— Сегодня день рождения одного нужного мне человека, — к моему удивлению, ответил Макс. — Так что, — он посмотрел на меня. По его взгляду было ясно, что ему от меня нужно, так что можно было бы обойтись без слов. Но Макс всё же договорил: — Будь паинькой.

Погладил меня по кисти и легонько хлопнул. Я глубоко вдохнула. С одной стороны, его пренебрежение, его надменность, с другой — жар, что исходил от его тела и передавался мне. И ещё… Внезапно я поймала себя на том, что мне нравится идти рядом с ним, нравится чувствовать твёрдость его руки и понимать, что нас видят вместе.

— Добрый вечер, — швейцар распахнул перед нами дверь.

Макс завёл меня внутрь, и я тут же почувствовала приятный запах дорогих духов, кожи и чего-то пряного, томного. В фойе почти никого не было, только тот самый мужчина и его спутница, что вышли из машины незадолго до того, как мы оказались внутри. Макс кивнул им и провёл меня дальше, мимо обрамлённых красивыми деревянными рамами зеркал всё с теми же круглыми светильниками, только уже совсем миниатюрными.

— Этот клуб тоже принадлежит твоему другу? — спросила я, сама не зная, интересно ли мне это на самом деле или чтобы разбавить тишину.

— Да, — Макс был как всегда лаконичен. Проходя мимо нескольких мужчин в строгих костюмах, он поздоровался с ними уверенным рукопожатием, но задерживаться не стал.

На меня никто даже внимания не обратил. Не то что представить не попросили — взглядом не удостоили. Видимо часто Макс берёт с собой девиц подобных той, чьё платье сейчас было на мне. Не удивительно, что меня приняли за одну из них.

Невольно я попыталась высвободить руку, но стоило Максу посмотреть на меня с вопросом, заставила себя успокоиться.

— И часто ты пользуешься услугами… — не зная точно, как сформулировать то, что хотела сказать, я фыркнула. Ощутила, как играют твёрдые мышцы под моими пальцами.

— Если того требуют обстоятельства, — как всегда спокойно.

Бедро моё соприкоснулось с его. Судя по обстановке дома, постоянной подруги у него не было и, как бы ни был силен соблазн спросить его об этом, я сдержалась. К чему мне что-то о нём знать?! Пройдёт ещё несколько дней, и… Вот об этом «и» я не имела ни малейшего представления. Попытки дозвониться Ивану так ни к чему и не привели. Телефон Макс у меня забрал, пообещав вернуть позже, но что-то подсказывало мне, что ничего, помимо безэмоционального «аппарат абонента…» я не услышу. Мысль об этом вызывала горечь, растерянность и злость.

Чуть ли не с первого дня знакомства Иван говорил, что, если я буду с ним, он сделает для меня всё. Говорил, что я никогда не пожалею, ни в чём не буду нуждаться, рассказывал о своём доме, о вилле. Триста тысяч долларов… Он не нашел триста тысяч, чтобы забрать меня…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Я услышала протяжный плач скрипки, плавный перебор клавиш. Судя по всему, в зале играла живая музыка, и точно, стоило нам войти, я увидела небольшую сцену, находящуюся на утопленном в углу возвышении. В высоких вазах возле входа стояли цветы, пространство было погружено в приятный полумрак.

— Спасибо. — Макс взял с подноса проходящего мимо официанта два бокала с красным вином и протянул один мне. Я обхватила донышко пальцами и, вдохнув терпкий запах винограда, пригубила.

— Так себе вино, — заключила я, но всё же отпила ещё.

— А ты, как посмотрю, большой знаток?

— У моего дяди свои виноградники, — заметила его небрежную усмешку. — Так что…

Ничего на это не сказав, он провёл меня вглубь зала. Завороженная игрой скрипачки, я смотрела на неё: совсем худенькую и миниатюрную девушку, виртуозно водящую смычком по струнам. Прикрыв глаза, она будто сливалась с музыкой, уносилась с ней ввысь, растворялась в ней.

— Пойдём поздороваемся с именинником.

Рука Макса переместилась на мою талию и соскользнула ниже. Я почувствовала его пальцы на ягодицах, тепло, исходящее от ладони. По телу пробежала дрожь. Горячая, волнующая, непонятная. Вслушалась в звучание скрипки, но даже оно будто меркло по сравнению с тем, что звучало внутри меня. Глоток показавшегося совсем безвкусного вина…

Макс повёл меня дальше, к полукруглым диванчикам и столикам с закусками. Возле них стояло несколько мужчин. Некоторые из них были со своими спутницами, некоторые — сами по себе. Взгляд мой против воли задержался на девушке, одетой в огненно-рыжее платье на тонких бретелях. Красивые вещи всегда были моей слабостью, а платье было действительно красивым: оригинальный дизайн, тонкая работа.

Наконец посмотрела на мужчин и замерла. Вот черт! Среди них был и мой так называемый братец!

— Что опять? — тут же недовольно осведомился Макс.

Вандор обернулся в нашу сторону, и я, недолго думая, ухватила Макса за ворот пиджака. Притянула к себе. Ладонь на моём бедре, жёсткие, сминающие сопротивление губы…

Обхватив мой затылок, он впечатал меня в себя, и на миг я забыла обо всём, кроме его близости. Музыка стала совсем далёкой, голоса смешались в монотонный гул. Удерживая Макса за ворот, я жадно отвечала ему, чувствуя, как низ живота начинает наполнятся ноющим теплом, как оно разливается по бёдрам, поднимается к груди. Он целовал меня так, что у меня перехватывало дыхание: глубоко, властно, лишая меня воли. Поглаживая пальцами волосы, он прижимал меня к своим бёдрам, и я явственно чувствовала, как всё сильнее твердеет его пах.

— И что это значит? — сипло спросил он, отпустив меня. Глаза его потемнели, взгляд проникал в самое нутро.

Если бы я только знала, что ответить ему… Быстро глянула на продолжающих стоять мужчин и оглянулась, ища пути к отступлению.

— Мне… — заметила, как две девушки в вечерних платьях скрылись в находящемся возле входа в зал коридорчике и снова посмотрела на Макса. — Мне на минутку нужно. Макс…

Он небрежно хмыкнул, прищурился. Я поняла, о чём он подумал и поспешила заверить:

— Да никуда я не денусь! — тоже сощурилась, выговорила с нажимом. — В конце концов, это клуб твоего друга. Можешь попросить его охрану не…

— Так я и сделаю, — прервал он меня.

Я поняла, что могу идти и поспешила затеряться среди немногочисленных гостей. Вопрос заключался в том, от кого или от чего я бегу? От неожиданной и совершенно ненужной мне встречи или от мужчины, походящего на демона в человеческом обличии? Если судить по тому, как дрожат мои колени и всё ещё горят губы, второе.

Свернув в коридорчик, я ускорила шаг. Мало мне Макса, так теперь братец нарисовался! Что он тут забыл?! Запустила в волосы пальцы и прошла мимо кабинок. Цокот каблуков эхом отражался от покрытых чёрно-красным кафелем стен. Нервный, путанный, он отражал бьющиеся внутри меня чувства. Что делать? Вернуться в зал я не могла, но и пробыть тут весь вечер — тоже.

— Mamma cara… (Мама дорогая — пер. с итал.) — застонала я в голос.

Вздрогнула, услышав, как открылась дверь. В уборную, негромко переговариваясь, вошли две женщины среднего возраста. Дела до меня им не было, и я смогла выдохнуть. Стоило им разойтись по кабинкам, привалилась плечом к стене и нервно дёрнула бумажное полотенце. За ним ещё одно. Красно-чёрный, похожий на кружево рисунок… Зло смяла и швырнула в корзину для мусора. Ну почему?! Почему я всегда влипаю в какую-то хрень?! Карма у меня, что ли, дырявая?!

Через пару минут я снова осталась одна. Прошлась вперёд-назад, мельком глянула на себя в зеркало. И сколько я здесь смогу пробыть до того, как Макс вытащит меня силком? Что-то подсказывало, что недолго. Самым разумным было сослаться на плохое самочувствие и попросить Макса вернуться домой. Только есть ли ему дело до моего самочувствия?

Делать было нечего, и я, открыв дверь, вышла было в коридор, но тут же наткнулась на привалившегося к противоположной стене Макса. Вид у него был тот ещё: ворот рубашки расстёгнут, в глазах — ярость, затянувшаяся ссадина на скуле снова кровоточила. Столкнувшись с ним взглядом, я подалась было назад, но не успела сделать и шага, он поймал меня за руку и потащил за собой.

— Мы уходим, — только и бросил он.

— Уходим?

Я обернулась, пытаясь отыскать взглядом девушку в рыжем платье, а вместе с ней и всю компанию, но на прежнем месте никого не было. Заметила непонятное оживление возле диванчиков. Если бы Вандор узнал, что я тут, он бы уже давно нашёл меня, но что тогда?

— Что случилось? — обратилась я к Максу, едва поспевая за ним.

Он не ответил. Угрюмый, проволок меня по холлу до самого выхода и, даже не взглянув на поспешно отворившего перед нами дверь швейцара, вышел на улицу. Запястье моё по-прежнему было стиснуто его твёрдыми пальцами.

— Можно полегче? — дёрнула рукой.

Макс опять промолчал. Едва мы дошли до машины, он отворил дверцу со стороны пассажира и втолкнул меня в салон. Через пару секунд уселся за руль и завёл двигатель.

— Да что случилось?! — воскликнула я, начиная нервничать всё сильнее. — Что у тебя с лицом?

Он наконец повернулся ко мне. Рассечённая скула начала кровоточить сильнее. Я шевельнула губами, сама не зная, что хочу сказать или сделать, потянулась к нему и стёрла кровь кончиками пальцев.

— Перестань, — зашипел Макс и перехватил мою руку. — Сукин сын… Я ему ещё устрою…

— Кому? — не понимая, о чём он, переспросила я. С кем он что не поделил? Меня не было минут пять, не больше, не с именинником же он…

— Одному зарвавшемуся поганцу, — верхняя губа его чуть приподнялась, как будто он готов был зарычать. По-звериному, готовясь к самой настоящей схватке. Вены были напряжены, мышцы натянуты. — Проклятый Куратов!

У меня сердце так и бухнулось о рёбра. Куратов? Что-то подсказывало мне, что это не совпадение.

— Кто это? — поинтересовалась я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Скрывая охватившую меня тревогу, открыла сумочку и наспех нашла упаковку бумажных платочков.