Алекс Хилл - Я бы тебя не загадала

– Мы в одной школе учились, но друзьями никогда не были.

Спину прошибает холодный пот. Это значит, что Никита может знать и… Сергея? Надеюсь, даже если это так, то он и с ним не дружил. Очень надеюсь.

– Аня-я-я… – нетерпеливо зовет Ник, щипая меня за ногу.

– Мы с ним пересекались пару раз… – пытаюсь контролировать дрожь в голосе. – Ничего интересного. Он большой гандон. Это все, что я могу сказать.

– Он тебя обидел?

Тяжело сглатываю. Вот же черт! Почему Никита бьет вопросами всегда так точно. Ему нельзя знать. Никому нельзя. Все рухнет. Он после такого даже смотреть на меня не захочет.

– Нет. Это жизнь его обидела, – пытаюсь отшутиться, а у самой внутри все трясется.

Хочу домой. Спрятаться. Убежать. Ничего не получится. Это все бессмысленно. Воспоминания безобразными монстрами выбираются из темных уголков и отправляются на поиски испуганной маленькой души, которую я так отчаянно и бережно прятала от них.

– Аня, у тебя были отношения?

Он что, решил добить меня?

– Нет.

– Совсем?

– Что за вопросы, Никит?

– А что с ними? Нормальные вопросы. Мы же общаемся. Я хочу знать.

– А у тебя они были? – спрашиваю от безысходности и молюсь, чтобы ему не понравилась эта тема и он ее свернул.

– Да, – спокойно отвечает Никита. – Хочешь послушать?

Хочу ли я послушать про его отношения? Да. Естественно, но… Никита мастер провокаций. И сейчас он очень наглядно это демонстрирует. Может быть я и дура, но не настолько.

– Я расскажу, если и ты расскажешь, – Никита продолжает расставлять ловушки, давя на мое любопытство.

– Мне нечего рассказывать.

Он тянет руку вверх и кладет ладонь мне на затылок, заставляя наклониться и посмотреть в глаза.

– Ты врешь, – рычит он, сковывая прямым и жестким взглядом.

– Нет, – выдавливаю я, все еще пытаясь сопротивляться.

– Почему не хочешь? Не доверяешь мне?

– Потому что мне действительно нечего рассказывать! – повторяю почти отчаянно.

Злость в темных глазах вспыхивает ярким пламенем. Вот и все… Спокойствие идет нахер. Сейчас он психанет и… Не знаю. Не знаю, чего от него ожидать.

Никита опускает руку и закрывает глаза. Тихо-тихо дышу, сдерживая предательские слезы. И снова это удушающее чувство, что он уже все знает, но зачем-то пытает меня. Может, это Вова? Он ему все рассказал? Догадка рассеивает панику, точно рассыпает крошечные бомбы по нервной системе.

– Я знаю, что ты встречалась с парнем по имени Сергей.

По щекам текут слезы, а в горле вырастает плантация кактусов. Только не это… Пожалуйста…

– Мы не встречались, – сбивчивым шепотом отвечаю я, понимая, что он вряд ли мне поверит.

Никита резко поднимается и разворачивается. Закрываю ладонями лицо, уже не в силах сдерживать горечь воспоминаний. Клим хватает мои запястья, пытаясь убрать преграду между нами.

– Почему ты врешь мне? – его слова покрыты наледью отвращения и злости.

– Это правда, – всхлипываю я. – Это не было отношениями. Не было…

Пытаюсь вывернуть руки, мотаю головой, чтобы спрятать все краски боли и сожалений.

– Что он сделал тебе?! Что?! – Никита не кричит, но уже близок к этому.

Он встряхивает меня, заставляя зажмуриться от страха.

– Ничего. Ничего. Ничего… – повторяю, как сумасшедшая.

Сердце бешено колотится, открывая старые раны. Тогда мне тоже было страшно, а потом… Потом больно. Неужели сейчас все повторится? Рыдания уже не помещаются в груди и вырываются наружу. Сжимаю соленые губы, кожа печет в тех местах, где смыкаются пальцы нового кошмара.

– Аня… – выдыхает Никита, ослабляя хватку. – Посмотри на меня.

Прижимая подбородок к груди, опускаю голову еще ниже.

– Посмотри на меня…

Его ладони на моих щеках, большие пальцы гладят кожу. Так нежно и бережно, словно извиняясь. Между нами звенит разрывающая душу тишина. Хватаюсь за край его футболки и сжимаю ее в ладонях так сильно, что сводит пальцы. Я хочу, чтобы он мне поверил. Чтобы не возненавидел и не осудил, но это нереально.

– Давай, малышка, подними голову, – просит Никита, помогая мне сделать это. – Скажи мне. Что произошло?

– Ты ведь уже знаешь.

– Если бы знал, то не спрашивал бы тебя. Расскажи.

Не могу. Не хочу. Это слишком…

Образ Никиты размывает новая порция слез. Как же я себя ненавижу.

– Ничего. Правда. Ничего. Я просто… Ничего не произошло! Я сама виновата. Сама! Ничего не было! – мои слова бессмысленны и рандомны.

Не понимаю, что пытаюсь объяснить, но по-другому не выходит. Хочу сказать все, но в тоже время ничего. Чтобы он понял. Чтобы отстал.

– Черт! – грубо выдает Никита, и на секунду прикрывает глаза, словно сдерживаясь от необдуманных действий.

Но когда передо мной снова появляются два бесконечно темных омута, вижу, как что-то ломается внутри, и это убивает. Наповал. Потому что знаю… Я не остановлю его. И не остановлюсь сама.

Никита смело и жестко приникает к моим губам. Это что-то невероятное. Порывистый поцелуй, точно ветер, который обжигает кожу холодом и, забивая легкие, не дает дышать.

Не понимаю, что делаю. Так больно и так хорошо одновременно. Слезы не останавливаются, продолжаю сжимать ткань футболки, отвечая на поцелуй и тем самым пытаясь спрятать ответы на вопросы. Прячу душу за широкой спиной боли.

Никита…

Он не принимает правила моей игры. Выдумывает свои. Вступает в схватку с моей болью. С жестоким бесстрашием и без раздумий. Вырывает с корнем, не оставляя даже следа.

И я уже не помню ничего. Растворяюсь в быстром полете времени и горящих страстью поцелуях. Порабощающих. Почти болезненных, но таких сладко-соленых, что невозможно противиться и оторваться. Ничего не чувствую, кроме теплого языка, пальцев на лице, скользящих вниз по шее, и того самого запаха, что теперь ассоциируется с новым периодом жизни.

– Чтобы я больше этого не видел, – хрипло выдыхает Никита в мои приоткрытые губы. – Поняла?!

– Я не…

– Никогда, Аня… Больше никогда… – тихо, но строго, произносит он, притягивая меня к себе на колени.

Не сопротивляюсь, потому что сама хочу быть к нему ближе. Хочу чувствовать его. Хочу забыть все, что было до него. Никита перехватывает мои руки и опускает на плечи. Смотрит пристально, будто пытается решить сложную головоломку.

– Никита… – произношу его имя, даже не представляя, что хочу сказать дальше.

Мне просто необходимо убедиться, что он здесь. Что он реален. Что мне все не приснилось, и он действительно поцеловал меня. Так поцеловал.

– Да, малышка? – он медленно стягивает резинку с моих волос.

Его пальцы массируют мою голову, которая и так едва соображает.

– Что ты делаешь?

– Так мне нравится больше.

– Я еще не…

Готова.

Но окончание фразы съедает тихий стон от того, что Клим сжимает волосы в кулаках и запрокидывает мою голову, припадая ртом к шее.

– Я знаю, Аня. Знаю, – он проводит губами вверх к подбородку. – Мы просто целуемся, – прикусывает кожу, заставляя меня выпустить когти и с силой сжать его плечи. – Это ведь не запрещено.

– Нет, – царапаю его грудь, пытаясь разделить свои ощущения с ним.

– Ты ведь сама этого хочешь, – шепчет мне на ухо.

Черт возьми! Если бы он только знал, как на меня действует его кромсающий волю и страхи хриплый голос.

– Да…

– Чего именно ты хочешь?

Его ладони спускаются по моим плечам, а за ними тянутся дорожки из фейерверков.

– Чтобы ты целовал меня, – зачарованно отвечаю я.

– Так попроси, – лицо Никиты появляется перед моим.

Он ужасный. Худший на свете. Грубый. Жестокий. Плохой во всех смыслах, но…

Он мне нужен.

Внутренний голос и здравый смысл истошно кричат на задворках разума.

Он разобьет тебе сердце.

Мне плевать.

Он уничтожит твою душу.

И пусть.

Он станет твоей самой большой ошибкой.

Самым верным решением.

– Поцелуй меня, Никит.

– Ты уверена?

Не понимаю, о чем он спрашивает.

– Я последний раз даю тебе право выбора, Аня. Если ты сейчас попросишь отвезти тебя домой, я это сделаю и больше мы не увидимся, но если ты хочешь остаться…

– Я хочу…

Пауза разделяет нас непреодолимой бесконечностью недосказанностей, несмотря на то, что между нами всего лишь сантиметры.

– Хочу остаться, – заканчиваю фразу.

– Ты боишься?

– Не тебя. Точнее… – кусаю губы, пытаясь подобрать правильные слова. – Ты… Ты просто…

– Об этом я и говорю. Я не стану другим, Аня. Не смогу измениться. Я такой, какой есть.

Я знаю… Я все это знаю… Слезы вновь туманят взгляд. Что же я делаю? Запрокидываю голову, пытаясь проморгаться и перевести дух.

Над нами такое красивое звездное небо.

Миллионы и миллионы звезд, что так далеки, но все равно поразительны и прекрасны. Ощущаю кончиками пальцев, как напрягается шея Никиты. Он тоже поднимает лицо к небу, и в это же мгновение падает звезда, оставляя после себя лишь тусклую полоску света.

– Даже не пытайся загадать меня, малышка. Это только зря потраченное желание.

– Я бы тебя не загадала, – лгу я, потому что именно это и сделала. – Отвези меня домой, Никит. Я хочу домой…

Аня молчит всю дорогу. Я тоже не пытаюсь завязать разговор, лишь изредка поглядываю на нее, пытаясь увидеть то, что мне нужно. То, что я еще ни от кого не хотел, но именно сегодня почувствовал острую необходимость, прочитав в ее взгляде больше, чем в любом другом за всю свою жизнь. Это не одно чувство или эмоция. Не десять. Не сто. Этому нет названия. Это не пресловутая любовь или нежность. Не страх или злость. Это все разом. Бесконечное множество цвета и света, разбавленное сиянием золота и печалью в глубине океана. Хер его знает, как так получилось. И почему именно эта девчонка может смотреть так, что мне впервые не хочется уходить, а хочется остаться.