— Завтра, — только и просипел он, когда я заговорила про ванную. Сгрёб меня и прижал к себе спиной. Вдохнул у затылка, прихватил зубами кожу.

Я почувствовала, что член его снова стал твёрдым и поняла, что меня это возбуждает. Ноющее, истерзанное тело откликалось на него.

— Макс… — только и выдохнула я, безотчётно ухватив его за руку. — Ты…

— Да, — усмешка мне в волосы. — Я снова хочу трахнуть тебя. Но ещё сильнее я хочу спать.

Я попыталась повернуться к нему, хотела высказать ему всё, что о нём думаю, но стоило мне шевельнуться, он прижал меня крепче.

— Долго ты собираешься тереться задницей? — голос стал ещё ниже. Заставив меня согнуть ногу, он провёл пальцами между моих ягодиц и мягко обрисовал анус. У меня дыхание перехватило, тело обдало холодом, жаром, на руках выступили мурашки. Намёк его был недвусмысленным.

— Перестань. — Я и сама говорила сипло.

Он снова хмыкнул и убрал руку. Потёрся о мой затылок подбородком. Не прошло и нескольких минут, как дыхание его стало размеренным, спокойным. Мне же казалось, что уснуть я не смогу вовсе. Бои без правил, орнамент татуировки на его предплечье, груди… Кожаная обивка дивана под грудью и его мощные толчки во мне.

Рука его лежала у меня на бедре, тепло, исходившее от тела, согревало меня, посылало импульсы к груди, к животу, бёдрам. Разве можно уснуть, когда он… Когда я… Накрыла его ладонь своей, прикрыла глаза, и незаметно для себя провалилась в лишённый каких-либо сновидений сон.

И вот теперь, стоя у панорамного окна гостиной, я смотрела на город, где всего за несколько дней пережила столько, сколько, наверное, не пережила за всю свою жизнь.

Квартира оказалась настолько большой, что кухню я нашла не сразу. Отделанная в белых, бежевых и коричневых тонах, она, должно быть, занимала целый этаж. Как и в доме, здесь не было ничего лишнего: просто и в то же время дорого. Высокие потолки, кожаная мебель, современная дорогая техника, ванная комната с просторной душевой и джакузи. Если эта квартира принадлежит Максу, почему он не живёт тут? Почему, как мой брат, не держит возле себя штат охраны и сам водит машину вместо того, чтобы пользоваться услугами личного водителя? Вопросов у меня было много и ни на один из них ответа я не знала. Единственное, что было мне ясно: меня тянет к нему какой-то неподвластной мне, первобытной силой, и притяжение это взаимно.

Но что будет, когда он узнает, кто я? Когда поймёт, что Вандор — мой брат? Смутное предчувствие подсказывало мне, что его это вряд ли обрадует. Что вообще между ними произошло? О жизни брата я знала совсем немного. Поначалу даже уложить в голове не могла, что у мамы есть ещё один ребёнок — настолько внезапной оказалась для меня эта новость.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Пару лет назад он просто появился на пороге нашего дома в Сицилии в сопровождении своей будущей жены и сказал, что ему нужна мама. Моя мама. В тот день я и узнала, что помимо меня у неё есть сын. Жёсткий, уверенный в себе хозяин жизни. В этом они с Максом, наверное, были схожи. Так что удивительно ли…

— Отличный вид, — едва я сделала последний глоток кофе, услышала голос Макса прямо у себя за спиной. На плечо мне опустилась тяжёлая ладонь.

Чёрт, я даже не услышала, как он подошёл. Снова не услышала. Резко развернулась и наткнулась на его пристальный взгляд. Внутри мигом поднялось волнение. Волосы его были влажными после душа, бёдра обёрнуты широким махровым полотенцем. И всё. Всё! Ничего, кроме этого проклятого полотенца! Запах Макса мгновенно окутал меня, въелся в лёгкие.

— Мой халат.

Он взялся за пояс надетого на мне халата и потянул его. Утром, приняв душ, я надела его, не найдя ничего более подходящего. Огромный, тяжёлый, он был велик мне настолько, что я практически утонула в нём, несмотря на то, что подвернула рукава.

Пояс легко поддался его пальцам. При свете всё казалось другим, более осознанным. Стоящий в каких-то сантиметрах от меня Макс, его широкие ладони, узор татуировки на руке и груди.

Пустая чашка дрогнула у меня в пальцах. Не дав ему распахнуть полы, я отступила к окну. Пояс он не выпустил. Напротив, потянув, выдернул его и отбросил на пол. Прищурился, когда я попыталась зажать на груди расходящуюся ткань. Глаза его полыхнули дьявольским огнём, черты лица стали жёсткими.

Опустив взгляд на полотенце, я поняла, что он возбуждён, и нервно выдохнула. Отрицательно качнула головой.

— Ты порвал моё платье, — выдавила, сделав ещё шаг назад.

— Оно было не твоё.

В его голосе не было и намёка на веселье. Совершенно спокойный, он говорил то, что думал. Я едва не задохнулась от негодования, но даже не нашлась, что возразить ему.

Не сводя с меня взгляда, он дёрнул полотенце и бросил его поверх пояса. Губы мои дрогнули, но сказать что-либо я так и не смогла. Он действительно был огромным!

Крепче схватилась за ворот халата, отлично понимая, что это не спасёт меня и не спасёт, в первую очередь, от самой себя. По бёдрам разлилось тепло, колени подрагивали, в голове шумело.

— Не смей, — только и выдавила я, пятясь прочь до тех пор, пока не упёрлась спиной в стекло. — Не подходи, Макс! Слышишь?! Макс!

Молча, он подался вперёд, ко мне. Бесшумно, неспешно, прекрасно зная, что деваться мне некуда. Позади меня раскинулся сонный город больших денег, соблазнов и огромных разочарований. Город, правил которого я не знала. Зато их знал он. Знал и, более того, сам устанавливал.

— Тебе это не понадобится, — подойдя вплотную, Макс разжал мои пальцы и высвободил махровую ткань. Глядя мне в лицо, скинул халат на пол и, положив ладони мне на плечи, провёл до локтей. Из груди вырвался выдох, но не успела я снова вдохнуть, он резко развернул меня лицом к окну.

— Что ты делаешь?! — воскликнула я, почувствовав прохладу стекла грудью. Тело, уже согретое пламенем его взгляда, покрылось мурашками, внизу живота заныло, запульсировало. Я попробовала развернуться обратно, но Макс придавил меня.

Ладони его опустились на бёдра, и он, покусывая моё плечо, потёрся о меня пахом.

— Макс, — ловя ртом воздух, прошептала я. Упёрлась в окно ладонями. — Макс, перестань, нас же…

— Тебя что-то смущает? — пальцы скользнули меж бёдер, легли на мой клитор, и я облизнула губы. Задрожала, стоило ему слегка надавить, приласкать. — Поздно играть в пай девочку, Марика, — он лизнул раковинку моего уха, прикусил мочку. — Можешь не стараться.

Втиснув вторую руку между стеклом и моим телом, он накрыл грудь и сжал. Удовлетворённо, с глухим рыком выдохнул у моего виска и потёрся щекой. Сосок оказался зажатым меж его пальцами и, стоило ему надавить сильнее, меня пронзило миллиардом крохотных импульсов.

Тихонько застонав, я проскользила ладонью вверх по стеклу, царапнула и прикрыла глаза, прячась от пугающего ощущения пустоты под нами. Комнаты позади нас я не видела, и от этого казалось, будто мы вообще парим в невесомости. Только мы двое, сошедшие с ума, позабывшие обо всех возможных рамках приличия, и распластанный у нас под ногами город с его многочисленными казино, клубами, переплетёнными улицами и катящимися по ним спичечными коробками машин.

Не переставая мять мою грудь, Макс снова опустился к шее и стал покрывать поцелуями. Его влажный язык касался пульсирующей венки, ладони и пальцы дарили острое, болезненно-сладкое удовольствие. Сдавшись, я откинула голову, позволяя ему целовать себя, касаться, и он тут же воспользовался этим. Прикусил кожу и сильнее стиснул меня. Обведя сосок, надавил, потёр.

— Ма-а-акс… — застонала я, когда он потихоньку сдавил клитор и тут же вогнал в меня сразу два пальца. Грубо, резко, заставив изогнуться и закусить губу.

Подчиняясь ему, я шире расставила ноги. Из-под полуопущенных век глянула вниз. Раздвинув пальцы, он натянул меня до предела, провернул внутри и тут же снова резко вогнал.

Дыхание у меня перехватило, голова закружилась — от высоты ли или от того, что он делал со мной, я понятия не имела. Подалась к нему бёдрами, насаживаясь, желая ещё и ещё. Внутри всё ещё ныло после вчерашнего, но это было ничем по сравнению с желанием, что он распалил во мне за какие-то мгновения.

— Так ты хочешь? — не переставая трахать меня пальцами, прорычал он. — Нравится? — в меня до упора.

От его низкого, сиплого шёпота, меня накрыло новой волной желания. И без того болезненная от возбуждения грудь заныла сильнее, соски напряглись, живот стянуло. Поведя бёдрами, я почувствовала его твёрдость, услышала сдавленный рык.

— Не больше, чем тебе самому, — простонала я в ответ и, не успел стон мой затихнуть, пальцы Макса исчезли.

Подхватив под животом, он дёрнул меня на себя, заставляя прогнуться в спине. Другой рукой Макс схватил меня за волосы. Вскрикнув, я выгнулась ещё сильнее.

— Маленькая сучка, — просипел он и с размаху вошёл в меня. Мой стон слился с его, голова поплыла пуще прежнего.

Вспышка боли мгновенно сменилась удовольствием. Тягучее, горячее, оно охватило меня. Так же, как и вчера, Макс не дал мне ни минуты на то, чтобы опомнится. Намотал волосы на ладонь и, впиваясь пальцами в бедро, стал жёстко брать. Каждый его удар заставлял меня вскрикивать, жадно ловить ртом воздух, а он и не думал останавливаться. Вонзался и шумно, горячо дышал у меня над ухом.

— Так нравится? — потянул за волосы и вогнал член так глубоко, что я закусила губу. Заскребла по стеклу, беспомощная, дрожащая в его руках. — Нравится, когда с тобой не церемонятся, да? — отпустив бедро, он тронул мой живот. Погладил кончиками пальцев самый низ, надавил сильнее и стал вбиваться ещё яростнее.

Опутанная его запахом, я проваливалась в бездну. Шептала что-то, смешивая русский и итальянский, и сама не разбирала, что именно. Бёдра его врезались в мои, тела сталкивались с громкими, вульгарными шлепками. Он шарил по моему телу, гладил живот, тискал грудь и снова возвращался к животу.