Алекс Хилл - Я бы тебя не загадала

– Даже не думай…

Она смотрит мне в глаза, и я вижу страх, но теперь совсем иной природы. Он шарашит по башке так сильно, что еле удается устоять на ногах.

– А если тебе не понравится? – печально спрашивает Аня. – Ты же… Не увлекаешься девственницами и привык совсем к другому. А я… Я не знаю, что нужно делать.

– Аня… – легонько бью ее лбом по макушке.

Одного звука ее голоса и тепла обнаженного тела рядом достаточно, чтобы все было идеально. Ей и не надо ничего делать. Я все сделаю сам. Только… Будь я действительно хоть чуточку лучше, то отпустил бы девчонку, но вместо этого просто предупреждаю:

– Я не смогу быть нежным и чутким. Я так сильно хочу тебя, сильнее, чем ты меня бесишь со всеми малолетскими выходками.

– Это я исполняю?! Ты себя со стороны видел? Черная грозовая туча хренова!

Принимаю ее слова, не пытаясь возразить, потому что она говорит правду.

– Вот такой уж я.

Аня приподнимается на носочки, чтобы заглянуть в глаза не снизу вверх. Ее губы смягчаются, на них появляется слабая, но такая нежная улыбка.

– А я хроническая дура, потому что… Мне нравится, что ты такой.

Между нами бьет молния, задевая обоих. Разбивая сомнения и страхи. Цепь окончательно сорвана. И, судя по жадности поцелуев малышки, которые она обрушивает на меня, не только внутри меня живет голодный зверь.

Голодный до эмоций, чувств и ощущений.

Желающий все и сразу.

Не видящий преград и запретов.

Не могу поверить, что это происходит. Желания сильнее принципов и страха. Мой ненормальный мозг посылает четкие сигналы, что все происходящее правильно. Насколько это вообще возможно.

Паутина из эмоций, моих стонов, его запаха и безумных чувств оплетает окружающее пространство. Выхода нет. Назад не повернуть. Да я и не хочу, потому что то, как на меня смотрит Никита… Голодным и абсолютно сумасшедшим взглядом, что связывает вены в узлы и растворяет мысли. Одно это чувство затмевает все остальные.

Он разжигает свой черный огонь прямо внутри меня, выманивая испуганную душу, которая еще может чувствовать что-то честное и прекрасное к людям. К конкретному человеку. Не за что-то. Не за то, какой он, а просто так. За то, что Никита, это Никита.

– Держись крепче, – хрипит он, отрываясь от моих губ.

Он подхватывает меня на руки. Движемся в затемненную часть студии. Зона сна. Только о сне и речи быть не может.

Чувствую спиной твердый матрас. Меня окутывает яркий запах хозяина квартиры, а перед глазами тьма, в которую я не могу насмотреться. Никита усаживается на колени между моих разведенных ног и смотрит. Так пристально, словно пытается влезть под кожу.

Закрываю руками грудь.

– Я тебе их за спиной свяжу, – рычит он, но я не шевелюсь. – Аня… Я не шучу.

– Просто ты так смотришь…

– Как? – он накрывает мои руки своими.

– Вот и я не пойму, как?

– Мне всего лишь нравится то, что я вижу. Так что не ломай кайф, малышка.

Никита сжимает пальцы и направляет мои ладони. Проводит по ребрам, животу, но внезапно останавливается, отпуская. Он касается тоненькой татуировки под грудью. Еще один след от моей дурости и неконтролируемой жажды внимания.

– Давно ты ее сделала? – спрашивает он, наклоняясь к рисунку.

Дыхание щекочет кожу, и я забываю суть вопроса.

– Аня, ты меня слышишь? – с властными нотками нетерпения говорит Клим и смыкает зубы на коже.

– Ай! Слышу я! Слышу! Пару лет назад…

– И куда твои родители смотрели?..

Его голос превращается в рокот. Не разбираю слов. Чувствую только его мягкие губы, острые зубы и теплый язык. Никита забирается пальцами под пояс штанов и тянет их вниз. Отшвыривает за спину, и я снова чувствую его голодный взгляд. Долгий. Мучительный.

– Ты специально меня изводишь?

– А ты думала, как это будет? – он наваливается на меня. Нос к носу. – Трах-бах и готово?

– Я об этом вообще не думала…

– Врешь, – Никита улыбается, нокаутируя последнюю крупицу моей смелости. – Ты думала обо мне, – двигает бедрами, а я приоткрываю губы на вдохе. – Я тоже о тебе думал, малышка. Но фантазии и реальность совсем разные вещи. И то, что происходит сейчас, нравится мне больше.

– И мне тоже, – цепляюсь за его напряженные плечи. – Только ты еще в джинсах.

Никита перекатывается на спину, и я оказываюсь сверху.

– Так сними их.

– Ты все время будешь командовать? – упираюсь ладонями в его грудь, поднимаясь.

– Пока сама не научишься.

Не могу лишить себя удовольствия и провожу кончиками пальцев по крепким мышцам пресса, прежде чем расстегнуть джинсы. Никита остается в одних темных боксерах, и я не в силах оторвать взгляд от доказательства его очевидного желания.

– Нравится? – спрашивает он.

Замечаю, как дергается темная ткань.

– Надеюсь, эта штука не кусается.

– Эта штука? – смеется Никита.

Становится так непомерно стыдно, что вариант выпрыгнуть в окно кажется очень удачным. Вот и все… Момент испорчен. Щеки пылают, чувствую, как приближается истерика.

У меня нет опыта. В книгах и фильмах все просто и красиво. Любовь ведет, и все такое. Там только одни поцелуи и бесконечные признания, а у нас… Да какая к черту любовь? Это даже смешно. Да. Именно поэтому Никита и лыбится, как идиот.

– Эй-эй… – Клим поднимается и обхватывает ладонями мое лицо. – Аня, вот этого не надо, ладно?

– Ты заржал! Знаешь, это как-то не сильно поднимает самооценку. И да, я дев…

Никита не дает мне договорить. Целует так, будто хочет заткнуть, и это бесит еще больше. Отбрыкиваюсь, царапаюсь, но добиваюсь только того, что мы оба валимся на постель. Я под ним. Волосы сжаты в кулаке, и поцелуи превращаются в настоящую битву, сопровождаемую моими стонами и его утробным рычанием.

– Если тебе станет легче, малышка, то ты моя первая девственница. Так что прекрати психовать.

Его слишком много. Он такой горячий. Я просто расплавлюсь.

Игры заканчиваются, когда он тянет за край моего белья, целуя шею, смешивая ласковые прикосновения с жесткими укусами. Что с ним? От его веселого настроения не остается и следа. От моего расстройства тоже. Впиваюсь ногтями в его задницу, чтобы уравновесить ощущения. Слышу, как трещат нитки, и саднит кожа на бедре, в которую впивается ткань.

Поспешно, словно боимся опять упустить нужный момент, избавляемся от последних клочков одежды. Каждое прикосновение сравнимо с крошечным взрывом. Кожа к коже. Тактильные ощущения на максимум. Все тело становится таким чувствительным, словно нервных окончаний становится в сто раз больше. Каждая точка, каждый миллиметр, которого касается Никита, кричит и визжит.

А мне мало.

Катастрофически мало…

– Лежи смирно.

Обескураживающая пустота пугает, когда Никита исчезает на несколько мгновений. Слышится шелест, и вот он снова на мне. Больше не нужно слов и не нужно вопросов. Обхватываю Никиту за шею, он мягко касается моих губ. Это последняя нежность с его стороны, просто чтобы заставить меня расслабиться и сбить с толку.

Он во мне…

Зажмуриваюсь от боли и сжимаю пальцы на руках и ногах.

Ох, черт! Это же самый настоящий ад! Кому вообще это может нравиться? Я больше никогда не буду…

– Посмотри на меня, Аня, – хрипит Никита, но у меня нет сил открыть глаза. Пусть уже сделает, что должен и все прекратится. – Аня… Давай, малышка, расслабься. Ты делаешь только хуже.

Но я не могу. Где это гребаное волшебство? Типа, первый раз с тем самым должен быть замечательным, и ты тут же начинаешь получать удовольствие. Где вся эта дичь? Очередная утка для тупых?

– Я не могу…

– Ты меня чувствуешь?

– Да…

Нет… Я чувствую лишь дискомфорт и боль…

– Аня, открой глаза. Расслабь мышцы, – шепчет он мне на ухо.

Вдыхаю полной грудью, наполняя легкие его запахом. Медленно поднимаю веки, и ко мне, наконец, возвращаются остальные ощущения. Небывалый огонь в глазах напротив. Не черный. Золотой. Такой яркий, что не передать и не описать.

Чувствую, как Никита дрожит всем телом. Задыхаюсь от количества эмоций, которые боль пропускает, отходя в сторону. Никита, словно слышит мои мысли, и неспешно движется. Через пару секунд привычный мир исчезает. Начинаю понимать, что именно происходит, и не хочу останавливаться.

Никита молчит, но это к лучшему. Он ориентируется на мой отклик. Не представляю, как у него получается, но он становится спокойней, когда нужно, и резче, когда мне этого хочется. И я чувствую это. Удовольствие единения тел. Не душ. Они все еще спрятаны по своим углам, но уже смогли увидеть друг друга. И этого больше, чем достаточно.

Только сейчас. Он мой. Я его. Полностью. Так, как могу.

Привыкаю к ритму. Вливаюсь в темп. Каждое движение умножено на два, потому что я отдаю все, что есть. Никита поднимается, придерживая меня за спину. Внизу живота накаляется та самая пружина. Пустоты нет. Только насыщение. Грубые пальцы в волосах сжимаются в кулак. Губы об мои. Тепло. Страстно. Холодно. Жестко.

Я не хочу его отпускать. Кричу, больше не сдерживая голос, и ему это нравится. Это наш момент. Без прикрас и фальши. Чистый кайф. Безумное месиво из чувств. Уже не разобрать, что и где. Сколько. Как долго продлится. Это все не важно. Мне все равно. Только бы…

– Никита! – выкрикиваю имя, которое ощущается слаще, чем поцелуй.

– Да, малышка… Ты сможешь так? Или помочь?

Не понимаю смысла, до тех пор, пока одна из его рук не протискивается между нами. Думаю, что до этого была громкой, но ошибаюсь. Это невыносимо. Кажется, не выдержу еще и минуты. Ломка. Мышцы содрогаются от его прикосновений.

Предыдущий оргазм казался невообразимым, но этот… Это не землетрясение и не цунами. Апокалипсис, стирающий Землю. Превращающий в прах. Вся сила космоса. Не представляю, как могу это выдержать. Разум расплющен, сознания нет, осознания тем более. Оголенные провода инстинктов и рефлексов.