Сюзанна Келлс - Высшая милость

— И он никогда больше не женился?

— Нет.

Деворакс нахмурился над пустой кружкой, как будто не понял, куда делась выпивка.

— Не жалей его. Он ни в чем не нуждается.

Он наклонился за бутылкой.

Его цинизм вывел её из себя.

— Разве деньги могут заменить семью?

Он уставился на неё серыми холодными глазами, и когда он заговорил, в его голосе звучала жалость и снисхождение.

— Посчитай спальни, девушка.

— Посчитать спальни?

— Господь на небесах! — он поставил бутылку и кружку и начал загибать пальцы на левой руке. — Ты спишь в большой комнате на этой стороне. Одна, правильно?

Она покраснела.

— Да.

В задней части есть маленькая комната, где сплю я, когда сплю. Есть ещё одна большая комната над этой, там спит Мардохей. Да?

— Да.

— Ну а теперь, девочка, как ты думаешь, где спит Марта? — он снова поднял бутылку. — Не со мной, девочка, уверяю тебя. Она меня ненавидит, — он усмехнулся. — И ты мне говоришь, что не с тобой, а я тебе говорю, что Марта Ренселинк не спит на кухне, — он засмеялся. — Они уже двенадцать лет вместе, она не становится еврейкой, а он не становится лютеранином, но они просто счастливо прелюбодействуют друг с другом. Ты шокирована, девочка?

Она терпеть не могла, когда он называл её «девочка». Она покачала головой.

— Нет.

— Ага, неправда. Галантный старый еврей, который приехал спасти тебя, оказывается, в конце концов, человеком.

Внезапно он рассердился. Рукой он показал на общий вид из причалов, моста, Тауэра, собора и кораблей.

— Посмотри на все это! Битком набито пуританами, пастырями, юристами, всеми этими жирными самодовольными мерзавцами, которые говорят нам, как жить, но я скажу тебе кое-что, — грубый сиплый голос злил её. — У них у всех есть один секрет, девочка, у всех них! И ты знаешь, где он спрятан?

Изуродованное лицо смотрело враждебно. Она покачала головой, и он сухо рассмеялся.

— В спальнях, девочка, в их спальнях! Поэтому не ужасайся тому, что Мардохей греет свою постель без помощи священства. Он более порядочен, чем любой из них.

Он выпил ещё бренди.

Они усиленно пыталась не обращать внимания на его гнев, проклятья или явную неприязнь к ней.

— Вы давно его знаете?

— Кажется, всю свою жизнь, — засмеялся Деворакс.

— Вы знали моего отца?

Серые глаза повернулись к ней.

— Аретайна? Да.

— Какой он был?

Деворакс снова засмеялся.

— Приятный малый, Аретайн. Он был удачливым мерзавцем, особенно с женщинами, — он пожал плечами. — Он мне нравился. Но хотя чересчур умен для своей собственной выгоды. Не будь слишком умной, девочка. Вляпаешься в проблемы.

— Когда вы с ним познакомились?

— Во время войны. Я сражался на стороне шведов, — он дотронулся до шрама на своём лице. — Получил в битве при Лютцене. Один мелкий мерзавец с мечом. Но все же, — неприятно улыбнулся он, — я убил его, — он налил себе ещё бренди. — Мы уезжаем завтра.

— Завтра! — она была удивлена. Она знала, что её до сих пор ищут в Лондоне, что путешественников, покидающих Лондон, останавливают, а их кареты или дилижансы обыскивают.

Деворакс кивнул.

— Завтра, — он мрачно улыбнулся. — У меня есть компаньон для твоего путешествия, некто, кто будет охранять тебя, — ему показалось это смешным, но больше он ничего не добавил.

В этот вечер Мардохей Лопез устроил в честь неё особенный ужин, прощальный, и Смолевка старалась спрятать радость, которую испытывала при мысли о возращении к леди Лазендер и Тоби. Но от внимания Лопеза ничего не ускользало.

— Я думаю, твоему сэру Тоби очень повезло.

— Я думаю, это мне повезло.

— Ты будешь писать мне?

Она кивнула.

— Конечно.

Он поднял бокал вина в её честь.

— Я передаю тебя в добрые руки, Смолевка, — он улыбнулся. — Вавассор соберёт печати. Для этого нужно время, поэтому наберитесь терпения. А пока ты должна взять это.

Он что-то поднял над столом. На мгновение она подумал, что это печать святого Луки, но потом увидела, что это листок бумаги. Лопез пожал плечами.

— Это оценят в Оксфорде.

Она покачала головой.

— Я не могу!

— Почему? — он засмеялся. — Свадьба — дорогое удовольствие, Смолевка. Тебе нужно платье, нужно накормить всех гостей и вам нужно где-то жить, — он смеялся над её смущением. — Бери его. Я настаиваю! Вернешь, когда будут собраны все печати.

Он дал ей тысячу фунтов. Она была смущена, Лопез уже оплатил ей гардероб новой одежды и отмахнулся от её благодарностей.

— Ты забыла, Смолевка, что ты богата. А богатые никогда не думают, что одалживать деньги трудно, это только бедные так считают, хотя больше всего в них нуждаются. Бери. И есть ещё одно.

Она посмотрела на него. Она будет скучать по нему, думала Смолевка, по его ироническому складу ума и нежной доброте.

— Ещё одно?

— Ты должна взять её, — как победитель, он извлек печать.

Она посмотрела на него.

— Почему вы не подержите её у себя?

— Потому что она твоя. Ты должна контролировать сама долю своей опасности, Смолевка, должна иметь мужество. Тебе необходимо это, — он улыбнулся. — Отдай её Тоби на хранение, если хочешь, но ты должна иметь что-то от твоего отца. — Он положил её в центр стола. — Она твоя. Я передаю её тебе.

Она взяла печать в руки, понимая, что забирая её, ей опять грозит опасность. Лопез улыбнулся.

— Сохранишь её?

— Да, сохраню.

Он одобрительно кивнул и ещё раз поднял бокал вина.

— Молодец.

— «» — «» — «»—

Под утро, когда ветер рябил Темзу и лохматил волосы на головах предателей, насаженных на колья над воротами моста, Вавассор Деворкас тихо вошёл в комнату Смолевки. Он двигался бесшумно, как большой кот, и не было ни малейшего признака, что он пил. В руке он держал фонарь.

Дверь бесшумно открылась, смазанная накануне самим Девораксом.

Смолевка спала, рука, согнутая в локте, ладонью вверх лежала на подушке возле лица.

Под ногой скрипнула доска. Он замер. Девушка облизнула губы, пошевелилась и снова затихла. Свет от фонаря был тусклым, но достаточным, чтобы видеть печать святого Луки, лежащей рядом с кроватью.

Вавассор Деворакс взял её.

Он отнес её в комнату, окна которой смотрели на Темзу, к столу, который он приготовил, на столе лежал маленький квадратик толстого стекла. Он слегка смазал печать маслом, потом вытащил свечу из фонаря и накапал свечной воск на стекло. Прижал печать.

Он сделал это второй раз, потом третий.

Поставил свечу обратно в фонарь, завернул стеклышко с драгоценной ношей в кусок муслина, потом ещё в толстую ткань и сверток положил в маленькую деревянную коробочку. На все ушло не больше минуты. Бесшумно прокравшись в одних чулках в комнату, он вернул печать на место, и в следующий момент уже зачищал следы своей деятельности на столе.

Некоторое время спустя он откупорил новую бутылку вина и улегся на свою кровать. Усмехнувшись, он глотнул из бутылки. Завтра он увезет девчонку в Оксфорд и начнет свою собственную хитроумную игру. Не игру Лопеза, ни игру девчонки, а свою собственную. Одной печати будет достаточно. Он усмехнулся снова, закрыл глаза и поддался забвению бутылки.

Утро. Крики чаек над рыбным базаром в Биллинггейте. Телеги, грохочущие по улицам, обычные звуки города, торгового и пробуждающегося, города, патрулирующего армией Парламента, продолжающего искать Смолевку.

Марта Ренселинк принесла ей дорожное платье.

— Не спрашивай меня зачем, Смолевка, я не знаю. Эта свинья ничего мне не сказала, — Деворакс прислал дешевое грубое черное платье. Капор соответствовал платью.

Мардохей Лопез расцеловал её в обе щеки.

— Может быть, я ещё приеду на вашу свадьбу, а?

Она улыбнулась.

— Может, Тоби больше не хочет жениться на мне.

— Ты никогда не говорила, что он глупец!

Она засмеялась.

— Приезжайте на нашу свадьбу.

— Если смогу. Я ещё не знаю. Береги себя, моя милая. Печать у тебя?

Она кивнула. Она висела у неё на шее, знакомое и необычно странное чувство.

— Я отдам её Тоби на хранение.

— Хорошо, — он взял её под локоть. — Деньги с собой?

— Да.

— А Марта упаковала твою одежду на телегу и положила еды на дорогу. Всё будет хорошо! А Вавассор даст тебе спутника в дорогу, не очень приятного, но он защитит тебя.

— Спутника?

— Он хочет, чтобы это был сюрприз. Пойдем!

Во дворе, куда она приехала в первый раз и откуда вошла в дом, стояла небольшая захудалая подвода. Её окружали солдаты Деворакса. Все они были на лошадях, все вооружены и украшены Парламентскими поясами. Только Мейсон был не вооружен. Он, также как Смолевка, был одет бедно и убого, и ждал её возле места возницы. Деворакс увидел её и усмехнулся.

— Иди сюда, девушка! Встречай братца, — он указал на Мейсона.

Мейсон засмеялся.

— Привет, сестрица.

Деворакс тоже засмеялся.

— И что вы делаете, Мейсон?

— Хороним отца, сэр!

Мужчины загоготали. Деворакс, удивительно проворно для мужчины пятого десятка лет, запрыгнул на телегу и подъехал к Смолевке.

— Дай мне свою руку.

На телеге стоял длинный ящик. Деворакс поднял крышку, выпустив зловонный запах.