— А нам?

Марк еще покопался в сумке и достал бейсбольные кепки, на которых спереди было вышито «Венгрия».

— Неоригинально, но выразительно, — сказал Марк.

Олли надел свою, но Джейк надулся.

— Почему мне такая же, как Олли?

— А почему ты вечно задаешь вопросы? Давайте-ка все идите отсюда. Я хочу побыть наедине с вашей мамой.

Хэтти скорчила гримасу.

— Фу-у…

— Именно. А теперь уходи.

— Хочешь выпить?

— Еще вина? Давай, — он спустился вслед за ней в кухню. Тэсс стояла к нему спиной, выбирая соответствующую бутылку. Дорогую, чтобы отметить момент? Или обычную?

— Плохую или хорошую? — спросила она, не оборачиваясь.

— Думаю, хорошую. Не каждый день твой глупый муж заключает великолепную сделку.

Тэсс развернулась.

— Ты спас договор?

— Именно. Вот какой я умный.

— Я знаю, — она поставила бутылку в раковину и, обойдя вокруг стола, подошла к Марку, обняв его сзади. — Я вела себя как ведьма. Извини.

— А я как эгоистичная свинья.

— Это верно.

— Нет, неверно.

— Зачем же ты тогда это сказал?

— Мне разрешается это сказать, а тебе нет. Может, договоримся? Никакого переезда и никакой ерунды с университетом?

— Так нечестно. И вообще, до следующего сентября мне ни за что не поступить, а это когда еще будет. Мало ли что может случиться до тех пор.

— Например, я уговорю тебя переехать.

— Это когда рак на горе свистнет.

— Сделай шаг мне навстречу, ладно?

— Ладно, — Тэсс выдвинула стул, чтобы сесть к нему на колени. — Если ты тоже сделаешь шаг.

— Сейчас я готов не то что сделать шаг, а совершить целое путешествие, лосеночек ты мой.

По пути наверх Марк заглянул в гостиную.

— Пять фунтов каждому, кто досмотрит весь «Никельодеон» до конца и не тронется с места.

— Идет, — отозвался Джейк, даже не подняв голову.


Тэсс подняла письмо и прижала к щеке. Рубикон перейден, и назад пути не было. Марк не будет так сердиться, хотя она немножко сжульничала и сказала, что на интервью и ходить-то не стоило, так сомнительны были ее шансы на поступление. Но через шесть месяцев она будет учиться! Тэсс поежилась. Марк не будет возражать, как только привыкнет. Потом она положила письмо под напоминание об установке скобки на зубы Олли и решительно закрыла крышку.

Глава 13

Зимний день был холодным, но не унылым. Не таким, как в последние несколько недель, когда серое небо, давя, нависало над головой, и казалось, что до него можно дотянуться рукой. Сегодня, когда Тэсс вышла с Хэтти в парк, было светло и ясно, дыхание изо рта вырывалось морозным облачком, зимнее солнце сияло, а Хэтти безостановочно говорила о Рождестве. Восьмое рождество в ее жизни, а она до сих пор светилась от возбуждения.

— Сейчас только конец ноября, Хэт, — сказала Тэсс. — Для праздничного сезона еще рановато. Дай Деду Морозу немного отдохнуть.

Хэтти потянула мать за руку и уставилась на нее пронзительным взглядом.

— Дед Мороз — это вы с папой?

Тэсс замерла от изумления.

— Конечно нет. Он волшебное существо, которое приходит ночью.

— А как он приземляется на крышу?

— Осторожно.

— А как спускается по трубе?

— Он очень хорошо умеет скользить, — твердо ответила Тэсс.

— А как олени помещаются на крыше?

— У них очень маленькие копыта.

— Джейк говорит, это вы с папой, что Деда Мороза не бывает.

Тэсс решила серьезно поговорить с сыном. С какой стати он портит рождественскую атмосферу?! У них в доме сейчас и так хватало проблем, а вот радости маловато.

— А бог бывает? — сменила тему Хэтти, раскачиваясь на руке у матери. Тэсс помедлила, пропуская женщину с тремя маленькими детьми и собакой среднего размера и неопределенной породы. Женщина сердилась: «Черт возьми, Жасмин, не говорила я, что куплю тебе эти кроссовки».

— Ну, — сказала Тэсс громко, — вроде того. Он не такой человек, как ты или я, а скорее необычное существо в небе, которое наблюдает за нами и хранит нас.

— А принцессу Диану он не сохранил.

На Хэтти сильно повлияла смерть принцессы Дианы, хотя ей тогда было всего три года. Каким-то образом это горе и потрясение отразились в ее трехлетнем сознании, и Диана приобрела в возбужденном воображении Хэтти божественный статус. Что-то среднее между самой красивой в мире куклой Барби и архангелом Гавриилом. Иногда Тэсс думала, что дочка не так уж и ошибается.

— А он сейчас меня видит? — спросила Хэтти подозрительно.

— Он видит все, что мы делаем, — уверенно ответила Тэсс.

— Даже когда мы в туалет ходим?

— Хэтти! При чем тут это?

— А королеву он в туалете видит?

Тэсс раздраженно повернулась к ней.

— Ну ты же сказала, что он все видит. Давай, пойдем на качели?

Тэсс посмотрела на игровую площадку. На качелях сидела группа подростков. Они по очереди метали нож в пивную банку, курили и передавали что-то по кругу. Тэсс не видела, что именно, но это сильно напоминало банку. От ребят доносился неразборчивый разговор, в котором чаще всего слышались ругательства.

— Пойдем лучше покормим уток.

— Ты боишься этих мальчишек? — спросила Хэтти.

— Конечно нет, дорогая. Просто, по-моему, здесь не хватает места.

— Двое из них ходят в мою школу, — сказала Хэтти.

Тэсс посмотрела на нее в ужасе.

— Правда?

— Ага. А кто жена Бога?

— У него нет жены.

— Нет миссис Бог? А как же Иисус родился?

— Иисуса не миссис Бог родила, ты же знаешь. Его родила Дева Мария, — как только Тэсс это сказала, то немедленно об этом пожалела.

— А что такое дева? Я дева?

— Дева… Ну, это неважно, дорогая. Посмотри, как эта глупая утка застряла в камышах.

— Почему мы не принесли хлеба?

— Я забыла.

— Ты очень много всего забываешь с тех пор, как начала учиться в этом твоем колледже, — сказала Хэтти со стоической усталостью. — В пятницу ты забыла дать мне с собой завтрак, помнишь? И у меня всю неделю не было шорт на физкультуре. Мне пришлось в одних трусах заниматься.

— Вовсе не обязательно мне об этом напоминать. С тобой ведь Элис поделилась завтраком, не так ли?

— Это не то же самое. У нее сэндвичи с огурцом, а не с ветчиной, потому что ее мама вегетарианка. Она говорит, мясо — это убийство. Это правда?

Как замечательно, подумала Тэсс, когда у тебя умный ребенок. Прекрасно, что его ум постоянно находится в поиске, не может просто принять идею, а должен обязательно знать что, как и почему.

— Хэтти, — сказала она, — отстань, а?

Марк остался дома с мальчиками. Джейк хотел пойти кататься с друзьями на роликах в парке Баттерси. Но после того как Тэсс и Марка вызвали к директору, гулять его не пустили. Сына второй раз за неделю поймали на том, что он ругался в школе.


В ту среду их с Марком пригласили в кабинет директора. Деревянные панели на стенах и огонь в камине создавали атмосферу почти погребального спокойствия. Обитый кожей стол стоял у окна, выходившего на кольцевую подъездную дорожку. Он был завален бумагами, а на краю примостилась медная настольная лампа, похожая на антикварную. Директор подозвал Тэсс и Марка к круглому столу посредине комнаты, где лежала стопка табелей.

— Садитесь, — сказал он дружелюбно.

Они неловко сели. Тэсс жалела, что Марк не согласился хотя бы из приличия надеть галстук. Здесь муж казался не на месте. Слишком уж спортивным и беззаботным он выглядел, очень молодым для того, чтобы быть родителем. Марк всегда выделялся на школьных мероприятиях. Другие отцы, в основном, были типичными бизнесменами из Сити. Одетые в болотных оттенков твидовые костюмы и молескиновые рубашки от Бодена, они выглядели так, будто собрались на отдых за городом. Разговаривали уверенными голосами, обмениваясь громкими приветствиями, чтобы привлечь к себе побольше внимания. Здесь эти папаши ощущали себя уверенно, поскольку сами учились в частных школах. Лишь немногие родители были людьми их круга, с которыми можно было общаться, и Тэсс всегда ощущала, что брать Марка в школу — это все равно, что приносить гранату в церковь. Никогда не знаешь, когда он может взорваться. Ее раздражало, когда он протестовал против подчинения групповым традициям. Конечно, он сам вырос не так, но это не значило, что все здесь было фальшиво и претенциозно. Марк начинал нарочно проявлять сарказм и задирать людей, будто он здесь единственный, кто зарабатывал на плату за школу честным трудом. Тэсс обвиняла его в снобизме наоборот, а он отвечал, что ей не хватало храбрости не поддаваться условностям.

Тэсс снова задумалась, а правильно ли они сделали, что отдали сюда Джейка. Он был так похож на Марка, тоже вечно бунтовал против авторитетов, но у него было столько способностей, такой живой ум, если только его правильно направлять. Сын никогда не любил зубрить, ему нужен был творческий подход к учебе. Сначала Тэсс и Марк надеялись, что Джейку помогут традиционные методы этой школы, которая провозглашала девиз «Дисциплина здесь не проблема, слишком хорошо мы знаем ребят». Но это оказалось явно не так. Слава богу, Джейк успешно занимался спортом, а не то, подумала Тэсс, его бы уже давно выгнали.

Доктор Уильямс сцепил пальцы и задумчиво посмотрел на них. Тэсс закашляла, нервно ерзая на стуле. Марк смотрел на директора воинственно. Он уже был в плохом настроении, потому что Тэсс заставила его пойти с ней, хотя он говорил, что у него слишком много работы и ему придется пропустить важную встречу. Тэсс понимала, насколько ему было не по себе. О господи, подумала она, что он скажет? Доктор Уильямс к клетчатой рубашке и протертом на локтях вельветовом пиджаке едва ли представлял собой ненавистный Марку английский истеблишмент. Но он был так чувствителен к покровительственному тону, что не мог расслабиться в ситуации, которую не контролировал.