— Да, пример они мне подали не ахти какой, — сказала Франческа. — Думаю, я никогда не выйду замуж. Не хочу, чтобы моему ребенку было так же плохо, как мне, когда мама с папой развелись. Теперь-то ладно, но тогда было просто ужасно. Тебе повезло, что твои родители до сих пор вместе.

— Ну не знаю. Они много ругаются. В основном из-за меня, — добавил он с мрачным удовлетворением.

— Это потому, что ты плохой, — сказала она, улыбаясь.

— Очень плохой?

— Очень-очень, — Франческа прислонилась головой к его плечу. Джейк поцеловал ее волосы. Они были чистые и мягкие и невинно пахли шампунем. Он обнял ее крепче.

— Хорошо бы вот так уснуть.

— Лучше не надо. Скоро мама придет.

— Но мы же можем притвориться. Правда? — И Джейк начал медленно целовать ее, пока Франческа не перестала различать, где кончается он и начинается она.

Глава 23

Хотя голос Марка у нее над головой звучал приглушенно, он был полон энтузиазма.

— Здесь такие возможности! Это просто фантастика!

— Что там такое? — спросила Тэсс.

— Куча соломы и — фу, это, кажется, какашки летучих мышей. Но места полно, и я уверен, что потолок легко будет снять, — он сильно топнул ногой по полу, и на голову Тэсс маленьким снежным вихрем посыпалась штукатурка.

— Можно мне подняться?

— Да, только осторожнее. Лестница очень неустойчивая.

Тэсс осторожно поставила ногу на нижнюю ступеньку разваливающейся деревянной лестницы, которая вела на сенной чердак прямо над кухней. Она говорила Марку, что кухня слишком мала, но не думала, что придется выдержать еще и снятие потолка. Кругом и так был хаос, так что терпеть все это дальше просто невозможно. Они жили будто после бомбежки. Сесть некуда, вся их мебель покрыта чехлами, словно громоздкие призраки в саманах, и всюду лежал слой строительной пыли, убирать который даже не имело смысла. У Тэсс было расстройство желудка от еды из китайских блюд навынос, гамбургеров и рыбы с чипсами из фургончика, который останавливался в деревне каждый четверг. Детям все это очень нравилось, но Тэсс чувствовала, что она никогда уже не будет чистой, ни снаружи, ни внутри.

Она осторожно пробралась через люк на чердак. Воздух был затхлый, и на всех стропилах висела паутина. Тэсс выпрямилась, стараясь стоять на балке, а не на полу.

— Ты только посмотри! — Марк поднял пачку сигарет «Плейерс». — Прямо древность, — отметил он радостно. — А вон газета сорок второго года.

— Невероятно, — сказала Тэсс.

— Тебе, похоже, неинтересно. Тэсс, сюда много лет никто не поднимался. Это история!

— Нет, — сказала Тэсс, — это разруха. Марк ударом ноги пробил потолок.


Они жили в доме ровно пять недель, и все это время не могли принять ванну, потому что старая так заржавела, что Тэсс не разрешала никому ею пользоваться из страха заразиться столбняком. Когда она ехала в поезде в университет, то чувствовала, как люди от нее отодвигаются. Ее окружало почти видимое облако запаха. Марк утверждал, что существовал предельный уровень грязи, после чего грязнее ты уже не станешь. — Это как дреды, — сказал он. Когда-то, в дни своих юношеских странствий, Марк их носил. — Их носишь не расплетая, и они все пачкаются и пачкаются, пока не достигают максимального уровня, а потом твои волосы начинают сами отталкивать грязь.

Олли и Джейк, слава богу, могли принимать душ в школе. Хэтти теперь тоже имела доступ к душевой после игр, так что они еще не достигли радиоактивной стадии, к которой приближалась сама Тэсс. Она каждое утро мылась в раковине, но это было не то же самое, что хорошая долгая ванна. Ей уже снилось по ночам, что она принимает ванну и горячий душ. Конечно, можно было повести детей в местный бассейн и принять душ там. Но хотя Тэсс не отличалась снобизмом, уж очень там было грязно! Их ближайший бассейн в Лондоне не был роскошным, но там хоть туалеты не воняли.

В первый раз, когда Тэсс поехала за покупками в ближайший городок, она глазам своим не поверила. Казалось, время тут словно остановилось. Город был построен вокруг небольшой рыночной площади. Но вместо антикварных магазинов и симпатичных кафе, которые можно было бы ожидать в достаточно преуспевающем городке, из которого люди ездили на работу в Лондон, здесь были магазин шерсти со злыми игрушечными овцами в витринах, магазин, где продавались антенны для машин, и забегаловка домакдональдсовской эры с жирными пятнами на окнах. Конечно, это не Лондон, но такого Тэсс здесь не ожидала.

Обойдя весь город в напрасных поисках магазина деликатесных продуктов, она завела Хэтти в единственную кофейню, где стояли нормальные столы. Было очень темно, и никто, похоже, не спешил их обслужить.

— Здравствуйте! — крикнула Тэсс громко. Появился мальчик лет десяти.

— Можно нам кофе и кока-колу? — спросила она.

— Я маму спрошу, — ответил он.

Прошло пять минут прежде, чем появился кто-то еще.

— Да? — холодно спросила из двери в кухню женщина, явно мать мальчика.

— Нам бы капуччино и кока-колу, — нервно сказала Тэсс. — Пожалуйста.

— Кофе?

— Да, капуччино. Спасибо.

— У нас такого нету.

— А эспрессо?

— Нету.

Тэсс начинала получать удовольствие.

— Латте?

— Нету.

— Моча?

— Нету.

— Фрапуччино?

— Нету.

— А кока-колу вы продаете?

— Продаем.

— Тогда кока-колу и кофе. Как у вас здесь мило, — женщина взглянула на нее с подозрением. — Так легко и приятно.

Хэтти наклонилась к матери и задергала ее за рукав.

— Мы что, останемся здесь, мам? Тут пахнет.

— Это собака, — сказала женщина.

Они повернулись посмотреть. У электрокамина с одной работающей полоской лежал старый ретривер. Он жалобно посмотрел на них и застучал хвостом.

— Ему только сделали операцию, и рана еще не зажила.

— Похоже, нам все-таки некогда ждать напитков, правда, Хэтти? Спасибо и до свидания.


— Марджи! Приезжай и спаси меня. Здесь нигде не найти приличного капуччино, и поговорить не с кем. Каждый раз, когда я выхожу на улицу, я ступаю в грязь. У нас нет горячей воды, и я уже несколько недель не мылась. Говорят, в деревне жизнь здоровее, но у меня такое ощущение, что я заразилась чумой.

— Лучше не проси меня приезжать и спасать тебя. Я с грязью дела не имею. Как семья?

— Счастливы по уши. Джейку, похоже, даже нравится новая школа, Олли явно самый способный ученик за всю историю ее существования, и они там на него молятся, а Хэтти избрали капитаном классной спортивной команды.

— А Марк?

— Марк нашел свое первобытное «Я». В грязи он как дома. С субботнего утра до воскресного вечера он прогуливается снаружи во фланелевой рубашке, передвигает с места на место кучи земли и планирует стены и насыпи.

— А ты?

— А я сижу в доме у огня и пытаюсь печатать на ноутбуке замерзшими пальцами. Тут так холодно, несмотря на июнь. Новые радиаторы еще не прибыли, хотя котел, слава богу, уже поставили. А газовая плита, которую мы купили по дешевке, то и дело ломается. Мне приходится трудиться, пока сомнительные рабочие все время ходят через мой кабинет с кусками труб, называют меня хозяйкой и включают радио на полную громкость. И лучше не спрашивай про пару, которая заглянула вчера в гости, чтобы все поразнюхать.

— Ну-ка, ну-ка.

— Джереми и Лупи — я не шучу[9] — и их дочка-подросток Керейм. Я думала, что она хоть Джейку составит компанию, но черта с два. Она учится в каком-то претенциозном интернате, тощая, как вешалка, с явной анорексией, и такая нервная, что двух слов из себя выдавить не могла. Просто стояла и натягивала рукава свитера с таким видом, будто сейчас расплачется. А ее родители рассказывали мне голосами людей с хроническим запором, как ей нравится здесь жить и сколько всего интересного для подростков в деревне. Они живут в усадьбе. Знаешь, в них сельского не больше, чем в нас, они раньше в Фулхэме жили, — но купились на весь этот сельский стиль: забрызганный грязью «рендж ровер», охота, лабрадоры. Они все распространялись, что дружны с местным распорядителем охоты, и спрашивали, знакомы ли мы с ним. Хотя, откуда нам. Лупи меня спросила, езжу ли я верхом, и когда я сказала, что нет, она сдавленно пискнула и сказала, что это неважно и я скоро научусь, потому что если знакомиться с важными людьми, то без этого не обойтись. А потом Марк завел с Джереми какую-то невразумительную беседу о земле и заготовке соломы, о том, какие ограждения лучше всего, и надо ли нам осушить загон. А мне хотелось только лечь на пол и заплакать. Мне так скучно! Пожалуйста, пожалуйста, приезжай погостить, чтобы мне было с кем поговорить не о том, как вешать ворота.

— Я приеду, когда у вас будет горячая вода, — сказала Марджи с сомнением. — А отопление какое?

— Пока открытый огонь. Очень романтично, если тебе не приходится чистить печи и покрываться сажей. Они вечно дымят, так что ты сидишь и думаешь, что лучше, быть копченой селедкой или мороженой.

— Весело у вас там.

— Да, веселее некуда. А помнишь, Марк все распространялся про то, как быстро оттуда добираться поездом? Так вот, дорога занимает полтора часа, если поезд вообще не останавливается без повода на полчаса. Мне еще требуется двадцать минут, чтобы еще доехать до железной дороги, а если застряну за подростком, ведущим трактор посреди дороги, то целый час.

— Часто тебе приходится приезжать?

— Пока два раза в неделю, а остальное время я должна работать дома, но, как правило, мне так холодно, что не до того. Куда проще сесть на поезд и работать в библиотеке. Так оно и приличнее. Видишь, в Лондоне нам куда легче встретиться на ленч. Кстати, что такое ты мне хотела сказать, прежде чем я тебе начала надоедать своими сельскими страданиями?