Билли раздраженно фыркнул.

– Я давно этого хотел. Мне представилась такая возможность! Мог ли я ее упустить?

– Она принадлежала не тебе, – медленно сказала мама, упорно не желая глядеть на сына, – не тебе, а другому сыну судьи.

– Нет! – страстно возразил Билли. – Я понял, что ты хочешь сказать: что я нарочно женился на Силоу, чтобы досадить Сьюэллам.

– Не я одна, наверное, так подумала, – печально сказала Эллен.

– Пусть думают. Я познакомился с ней раньше, чем Сьюэллы. Она моя!

– И тебе будет легко забыть, что она была с другим?

– Мама! Силоу была девушкой. И у меня нет никаких сомнений.

– О! – вырвался у нее возглас, в котором смешались и смущение, и удивление, и облегчение.

Дед прервал воцарившееся ненадолго неловкое молчание.

– А я и не знал, что такие водятся в наших краях, – криво усмехнулся он. – Ты, наверное, нашел последнюю во всем штате.

– Ей, наверное, очень не понравится, что я проболтался.

– Мы не вынесем это дальше порога, – заверила его Эллен. – Это все, конечно, хорошо, но не главное. Она – дочь богача.

– Ну и что? – не сдавался Билли. – Она вытащила меня из тюрьмы. И вообще, нас многое связывает. Я не могу бросить ее. Особенно сейчас, когда она напугана до смерти. Мне кажется, что она сейчас плачет. По крайней мере, у нее было такое лицо, когда мы расставались. – Он вспомнил ее потерянный, пустой взгляд.

– А чем это мы ее напугали? – возмутился дед.

– Я сказал, что она может жить в маленькой комнате, которая у кухни. – Билли проигнорировал вопрос деда и постарался сообщить новость спокойно, не показывая, как это ему обидно.

– Вы что, поссорились? – не выдержал дед.

Билли Боб нахмурился. У старого деда нету такта ни на грош!

– Просто Силоу понравилась та комната и ей захотелось побыть немного одной.

– Ну, ты и дал маху, парень! – Старший Уокер с трудом выбрался из кресла-качалки и встал перед внуком, опираясь на трость обеими руками. – Тебе уже однажды давали от ворот поворот? Еще раз хочешь получить отставку? Знаешь, способ делать женщин довольными и счастливыми? Они тоже его знают. И не прощают, если мужья им не пользуются! Но они хотят, чтобы мужчины всякий раз добивались их, проявляли настойчивость, понятно?

– Ничего, я настойчивый, – усмехнулся Билли Боб.

– Не сомневаюсь, – согласился старый Вилли. – Без настойчивости такую жену не отхватишь. Жена у тебя красавица. Очень милая, да. И желанная, раз ты ее ждал четыре года. И, что называется, «честная». Но такие как раз самые привередливые.

– Кто бы мог подумать, что мой дед так хорошо разбирается в женщинах? Откуда, интересно, у него такие широкие познания? – задрав голову вверх, спросил Билли.

– Наш дед тайком почитывает «Плейбой»! – Эллен неожиданно прыснула. – При любой возможности. А комнату она пусть занимает. Ты не забыл, папа, что там две двери? Одна – в коридор, другая – на заднее крыльцо? Виль может воспользоваться любой. Он ведь весь в тебя пошел!

Когда Билли Боб пришел домой на обед, она еще спала, свернувшись калачиком на середине постели. Яркое голубое платье чуть задралось и приоткрывало красивые загорелые ноги до колен.

Сердце Билли екнуло, когда он посмотрел на свою молодую жену. Ее волнистые темные волосы веером рассыпались по подушке, оставляя открытым для его взгляда смуглое от загара лицо. Было жарко, несмотря на распахнутые настежь окна.

Одной рукой Силоу держалась во сне за край платья, там, где были расстегнуты две пуговицы, как будто приглашая его продолжить начатое ею дело. Если бы она не нервничала так накануне, если бы не мама и дед, которые сейчас придут обедать, если бы здесь не было так жарко, он бы знал что делать: закрыл бы за собой дверь, скинул одежду и…

Да, и главное «если бы»: если бы его здесь сильно ждали. «Если бы», «если бы», «если бы»… И все против него.

Перед тем как вернуться на ферму, Билли еще раз заглянул к ней. Силоу проснулась, сонная, растрепанная и очень юная. Когда он встал в дверях, и она заметила его, на ее лице появилась сонная, довольная улыбка, которая вдруг очень тронула его.

– Как ты? Тебе лучше?

Она молча кивнула, потом зевнула и сладко потянулась.

– Я иду на ферму. Хочешь со мной? – сказал он равнодушно, стараясь не показать, как ему хотелось бы, чтобы она пошла.

Силоу подалась вперед, но тут же посмотрела вниз, на свое платье.

– Да, но, кажется, не смогу, – с сожалением сказала она.

– Почему? Если ты голодна, возьмем тебе бутербродов.

– Нет, я совсем не потому! Как ты не понимаешь? У меня же совсем нет никакой одежды!

Билли Боб удивленно осмотрел ее.

– Да? А я думал, что сразу пойму, когда на тебе не будет совсем никакой одежды! Ну-ка, посмотрю повнимательней. Да нет, вроде есть какая-то, – добавил он, улыбаясь.

Силоу резко встала и одернула помятое платье.

– У меня нет другого платья, а это надо постирать. Пока оно сушится, придется завернуться в одеяло.

– Прекрасная мысль! Только в чье одеяло? – хищно спросил он, глядя ей прямо в глаза.

Ее щеки порозовели. Но голосок звучал строго.

– Перестань дурачиться. Это серьезно. Мне нужна одежда. Конечно, дома у меня много…

Билли сделал к ней еще один шаг.

– Если ты вернешься домой, Силоу, неважно по какой причине, для всех это будет означать, что ты порвала со мной. Ко мне в спальню ты, значит, боишься заглянуть, а домой готова бежать со всех ног?

Поправляя волосы, Силоу, занятая своими мыслями, постаралась не заметить вызов, прозвучавший в его словах.

– Но что же мне надеть? – сказала она, глядя на свои голые ноги. – У меня с собой даже денег нет. А счета мои Сэм уже, наверное, заморозил.

– Неужели ты думаешь, – сердито сказал он, – что я не смогу одеть свою жену? Я что, хуже всех?

– Но у тебя же нет… – она осеклась и смущенно улыбнулась. – Я не хочу брать у тебя деньги, Билли. Мне будет неловко.

– А то я сам не знаю, каково это, брать деньги у другого? Но ведь ты – моя жена! – Он сделал еще один шаг; теперь она, если б захотела, могла бы дотронуться до него. – Я хочу купить тебе новую одежду, Силоу. Чем, скорее – тем лучше. Тогда ты быстрее начнешь привыкать к новой жизни.

– А где ты… где мы возьмем денег? – прошептала она. Билли радостно вспыхнул.

– Сейчас расскажу! Я провернул одно дельце с сетью магазинов из Арканзаса. В прошлом месяце я продал им целый акр фруктовых саженцев. – Он радостно сверкал глазами. – Мы заключили соглашение, и я обязался продавать им каждый месяц по акру до Дня Благодарения!

– Здорово!

Они помолчали секунду или две, Билли поднял руку и дотронулся до ее шеи, а потом провел пальцем линию вниз.

– Сегодня пятница. У меня есть срочные дела на ферме. Если понадобится – стиральная машина в комнате рядом с ванной. И поторопись – когда я вернусь, мы поедем в город. Я думаю, лучше нам какое-то время побыть вдвоем, да? Пока тебя не съели мои родственники!

– Только не в Суитуотер!

– Конечно. За покупками мы обычно ездим в Мартинсвилл. А потом можно немного поразвлечься: зайти в ресторан, на танцы, в кино…

– А-а! То есть ты просишь меня о свидании? – спросила она, глядя в сторону, стараясь не обращать внимания на руку на своей груди. – Мы будем гулять на глазах у всех? Среди бела дня?

– Все когда-то было в первый раз, – ответил он. – А мы ведь так и считали, да? Что сначала нужно пожениться, а потом уж ходить на свидания!

Они смотрели друг на друга, и его большая ладонь медленно заскользила по ее коже, пальцы проникли под ткань платья, она ощутила их жар.

Она не отвела взгляда, подождала немного, а потом произнесла прерывающимся голосом:

– Не кажется ли вам, сэр, что вы ведете себя несколько вольно с девушкой, которая еще не согласилась пойти с вами на свидание?

– Я стараюсь заслужить согласие.

– А как ты быстрей получишь мое согласие, продолжая это или прекратив?

Он поколебался немного, потом вздохнул, убрал руку и сказал:

– Наверное, прекратив.

Неожиданно она сама положила его руку себе на грудь.

– Стыдно признаться, – с сожалением вздохнула она, – но я привыкла, что все мои любовники, за которых я выходила замуж, – она поцеловала его в шею, – прежде, чем получить согласие, должны немножко помучиться. Иначе мне и свидание не в радость.

– Я один заменю тебе всех твоих любовников и мужей! – горячо прервал он ее, смеясь и радуясь, увидев, что она сама обхватывает его руками и прижимает к себе. – Я столько всего знаю и умею, что ты даже представить себе не можешь! Я уж постараюсь! Один управлюсь за семерых!

– А не врешь? – поддразнила она его, потянувшись к нему лицом и закрыв глаза.

– Клянусь! – сказал он, закрыв ей рот поцелуем.

А потом она сидела в футболке Билли, которую нашла в крохотной комнате для стирки, и ждала, пока высохнет ее одежда. В доме больше никого не было, она сидела одна, и ее, в конце концов, стали угнетать тишина и жара. Тогда она набралась смелости и решила выйти на крыльцо. Футболка не доходила ей до колен, под футболкой больше ничего не было, так что приходилось опасаться нескромного взгляда. Хотя кто, кроме Билли, мог обнаружить это?

Стоя на крыльце, она разглядывала высокие старые деревья, которые как будто ненавязчиво приглашали посидеть в тени своих ветвей, старый колодец, весь обросший вьюнками, раскидистый розовый куст, который своей тяжестью прогнул проволоку ограды, огораживавшей весь двор по периметру. Качели – таких больших Силоу никогда не видела – висели на перекладине, перекинутой между двумя огромными дубами.

За оградой простиралась холмистая равнина, которая поднималась и опускалась ровно семь раз, отчего это живописное место и прозвали – Семь Холмов. Это название перешло потом к деревне.

Мир и спокойствие царили здесь. Тихо шелестели листья, едва пропускавшие на землю солнечный свет. Пели птицы. Где-то далеко иногда ржали лошади. Ровно гудел трактор.