или ранена

— Сержант!

— Сэр?

— Оставайся со своими людьми здесь. Остальные за мной!

— «» — «» — «»—

Эбенизер Слайт ликовал, когда увидел, что вражеский склад пороха уничтожил сторожевую башню. Именно за это он молился! Лорд Ателдин отверг предложение сделать подкоп где-нибудь под стенами замка. Это неблагородный способ сражения, сказал он, в таком случае гарнизон нужно предупредить о взрыве и дать время всем покинуть прилегающий район. Эбенизер не был так щепетилен. Это было Божье мщение, на землю пришла могущественная рука Всемогущего, и он внезапно почувствовал неожиданное возбуждение, когда смертоносные куски рассыпающейся башни косили все вокруг и несли смерть в Лазен Касл. Истинный Бог велик!