За младшими присматривал Джейк — Тэсс его подкупила. Дети сидели в телевизионной комнате и смотрели «Свидание вслепую».

— Ведите себя хорошо. Мы совсем рядом.

— Потрясающе выглядишь, мам.

— Спасибо, Олли, — она потрепала его по колючим светлым волосам. Тэсс разрешила ему вставить контактные линзы и постричься как Джейк. Впрочем, Джейк теперь отращивал волосы, так что длинная прядь падала ему в глаза, и у него был байроновский вид. Линзы у Олли, с точки зрения Тэсс, оказались неудачными. Он стал слегка щуриться, но Тэсс не могла ему об этом сказать. Сын в последнее время стал очень чувствительным.

— Чтобы Хэтти была в постели не позднее девяти. Я серьезно. Олли, не забудь выпустить Арчи в сад пописать. Джейк, никакого телефона. У тебя есть мобильник, ты вчера положил на него двадцать фунтов. И никакого интернета, вечером ты забыл отключиться. Не трогай папин компьютер. А если я замечу, что кто-то лазил в бар, будут неприятности. В холодильнике есть что попить. Спокойной ночи. Я вас люблю.

— Пошли, — нетерпеливо сказал стоявший у двери Марк. Он открыл ее, давая Тэсс пройти. Когда он повернулся ее закрыть, Тэсс оказалась прямо перед ним.

— Марк?

— Что?

— Я… — Она протянула руку, коснувшись его плеча. Он замер.

— Не надо, — произнес Марк четко. — Спасибо. — И пошел к машине. Все чувства, которые она подавляла в его присутствии, чтобы не распуститься и не вести себя как идиотка, вырвались наружу.

— О боже, — она закрыла лицо руками и зарыдала. Муж не остановился.

— Если ты закончила, может, поедем? — спросил он.

Она дрожащей рукой стерла макияж под глазами, сильно ущипнула себя за бок и пошла за ним к машине.

— Домой поведу я, — сказала она настолько спокойно, насколько смогла, как только села.

— Значит, напиваться не будешь?

— Нет, в этом я уверена.


У въезда на подъездную дорожку, отмеченного двумя каменными столбами, на которых лежали большие каменные шары, она сказала:

— Останови машину.

— Что?

— Я сказала, останови машину — что, по-твоему, это значит? Я не могу туда идти. Я не могу войти в дом как твоя жена и притворяться счастливой. Быть со всеми милой и разговаривать, когда я не чувствую, что я твоя жена, и знаю, что все это ложь.

— Отлично, — сказал он. — Я пойду один.

— И как это будет выглядеть?

— Так, как оно есть. Моя жена эмоционально нестабильна. И хотя я как-то справляюсь с тем фактом, что она целенаправленно подрывает наш брак, она на это неспособна.

— Я что?

— Ты целенаправленно подрываешь наш брак.

— За нами машина сигналит.

Марк поехал по дорожке.

— Не делай этого, — сказал он. Голос его звучал холодно и безразлично. — Не выставляй меня смешным. Здесь будут люди, которых я уже знаю, и они мне нравятся. Может, ты и не смогла завести здесь друзей, но я сумел, и жду этого вечера. Ты, конечно, не заметила, но в последнее время я очень много работал и хочу отдохнуть без твоих вечных драм. Ты все это начала, но больше ты меня не затянешь ни в какое безумие. С меня хватит.

— Поверить не могу, — проговорила Тэсс, когда он остановил машину на безупречно расчищенной кольцевой подъездной дорожке, — что ты обвиняешь меня в саботаже нашего брака. Это ты намеренно переселился из спальни, игнорировал все мои попытки найти компромисс и не ночевал дома. Наверняка трахал бог знает кого.

— Заткнись, — сказал Марк с приятной улыбкой, и к ним подошел Джереми.

— Так рад, что вы пришли, — проговорил он, открывая дверцу со стороны Тэсс. Тэсс опустила голову и выскользнула наружу, не встречаясь с ним взглядом.

Перед зеркалом в позолоченной раме в роскошном туалете внизу ее худшие страхи подтвердились. Макияж был размазан, а лицо опухло. О боже, она выглядела старухой. Неудивительно, что Марк не откликнулся: она вызывает у него отвращение. Тэсс расчесала пальцами волосы — сумочка осталась в машине. К счастью, на мраморном столике под зеркалом лежала серебряная щетка с мягкой щетиной, будто для ребенка. Какая дурацкая ванная, подумала Тэсс. Комната была отделана обоями в бордовую и белую полоску, а мраморный столик украшали позолоченные листья на углах и на ножках. На стенах висели шаржи на Джереми и Лупи. На одном карандашном рисунке Лупи падала с лошади, а подпись гласила «Ну Лупс и плюхнулась». Боже, какая претенциозность, подумала Тэсс. Что я здесь делаю? Она провела щеткой по волосам, которые немедленно встали дыбом. «О господи», сказала она, яростно приглаживая их. Теперь волосы легли, прижимаясь к ее голове, будто купальная шапочка. Тэсс опять поднесла к ним щетку, и все повторилось сначала. «Ведите себя прилично», сказала она сурово, расчесывая волосы пальцами, но они затрещали. Тэсс сунула щетку под воду. «А теперь расчесывай, черт тебя побери. Ты же щетка для волос, так делай свое дело». Она осторожно провела ею по волосам, внимательно следя, не топорщатся ли они где-нибудь. Так-то лучше. Только слегка… влажные, но это неважно. С глазами ничего не поделаешь, подумала Тэсс, наклоняясь ближе к зеркалу и разглядывая себя, но может, не все так и плохо. Краснота исчезает.

Ну, вот и все. Она попыталась наладить контакт, а он ее оттолкнул. Будто это она разрушала их брак. Да кто он такой? Она больше никогда не будет уязвимой. Никогда. Она будет играть в его игры, разговаривать вежливо и притворяться перед всеми, даже перед детьми, что все в порядке. Если он хочет войну, то и получит войну. Она не покажет ему, как задета. Уязвимость только вела к новым ранам.

Тэсс глубоко вздохнула и направилась в гостиную, откуда доносился веселый шум. Но когда она распахнула дверь, перед ней открылась сцена как из Ноэля Коуарда[10]: женщины в длинных платьях (в длинных платьях?), а мужчины в смокингах. О, черт! Она невнимательно прочла приглашение. К ней подошел Марк, который явно был в ярости. Он взял ее под руку.

— Почему ты мне не сказала, что нужны смокинги? — прошептал он ей на ухо. — Ты что, специально решила меня выставить идиотом?

— Конечно нет, — прошипела она в ответ. — Это просто ошибка.

— Почему у тебя мокрые волосы?

Тэсс не ответила.

— Лупи, как мы рады снова тебя видеть, — вежливо произнес Марк и отправился поговорить с мужчинами, среди которых были члены объединения, в которое он надеялся вступить.

Тэсс осталась в толпе лошадниц. Они безостановочно трещали о своих чертовых клячах, об охоте и пони-клубе, о том, каких успехов достигла Джемайма, почему мальчики так быстро теряли ко всему интерес, и чем лучше кормить скот зимой, и как бороться с браконьерами. Когда одна из этих женщин, настолько тощая, что рядом с ней даже палка казалась толстушкой, сказала «О, солома, думаю, разве вы не согласны?», Тэсс поняла, что должна отойти, иначе она кого-нибудь ударит. Она подошла к Марку и встала рядом с ним. Разговор немедленно затих. Марк раздраженно посмотрел на жену.

— Не хочешь выпить?

— Нет, — ответила она беззаботно, — мне хватит.

— Пойдем, я налью тебе, — Марк крепко взял ее под локоть и повел к столу с напитками. — Ты ведешь себя по-свински.

— Неподходящая лексика для такой компании, тебе не кажется? — В голосе Тэсс звучало раздражение. — Я не желаю, чтобы меня запихивали в толпу помешанных на лошадях зануд, из которых ни одна не спросила еще, чем я занимаюсь или хотя бы о моих детях. — Она отвернулась от гостей. — Я их не интересую, на мне неподходящая одежда, мне здесь не место. Я их ненавижу и хочу домой.

— Ты ведешь себя как ребенок. Да, конечно, некоторые люди тут невыносимы, но они наши соседи, и нам надо с ними уживаться. Постарайся наладить контакты.

— Нет, не сегодня. Давай поедем домой.

Но Марк ушел.

Раньше они бы посмеялись над такой ситуацией. Она бы поймала его глаза через полную народа комнату и бросила бы ему взгляд, говоривший «Вот олухи!» Но сейчас муж принял сторону чужих ей людей. Она его теряла.

Остаток вечера прошел мучительно. Как настоящая актриса, она кивала, смеялась и удерживалась от слез, тогда как на самом деле больше всего ей хотелось лечь и умереть. Быть сильной оказалось еще утомительнее, чем уязвимой. Надо было одеться в сталь и ничего не выпускать наружу.

Глава 28

— Где папа?

— Уехал, дорогая.

Хэтти посмотрела на нее, и глаза дочери наполнились слезами.

— Он даже не попрощался.

— Я уверена, что он зашел и поцеловал тебя.

— А тебя он поцеловал?

Тэсс отвернулась и начала собирать со стола грязные тарелки и миски, методично заполняя посудомойку. Потом задвинула лоток, вставила нижний держатель и закрыла дверь коленом. Наклонившись, она начала искать таблетку для машины в шкафчике под раковиной.

— Я спросила, он тебя поцеловал? — повторила Хэтти, встав у нее за спиной.

— Нет, дорогая. Не поцеловал.

— Мам, где моя чистая рубашка?

— Над плитой. Погоди, ты измазался яйцом, а вокруг рта у тебя зубная паста.

— Ой, — сказал Олли, когда Тэсс послюнявила палец и протерла ему лицо, — больно.

— Но ты должен выглядеть лучше всех, правда, мама? — вставила свое слово Хетти.

— Правда. Ему столько призов надо получить. Может, тебе стоит взять с собой чемодан, — сказала Тэсс, улыбаясь.

— Ой, мам, ну тебя.

— Просто я очень тобой горжусь.

— А папа не гордится, да?

— С чего ты взял? Конечно, гордится.

— Так почему он улетел сегодня? Конференция еще только через неделю. Он мог бы и прийти в школу.

— Папа должен будет пораньше вернуться, помнишь? Чтобы я могла разобраться с выставкой, — Хэтти и Олли переглянулись и изобразили зевоту.

— Где Джейк?

— В постели.