— Он же не сельский кот, правда? Он и траву-то едва видел, не говоря уже о коровах. Его начнут тиранить грубые деревенские коты. Они будут считать его городским пижоном и кусать за уши.

Хэтти сморщила лицо, собираясь заплакать.

— Молодец, — сказал Марк и обнял Хэтти. — Мама просто дурака валяет. Найджелу там очень понравится. Там ему найдется где погулять, и представляешь, сколько он сможет наловить мышей?

— Сельские мыши, — проговорила Тэсс зло, — очень злые и дикие.

— Может, хватит? — сказал Марк, когда Хэтти открыла рот, снова собираясь зарыдать. — Ничего еще не решено, мы только посмотрим.

Ага, как же, подумала Тэсс.

Внешний вид дома, надо признать, произвел приятное впечатление. Это был краснокирпичный георгианский дом с большой белой дверью посередине и окнами по сторонам. Они вылезли из «дискавери» на грязную подъездную дорожку.

— Разве не здорово?

— Подоконники прогнили, — заметила Тэсс.

— Прояви хоть каплю энтузиазма, — прошипел Марк ей в ухо, пока агент по недвижимости, ждавший у передней двери с брошюрой по дому в руках, направился к ним. Хэтти вылезла в заднюю дверь, и Тэсс увидела, что на ней были нарядные розовые замшевые туфли, которые она купила ей за безумные деньги у «Дейзи и Тома».

— Фу, — протянула Хэтти, вступив ногой в кучу грязи. Тэсс наклонилась, чтобы поднять ее на руки, но дочь мотнула ногами, так что обе грязные туфли проехались по новому оливковому пиджаку Тэсс от «Френч Коннекшн».

— Спасибо большое, Хэт, — сказала она.

Олли послушно вышел из машины и стоял рядом с Марком. Джейк все еще развалился на заднем сиденье. Тэсс приоткрыла заднюю дверь. Марк разговаривал с агентом.

— Джейк, пойдем.

— Это обязательно?

— Да. Мы так далеко проехали. Положи это.

— Почему?

— Потому что это выглядит невежливо, — она протянула руку за его «Геймбоем». — Пожалуйста, — тихо проговорила она, — просто веди себя хорошо. Папа обещал по пути домой отвезти нас пообедать.

— С ума сойти, — отозвался Джейк.

— Выметайся, — прошипела она.

Марк, Олли и Хэтти уже зашли в дом. Когда Тэсс протянула руку, чтобы открыть ворота, кусок ручки остался у нее. Джейк рассмеялся.

— Ты уже все крушишь. Странное тут местечко — может, и привидения тоже есть?

— Ты слишком много телевизор смотришь, — сказала Тэсс.

Бетонная дорожка к передней двери треснула, и из щелей росли сорняки. Слева от ворот у стены было что-то вроде бордюра, но было сложно понять, где кончалась трава и начинался бордюр. Все это сливалось в грязное пятно, и Тэсс не могла различить ни одного растения, кроме старой колючей розы.

Сад поднимался к дороге двумя уровнями. Тэсс видела, что когда-то он был профессионально спланирован: на верхний уровень вели очаровательные старые каменные ступени, по сторонам которых стояли наклонные каменные сосуды. На газоне было четыре круглых розовых клумбы, но они заросли сорняками, а на кустах виднелось всего несколько ранних роз. У сада был грустный и заброшенный вид, будто он уснул сотни лет назад, и теперь ждет, пока его разбудят. Тэсс почувствовала первое пробуждение интереса, но твердо заставила себя остановиться. Ей не хотелось здесь жить, они не могли это себе позволить.

Тэсс осмотрелась. Ближайшее строение было примерно в двух сотнях ярдов. Его было еле видно над вершинами корявых фруктовых деревьев в саду справа от дома, ветви которых были покрыты цветами, будто легким снегом. Дом, насколько она могла разглядеть, был небольшим: коттедж с низкой черепичной крышей, довольно дряхлый на вид. Ветер, все еще холодный для апреля, распахнул ее куртку. Она закуталась поплотнее и зашла внутрь.

Прежде всего, внимание привлек запах, какого она не встречала много лет, и он вернул ее обратно в детство. Тэсс закрыла глаза. О чем он ей напоминал? Она глубоко вздохнула: первый дом, в котором она жила с родителями, узкий, зажатый среди похожих на него домов. В комнате у нее были обои в цветочек, но над небольшим камином они отклеились, и вверх шло коричневое пятно. Когда мама не зажигала огонь, в комнате было холодно и пахло сыростью и чем-то еще — гнилью, застоялым воздухом, будто пойманным в ловушку в нежилом здании. Сердце у Тэсс по непонятным причинам забилось сильнее. Ей стало страшно.

Она встряхнула головой — это смешно. Нельзя бояться дома! Просто обстановка была такая потрепанная, свет тусклый, а воздух застоявшийся, вот она и ощущала это странное чувство угрозы, будто оказалась не на своем месте, будто дом не хочет ее. Ужасно захотелось повернуться и выйти.

— Тэсс! Иди сюда!

Она пошла в кухню на голос Марка. Шагнув на ступеньку вниз, Тэсс чуть не зажала рот рукой, так силен был запах сырости. Марк стоял у огромной черной плиты.

— Разве не потрясающе? Смотри, она работает! — он открыл дверцу, и на пол посыпалась ржавчина. Внутри Тэсс разглядела, судя по всему, небольшую печку.

— Она на твердом горючем. Это так дешево! Только подумай, утром ты кладешь сюда уголь, и она горит весь день. Никакого газа, никакого электричества. Потрясающе!

Тэсс изумленно посмотрела на мужа. Он шутил, наверняка он шутил.

Но Марк восхищался искренне. Агент повел их из одной унылой комнаты в другую, где была отслаивающаяся штукатурка, болтающиеся лампы на допотопной проводке, которая веревками вываливалась из стен, и такой лысый ковер, что кое-где он совсем стерся.

— Ты только посмотри на этот пол! — восхищался Марк. — Мы все снимем и отчистим его, правда, Тэсс?

Она слабо улыбнулась.

— Какая замечательная идея, — сказал агент. — Теперь я бы показал вам комнаты наверху…

Они послушно двинулись за ним. Каждая ступенька скрипела под ногами. Хэтти вцепилась в руку матери.

— Это как дом с привидениями, правда? — спросила она.

— Да нет, дорогая. Это… это… Берегись!

Перила, украшенные коваными завитками, внезапно подались. Один из центральных завитков упал на пол в прихожей, дважды отскочил и покатился к передней двери. Тэсс осела у стены справа от лестницы.

— Марк, — сказала она, едва дыша, — Хэтти могла туда прислониться.

— Я согласен, — сказал агент, — что это место потребует некоторого внимания. А теперь позвольте, я покажу вам спальни.

Тэсс схватила мужа за руку.

— Здесь все на ладан дышит, — прошептала она. — Рано или поздно мы все убьемся.

— Ты слишком негативно смотришь на вещи, — сказал Марк, улыбаясь агенту. — Ты уже решила, что тебе здесь все не нравится, верно? — добавил он вполголоса.

— Ничего подобного, — сердито прошептала она в ответ, но он уже ушел.

— Виды классные, — отметил Джейк, выглядывая из окошка спальни. И даже Тэсс должна была признать, что вид действительно был потрясающий: уходящие вдаль пахотные земли, огромный горизонт и открытое море.

— Какое большое небо, — сказала Хэтти. День был холодный и облачный, но у них на глазах луч света пронзил густые серые облака и осветил поля внизу, словно золотая рука потянулась к земле.

— Мама, смотри! Радуга!

И правда, перед ними была настоящая радуга, такая яркая, что четко различался каждый цвет, и можно было разглядеть то место, где она касалась земли: оно не было скрыто за зданиями, как в Лондоне.

— Она такая красивая, — восхитилась Хэтти. — Можно я ее потрогаю?

— До конца радуги нельзя дотронуться, — сказал Олли. — Это мираж.

— Что такое мираж?

— То, до чего ты не можешь дотянуться, дурочка, — ответил Джейк.

— А это встроенные шкафы, — агент попытался открыть дверцу одного из них, но она застряла.

— Давайте я попробую, — Марк рванул тяжелую дверь красного дерева.

Она неожиданно поддалась, и наружу выпали кучи старых газет.

Агент закашлялся.

— Пожилой джентльмен, который здесь жил, накопил много всего, — признал он.

— Что с ним случилось? — спросила Тэсс. — Он еще здесь живет?

— О нет. Он хозяйствовал здесь один после смерти родителей, а месяца два назад внезапно умер.

— Где он умер?

— Здесь. Вообще говоря, в этой постели.

Они все в ужасе повернулись к кровати.

— Жуть, — сказал Олли.

— Фу, — добавила Хэтти.

— Пойдем дальше?


К тому времени, когда они вышли, Тэсс отчаянно нуждалась в свежем воздухе. Она признавала, что у дома были достоинства, но на него требовалось потратить кучу денег. Проводку, наверняка, надо было менять, провода выглядели опасными для жизни, а пробки в кухне устанавливали, похоже, в начале века. Плиту, которая Марку так понравилась, тоже надо будет заменить газовой, а стоить это будет дорого, но она ни за что на свете не станет разводить огонь с утра. Даже у сельских прелестей были свои недостатки. Погоди-ка, подумала Тэсс, поймав себя на том, что рассуждает о покупке дома как о свершившемся факте. Я не хочу здесь жить. Не хочу всю жизнь смотреть из окна на грязь. Я хочу «Старбакс»[8]. Хочу модные магазины, хочу покупать поленту, когда мне только приспичит. Я хочу, чтобы можно было выскочить на улицу, купить кофе-латте и наблюдать за миром вокруг, и делать покупки на Риджент-стрит в Рождество, и ахать при виде иллюминации. Я хочу ходить с Хэтти обедать в кафе «Дождевой лес», смотреть последние постановки и мечтать о том, чтобы купить дом с двойным фасадом у парка. Я Не Хочу Здесь Жить. И вообще, детям здесь будет скучно.

— Мам, тут просто потрясающе, — сказал Олли, и глаза его блестели за стеклами очков. — В саду качели на веревках, и еще домик на дереве. Поди посмотри, — он взял ее за руку, и они вместе пошлепали по грязи к воротам сада.

— И еще здесь курятник, — застенчиво проговорил Олли. — Мы могли бы завести кур.

— Их съедят лисы, — поспешно отозвалась Тэсс.