Впереди несли Парламентские знамёна. Раздавались радостные крики. Пламя отражалось на мечах, копьях и шлемах. Флаги с нанесенными словами Священного писания продвигались впереди толпы. Эбенизер улыбнулся Сэмюэлу Скэммеллу и громко сказал. — В битве Господь всемогущ!

— Правда и ещё раз правда. Скэммелл сглотнул комок в горле, с трудом веря, глядя на ужасающую яму, изрыгающую пламя и дым в небо. — Аминь.

Первые ряды круглоголовых прошли сквозь старые проломы на кухонный сад, повернув направо на штурм Старого дома, и Эбенизер пришпорил своего коня.

— Ну, вперёд, брат Скэммелл. Теперь мы будем обладать собственностью твоей невесты.

Скэммелл, спотыкаясь, двигался вперёд, в темноте неуклюже передвигая ногами. Меч неловко болтался сбоку, мешая идти. Они шли вперёд в направлении криков и стального кольца сражения.

— «» — «» — «»—

Полковник Вашингтон ослеп, каменные осколки попали ему глаза и сделали его беспомощным. Он сидел с залитым кровью лицом и прислушивался к грохоту вражеских ног на дворе.

Тоби, ворвавшись внутрь через Старый дом, встретил своего первого врага в умывальной. Тоби чувствовал Лазен, также как его мать. Это был очаг, гнездо Лазендеров, и ярость придавала ему огромную силу. Один человек, другой рухнул под его мечом, сброшен на низкие каменные лохани, где стиралось белье замка. Джеймс Райт рядом с ним, молча, нещадно убил топором двоих мужчин.

— Лазендер! Лазендер! — проревел Тоби воинственный клич, ведя своих людей на пылающий двор. Обрывками он увидел побоище, вызванное взрывом, дом с поврежденный каменной кладкой, и тут же закружился, ошеломлённый натиском круглоголовых. Близко к нему был флаг с надписью из Книги Иеремии: «Поразит их острием меча». Тоби поразил. Он заревел от гнева и ненависти и разрубил знаменосца пополам, воткнул меч в живот офицеру, пытавшемуся подхватить падающий флаг. Джемс Райт был рядом с ним, топор кружился в свете пламени, заставляя отступать врагов назад.

— Лазендер! Лазендер!

На помощь неприятелю подоспели остроконечные копья, пятнадцатифутовое оружие обеспечило преимущество круглоголовым, а Тоби охватило бессилие перед металлическими наконечниками. Не успев сокрушить одно, как перед ним появлялось другое, устремляясь вперёд.

— Назад, Тоби! — Джеймс Райт позабыл о чинах, помня только их отрочество у реки и в лесу. — Назад!

— Проклятье! — он орудовал мечом, слыша звон клинка на металле копья, видя приближение других, а потом Тоби увидел вспышку мушкета из рядов неприятеля.

Казалось, его обожгло огнем, такая была боль, и эхо звенящих лезвий в ушах усилилось до визга. Он уронил меч. От боли его зашатало взад — вперёд, и копья звенели над ним. Он упал. Джеймс Райт пытался его поднять, оттащить назад, но круглоголовые наступали и огромный мужчина перед копьями отступил назад, выискивая безопасное место в заполненных комнатах Старого дома.

Тоби застонал, перекатился, стараясь подняться, но клинок меча вырубил свет раннего рассвета, опустился вниз и отозвался дикой болью в левой руке. Тоби вскрикнул, упал снова, и сапоги врагов прошлись по его бесчувственному телу. Лазен Касл пал, как и многие дома, от вероломства.

— «» — «» — «»—

— Не трусить! — приказала в галерее леди Маргарет группе женщин. — Не трусить! — она положила мушкетон рядом с собой на стол, но Смолевка видела, что он не заряжен.

Мушкеты стреляли внизу в саду. Энид вскрикнула, вынудив леди Маргарет с яростью развернуться.

— Тихо!

Победоносные крики эхом раздавались по замку. Резня почти закончилась. Гарнизон захвачен в плен, разоружен и согнан на скотный двор, где два предателя радостно приветствовали своих спасителей. Один солдат из отряда капитана Тагуелла сорвал кожаный камзол и попытался переплыть ров. Стоя у окна длинной галереи Смолевка видела, как круглоголовые побежали ко рву. Выхватили пистолеты и начали тренироваться в стрельбе, используя в качестве мишени качающуюся голову. На серой воде появилось красное пятно. Другие бросились в церковь. Она знала, они снесут алтарную ограду, считая её католической, и с усилием выдвинут огромный тяжёлый алтарь на середину церкви. Однажды так уже было, уничтожили и испортили все убранство, и будут думать, что в таком виде это помещение достойно Бога.

— Смолевка! Стой возле меня! — леди Маргарет безапелляционно подозвала её. — Энид! Тихо! Я не желаю говорить твоей матери, что ты слаба. Стой тут, Смолевка, — Каролина, все ещё в ночном платье, поверх которого она набросила накидку, встала справа от матери, Смолевка слева. Леди Маргарет обняла Смолевку за плечо. — Они не тронут тебя, дитя, я прослежу за этим. Имя Лазендеров имеет ещё вес даже с этими подонками.

Снова раздались крики, уже ближе, треск мушкетных выстрелов. В замке залаяли собаки. Смеялись мужчины. Из кухни слышались крики. В галерее почувствовался острый запах дыма взрывов. В Старом доме победители срывали занавеси, распарывали постельное белье, стреляли по мебели и картинам.

Смолевка была напугана, но не осмеливалась это показать. Хватаясь за любую соломинку, она думала, будет ли Эбенизер милостив. В конце концов, он её брат.

В дверном проёме длинной галереи появилась Милдред с вздыбленной шерстью на загривке и побежала прямо к Смолевке. Смолевка наклонилась, подняла кошку и прижала к груди. Почувствовала печать. Левой рукой нащупала её, потянула и сняла через голову, хотела куда-нибудь спрятать, но не придумала куда. Она положила её внутрь платья, чувствуя, как под белым льняным корсажем печать остановилась на талии. Печать. Это она принесла весь этот ужас в Лазен. Она подумала о Тоби. В это утро у неё не было времени, чтобы помолится за него.

По огромным мраморным ступенькам загремели шаги, бежал один человек, и Смолевка отчаянно хотела, чтобы это был Тоби. Она думала, нужно ли убежать, спрятаться, или в суматохе попытаться спастись, но она хотела быть с Тоби.

В галерею вошёл капитан Тагуелл, правая рука была вся в крови. Он остановился, уставившись на группу женщин, меч такой же красный, как и рука, упал.

— Вы целы, слава Богу.

— И мы благодарны Ему, капитан. Что происходит?

Времени, чтобы ответить леди Маргарет у капитана не осталось. На лестнице послышался грохот множества ботинок, в этот раз группы мужчин, и Смолевка увидела, как капитан повернулся к открытой двери. Увидела, как поднял меч, взмахнул и медленно опустил. С выражением неизбежности. Момент, которого страшилась Смолевка, настал.

В галерею вошли четыре человека. На них были кожаные камзолы с металлическими латами, зарешеченные шлемы, а на поясе завязаны ярко оранжевые пояса Парламента. Лица, выражения которых невозможно было разобрать из-за шлемов, повернулись к женщинам и следом к капитану Тагуеллу. Его разоружили и вытолкнули из длинной галереи. Четыре человека повернулись к женщинам. Один из них пошёл к ним, обнажённый меч опущен вниз. Он громыхал ботинками по шахматной плитке, пока не дошёл до ковра, лежащего в центре длинной галереи.

— Леди Маргарет Лазендер?

— Я — она, — Смолевка почувствовала, как застыла леди Маргарет.

Мужчина остановился. За металлический наконечник он стянул с головы шлем. На голове остался отпечаток от кожаного подшлемника. Этого мужчину Смолевка никогда не видела.

— Мое имя полковник Фуллер. Я полагаю, что вы сдаете мне замок.

— Это решает мой муж. Я не настолько бесцеремонна.

Полковник Фуллер нахмурился. Он не ожидал, что ему так ответят.

— Замок захвачен.

— Это вы мне так говорите. Я полагаю, что даже бунтовщики гарантируют безопасность женщинам?

Фуллер снова нахмурился.

— Я не воюю с женщинами.

— Тогда я не понимаю, почему вы находите подобающим приближаться ко мне с обнажённым мечом, полковник. Если вы желает убить меня, то убивайте. А иначе, пожалуйста, убирайтесь. Где мой муж?

Возле двери они услышали ещё шаги. Смолевка почувствовала, как рука леди Маргарет сильнее сжала её плечо. Небо светлело, заливая долину Лазен солнечными утренними лучами. Птицы пели, как будто день был обыкновенный.

В комнату вошли шесть мужчин. Вначале Смолевка подумала, что это солдаты, но затем заметила чёрные одежды, лакированные латы своего брата. Возле Эбенизера легко узнаваемый, несмотря на шлем, стоял Скэммелл.

Голос Эбенизера был тихим, но слышно его было хорошо.

— Я думаю, это ясно, полковник, что только людям сэра Гренвиля разрешено заходить на эту часть дома?

Полковник Фуллер развернулся, на ходу засовывая меч в ножны. Смолевка почти надеялась, что он вытащит меч, чтобы наказать Эбенизера за его наглость, но к её удивлению полковник кивнул.

— Мы уходим.

— Ступайте.

За последние девять месяцев Смолевка сильно изменилась, но она была поражена, увидев, насколько изменился её брат. Неуклюжесть исчезла, лицо заострилось и стало жестоким. Казалось, от него исходили волны бесшумной злобы, заполнившие длинную галерею.

Полковник Фуллер закрыл за собой дверь. Эбенизер, хромая, двинулся к женщинам.

— Кто из вас Маргарет Лазендер?

Смолевка почувствовала, как напряглась леди Маргарет.

— Мое имя, мальчик, леди Маргарет Лазендер.

— Ваше имя, женщина, Маргарет Лазендер, — казалось, что, медленно хромая по ковру, Эбенизер не предвещал ничего хорошего. — Книга Иова, глава тридцать вторая, строфа двадцать первая, «и никакому человеку льстить не стану». В последний день, Маргарет Лазендер, никто вам льстить не будет. Можете привыкать к утрате титула, — он мимоходом посмотрел на Смолевку. — Привет, сестрица.

Леди Маргарет сжала плечо Смолевки.

— Эта девушка находится под моей защитой.