Ксения Каретникова - Я буду в маске

"Я хочу, чтобы в следующий раз на тебе были надеты только эти бусы" — вспомнила я его слова, сказанные мне в прошлый раз. Вспомнила, томно вздохнула и беззвучно усмехнулась, чувствуя, как Эл, стоя сзади меня, аккуратно связывает этими самыми бусами мои руки на пояснице. По телу пробежали мурашки…

Такое со мной бывает только с ним. Мурашки.

Такие.

Волнующие, будоражащие, требующие. Требующие и ожидающие продолжения.

Закончив возню с бусами, Эл медленно обошел меня по кругу, тщательно и с интересом рассматривая мельчайшие детали моего туалета. Я старалась. Для него. Хотела, как и прежде, угодить. Эл остановился и замер на месте, напротив меня, лаская каждую мою клеточку своим довольным взглядом. На нем был длинный черный балахон, скрывающий все его красивое тело, а лицо скрыто за красной маской, однако открытых глаз и губ достаточно, чтобы понять — происходящее ему нравится не меньше, чем мне.

Он поднял руку, касаясь моего подбородка, а потом провел большим пальцем по губам… Я охнула… Черт! Как он это делает? Как заставляет меня так сильно его хотеть? Я дернула плечами в попытке сделать движение руками, уже забыв, что мои руки связаны жемчужными бусами… Странное ощущение: с одной стороны — жемчуг приятно холодит кожу, а с другой стороны — при малейшем движении рук жемчужины точечно впиваются в кожу моих запястий… " Оставят синяки " — подумала я. Ну и черт с ними — и с руками, и с синяками. Это стоит того.

Мне безумно хотелось его коснуться. И понимание, что сделать это в данный момент я не могу, будило внутри меня неизведанные чувства: я сейчас как будто беспомощна, уязвима — делай со мной все, что хочешь. Делай, трогай, владей, обладай… Мне это нравится. Очень нравится.

Эл встал передо мной на колени и нежными, едва ощутимыми движениями стал снимать с моих ног чулки — один, второй… Подбросил их в воздух, и чулки тут же плавно упали на пол. Эл придвинулся ко мне поближе и принялся целовать мне ноги, перемещаясь от щиколоток к бедрам. Его мокрые , чувственные губы жадно ласкали резко похолодевшую кожу. Я закусила губу. Сильно, до боли, чувствуя металлический привкус…

Эл встал, вновь побеспокоил мой подбородок и уставился в мои просящие глаза. Он тоже мог видеть на моем лице лишь глаза и губы — на мне точно такая же маска, красного цвета. Так положено. Такие правила.

- Как тебе ощущения? — спросил Эл.

Он всегда это у меня спрашивает. Каждый раз интересуется моим мнением, каждый раз рассчитывает услышать правду… Каждый раз, слыша мой честный и прямой ответ, старается угодить моим просьбам и желаниям. И каждый раз его бархатный голос звучит чересчур театрально и как-то неестественно. За все то время, что мы вместе, я уже успела уяснить для себя кое-что: Эл притворяется со мной лишь в одном — искажает свой голос.

И только в самые откровенные моменты, когда притворяться больше просто невозможно, так как на это нет сил, он говорит, шепчет и кричит другим голосом — своим, настоящим. Я научилась различать.

- Мне нравится, — как всегда честно ответила я.

Легкая улыбка появилась на его губах, а руки тут же сомкнулись на моей пояснице, поднялись вверх и начали развязывать шнуровку корсета. Сбоку корсета предусмотрена молния, но Элу нравилось снимать его с меня именно так, трепетно и нарочито медленно перебирая длинными пальцами атласную ленточку сзади. Он мог делать это уже не глядя, наощупь…

Когда шнуровка оказалась полностью развязана, я почувствовала долгожданную легкость в теле — не люблю эту, хоть и эротичную, деталь одежды, в ней и так тяжело дышать. А когда ещё рядом Эл, когда мы одни и он провоцирует меня своими прикосновениями… Но я надеваю эти корсеты специально и исключительно для Эла. Он однажды меня об этом попросил, и с тех пор на каждую нашу такую встречу я облачаю верхнюю часть своего туловища только в подобную одежду…

Корсет полетел вслед за чулками, а Эл провел пальцем по моей шее, опустился ниже и, дразня, погладил мою грудь. Грудь среагировала на его прикосновение, демонстрируя явное и неприкрытое возбуждение. Эл сильно сжал её руками и, потянувшись лицом, стал судорожно покрывать жгучими поцелуями, сопровождаемыми легкими покусываниями, самые выступающие и упругие точки.

- Ди, — отстраняясь и выпрямляясь, позвал он меня выбранным когда-то мной именем, — Я так соскучился.

- Я тоже, Эл.

- Ты прекрасна, — сказал он и наклонился к моему уху. — Как ты хочешь? — прошептал. И я услышала не только его вопрос, но и дыхание — оно было учащенным, поверхностным, наполненным желанием. Желанием меня. Желанием быть там, где его уже ждут. Очень ждут. Изнывая от ожидания.

- Вот так, — сказала я, бесстыдно выпячивая пятую точку.

Эл усмехнулся, не торопясь спустил с меня последнее, что можно было назвать одеждой, и я, не считая маски, действительно осталась в одних бусах. Он распахнул балахон — под ним ничего не было, кроме… визуального доказательства того, что он и в правду соскучился…

Эл резко развернул меня на сто восемьдесят градусов, наклонил вперед и, прижимаясь ко мне сзади, тут же мгновенно проник в самую нежную глубину меня…

- Так хорошо? — ласково спросил он.

- Хорошо… — охнув, ответила я.

- И мне хорошо.

Эл на секуду покинул меня, и вновь проник, вновь покинул — вновь проник… сначала медленно, потом ускоряя темп. Мои ноги начинали дрожать, тело выгибалось и двигалось навстречу, стараясь уловить и попасть в ритм с телом Эла. Эл прижимал меня к себе за бедра, и с каждым новым толчком его властные руки сдавливали меня ещё сильней и несдержанней.

Мои связанные руки отчаянно пытались выбраться из жемчужного плена и поучаствовать в процессе: коснуться, погладить, поласкать. Напрасно. Зубы кусали уже истерзанные губы… Я еще раз охнула, чувствуя упругий и приближающийся пик наслаждения и… Дальше я не охала. Дальше я кричала от этого самого наслаждения..

А раньше я не верила, что такое удовольствие вообще можно испытывать…

Лет с восемнадцати, с того самого момента, как я перестала быть девочкой и стала женщиной, в первый раз побывав обнаженной в объятиях мужчины, я невзлюбила этот процесс. Многие называют его "занятием любовью", а я не понимала — почему? Какая там любовь, если это неприятно и больно? Скорее уж, как положено природой, половой акт, необходимый для продолжения рода. Но решив тогда, что во всем виноват именно коварный первый раз, который, у большинства девушек, как правило, малоприятен, я согласилась попробовать еще. И еще.

Потом встретила другого человека, в которого влюбилась по наивности и, как говорится "сменила партнера". Боли уже не было, но я все равно не понимала и не ощущала всей прелести — не чувствовала удовольствия, которое так нахваливали другие. Не получалось, не выходило. Я и старалась, и представляла себе что-то, закрывала глаза, пытаясь расслабиться… Но нет, удовольствия физического так и не было — только эстетическое от осознания того, что партнеру хорошо…

Может, скажете вы, все дело в нем, в неопытном партнере? Может, но и наедине с собой у меня ничего не получалось. Даже фильмы с пометкой adult не помогли, смотреть такое было стыдно, да и без должного эффекта — я не настраивалась на нужную волну, а картинки из такого кино вызывали во мне лишь отвращение.

Тут-то на горизонте и замелькало слово, найденное мной в интернете — фригидность. Я, внимательно изучив статью в Википедии, скоропостижно поставила себе такой диагноз и вскоре апатично смирилась с этим фактом: ну, не всем дано испытывать фейерверк эмоций в этот момент. Да и в жизни это же не главное.

С тех пор "занятия любовью" я стала приравнивать к мытью посуды: это просто надо. Если это не буду делать я, то мой спутник быстро найдет того, кто с радостью согласится для него меня заменить. А чтобы ему в голову даже мысли такие не приходили, мне еще пришлось научиться изображать вслух, физически и мимически, что я получаю от этого процесса ну просто огромное удовольствие.

Да, врала. Да, обманывала. Чего скрывать, порой халтурила и отлынивала от процесса — иногда мне так не хотелось "до прозрачного блеска отмывать один и тот же стакан", да еще и несколько раз в день, если ему вдруг приспичит, а про себя думать: когда же это закончится? Вот и жаловалась на вымышленные боли той или иной части моего тела, старательно изображая немощность…

В конце концов, мне все это просто надоело. Я честно призналась самой себе, что ради этого человека, который сейчас со мной рядом, я не хочу больше притворяться. Да и отношения наши изменились, стали холодными и равнодушными, как я в нашей половой жизни. И мы с моим, очень удивленным моим таким решением спутником, расстались. После пяти лет такой совместной жизни…

Вот тогда в мою жизнь ворвалась Жанна. Или — Аж, как она сама себя иногда называет.

Наша первая встреча состоялась полгода назад. Ранняя весна пришла в наш замерзший город: снег уже растаял от теплого солнышка, на деревьях набухали почки, и птички что-то мелодично щебетали в их ветвях. Я сидела в парке, на скамейке, и читала примитивный женский роман, в мягком и уже изрядно потрепанном переплете, пытаясь почерпнуть из него что-то, что вечно от меня ускользало — эмоции любовников, их желания, помыслы, мысли. Я все еще не теряла надежды хотя бы ментально испытать неизведанное мне удовольствие.

Книжки меня увлекали, я с детства любила читать. А читать романы мне было как-то особенно интересно и порой… забавно. Как будто я читала не любовный роман, а самую что ни на есть научную фантастику… В самый пиковый и важный момент, когда белокурая героиня книги клялась герою-мачо в вечной любви и уже готова была отдаться любимому полностью, без остатка, ко мне на скамейку присела девушка.