Едва сдержал желание схватить её за руки и отшвырнуть прочь. Она встала на колени, расстегнула мои джинсы и слегка приспустила их. Всё такая же собранная, ощупала бок. Не успел я ничего сообразить, меня ошпарило пуще прежнего. Сознание поплыло, перед глазами заплясали цветные точки. Казалось, она забралась в меня и без наркоза принялась вынимать внутренности. Впрочем, судя по всему, так оно и было. Не знаю, как долго это продолжалось. Тело покрылось испариной, дышать было трудно.

— Вот она, — голос Марики дрожал. Что-то ударилось о стол возле меня, и я, глянув, увидел окровавленный кусок металла. — Ниток нет. Рану придётся прижигать.

Марика по-прежнему стояла на коленях. Перевёл взгляд на неё и, сглотнув, утвердительно кивнул.

Ладонь её легла на моё колено. Тихонько сжав, она подскочила на ноги. Посмотрев на плиту, я заметил, что та уже включена. Язычки голубоватого пламени танцевали вокруг конфорки, а рядом, всё так же на полотенце, лежал широкий нож. Сознание резанула мысль о том, что она знает, что делает. Знает… Дотянулся до бутылки и глотнул. Слабость накатывала всё сильнее, приходилось буквально выдёргивать себя из той трясины, куда меня затягивало. Сконцентрировался на девчонке. На её тонкой хрупкой фигурке, на босых ногах. Щиколотки были совсем тонкими, икры аккуратными, подтянутыми.

— Тебе идёт красный цвет, — просипел я, зацепившись взглядом за подол её платья. Перехваченные какой-то тряпкой волосы колыхнулись, когда она, обернувшись, глянула на меня через плечо. — Я тут подумал… — продолжил я. Перевёл дыхание, втянул носом воздух, — Может, всё-таки оставить тебя себе, а? Триста штук баксов, конечно…

— Заткнись, идиот, — процедила она гневно, и это вызвало у меня усмешку, хоть было вовсе не до веселья.

В руках её мелькнул нож.

— Зажми, — она протянула мне деревянную лопатку и, едва я сунул её меж зубов, кровь зашипела на раскалённом до предела металле.

Дёрнувшись, я стиснул пальцами край стола. Сердце молотом ударилось в рёбра, нервы натянулись стальными тросами. Металл вжался в тело ещё сильнее, а ладонь Марики снова легла на моё колено.

— Un altro poco… tolleravi. Sei Un Cobra.… (Ещё немного… терпи. Ты же Кобра…) — зашептала она.

Не знаю, что она там несла, но голос её успокаивал меня. Её эта неразборчивая болтовня, её лежащая на моём колене рука. Отшвырнув лопатку, я втянул носом воздух и накрыл её тонкие пальцы своими. Сжал кисть. Она выпустила нож, и тот со стуком упал на пол. Коснулась второй рукой моего бедра и, склонив голову, ткнулась лбом.

— Всё, — на дрожащем выдохе. — Пальцы её под моими тоже дрожали. — Надо было просто прикончить тебя и… — Она умолкла на полуслове и перехватила мою ладонь. — Maledetto bastardo. Come mi hai spaventato… (Проклятый мерзавец. Как же ты меня напугал…)

15

Марика

— Всё, всё… — прошептала я, помогая Максу лечь. Провела дрожащими пальцами по его покрытому испариной лбу, убрала прилипшие волосы.

Макс шумно выдохнул, на мгновение мышцы его натянулись. Страх, до сих пор сдерживаемый, рвался из меня, к глазам подступали слёзы. На нём всё ещё были мокасины, и я сняла их, после принялась за окровавленные джинсы. Подняла взгляд к лицу и поняла, что черты стали мягче.

— Макс, — позвала негромко, осторожно потрясла за плечо. Он не отзывался. — Макс! — уже настойчивее.

На мгновение страх захлестнул меня. Пальцы скользнули по шее. Нашла пульс. Раз… два… три… Присела рядом и, взяв его за руку, крепко сжала пальцы. Всмотрелась в его бледное лицо и сглотнула. Истерика сдавливала горло, держаться не осталось сил. Всё это время я понимала, что должна оставаться предельно собранной, что не имею права расклеиться, теперь же меня начинало потряхивать.

— Макс… — с губ слетел шёпот, выдох получился судорожным, наполненным невыплаканными слезами. Теперь, когда от меня уже мало что зависело, сдерживать истерику становилось всё труднее.

Шмыгнув носом, я снова взялась за его джинсы. На пальцах оставались следы крови, кровь засохшими разводами покрывала мои руки, но я старалась не думать об этом.

Могла ли я когда-нибудь предположить, что мой первый практический опыт окажется таким?! Боже упаси! Мне даже в страшном сне подобное присниться не могло! Откинув джинсы в сторону, я укрыла Макса тонким одеялом. Смахнула выступившие таки слёзы и снова коснулась его лба. Ни антибиотиков, ни обезболивающих в доме не было. Бинты, немного хлоргексидина, какие-то совершенно бестолковые мази и таблетки… Показатель уровня бензина в баке был почти на нуле.

Дотронувшись до ссадины на виске, я тихо застонала. В первые секунды там, на заправке, я и понять не могла, что случилось, настолько всё было стремительно. Пистолет в руках Ивана, в долю секунды оказавшийся возле меня Макс и сильный удар в плечо… Что было бы, если бы он не оттолкнул меня?! Падая, я сильно ударилась головой, содрала руки, но это было ничем.

Накрыла ладонь Макса, сжала.

— Всё будет хорошо, — потихоньку шмыгнула носом. Вытерла глаза и на миг сжала руку сильнее.

Окружающая нас тишина отнюдь не успокаивала. Я боялась, что в рану могла попасть грязь. Нож я простерилизовала, но в подобных условиях могло случиться что угодно. Ещё и большая кровопотеря… Под глазами Макса явственно выделялись тёмные круги, губы тоже были бледными. Подобрав брошенные на пол джинсы, я ощупала карманы. В ладони оказалась зажигалка и несколько монет. Мне казалось, что перед тем, как пойти к дому, Макс взял из машины смартфон, но возможно… Сунула руку в задний карман. Нет, так и есть. В пальцах моих оказался серебристый айфон, но стоило попробовать разблокировать его, система тут же потребовала идентификацию.

— Да чтоб тебя, — злясь, бросила телефон на постель.

Понимала, что снова начинаю терять контроль над собой и поддаваться эмоциям. Только что я на живую вынула пулю из мужчины, спасшего мне жизнь. Казалось, что я всё ещё чувствую тошнотворный запах обожжённой плоти, что чувствую, как колотит Макса. Иван стрелял в меня. И не просто стрелял. Глядя в его ожесточённое лицо, в горящие ненавистью глаза, я понимала, он хочет убить меня. И каким-то образом в этом замешан мой брат.

Сделав глубокий вдох, я заставила себя отогнать мысли и сконцентрироваться на самом важном. А самым важным сейчас была жизнь Макса. Сквозь небольшое окно в комнате я видела припаркованную у забора машину. Лучи солнца отражались в стёклах, плясали по крыше. Возможно, я бы смогла добраться до ближайшей заправки или попросить немного бензина у кого-то из местных. Возможно, я бы смогла выехать из города. Связаться с мамой, добраться до брата. Потребовать у него, чёрт подери, объяснений, что вообще происходит! Да, я, наверное, смогла бы, но даже не пошевелилась, чтобы сделать хоть что-то из этого. Потому что для этого мне нужно было оставить Макса. Раненого и практически беспомощного сейчас. А этого я бы не смогла точно.

Немного успокоившись, я взяла правую руку Макса. Пальцы его были в запёкшейся крови, и я, нагнувшись, облизнула указательный. Почувствовала на языке металлический привкус. Нутро сжалось от тревоги, от неизвестности. Ещё вчера он, ловкий, сильный, неуязвимый, наносил удары сопернику, а теперь… Вытерев палец о подол платья, я приложила его к телефону. Экран приветственно мигнул, на рабочем столе появилась заставка: расправившая капюшон змея. Горло моё внезапно сдавило спазмом, слёзы, так долго сдерживаемые, вырвались, покатились крупными каплями. Я яростно смахнула их. Макс шумно выдохнул, застонал, и я крепко стиснула его пальцы. Нет! Не отдам его! Не позволю!

— Денис? — пытаясь не выдать дрожи в голосе, заговорила я, едва услышала знакомый и в то же время совершенно другой голос. — Это Марика… Он… Он со мной. Послушай… Послушай! — взорвалась и едва сдержалась, чтобы не перейти на итальянский. — Да послушай ты меня! — вскрикнула, чувствуя гнев и раздражение. — Макс ранен. Да…


Не прошло и часа, как снаружи раздался шум двигателя. Почти всё это время я просидела рядом с Максом, отошла лишь, чтобы налить себе чашку горячего чая. За окном блеснула крыша чёрного внедорожника, тут же раздался громкий хлопок дверцы.

Встав, я пошла навстречу и, едва вышла из комнаты, столкнулась с влетевшим в дом Денисом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Где мой брат?! — гаркнул он так, что виски запульсировали болью. В тёмных глазах отражалась ярость, и ярость эта была направлена на меня.

Не успела я ответить, он, грубо оттолкнув меня с прохода, ринулся в комнату. И без того ноющее от удара об асфальт плечо отозвалось болью. Взвинченная, я влетела следом, и Денис тут же обернулся ко мне.

— Что случилось? — холодно спросил он.

— В нас стреляли, — сделала шаг в комнату и остановилась.

Денис прошёлся по мне пристальным, полным презрения взглядом, вернулся к лицу. Судя по всему, он не доверял мне и скрыть этого не пытался.

— Это я и так понял, — процедил он. Откинул одеяло и, наткнувшись на прижжённую рану, резко вскинул голову. — Какого чёрта?!

— Макс не дал мне отвезти его в больницу, — не отводя глаз, ответила я. Смотрела на брата Макса, поражаясь тому, как они похожи. Каждая черта, мимика. Те же тёмные волосы, та же тёмно-каряя радужка глаз.

— Кто? — чёткий, жёсткий вопрос. От тона, которым он его задал, по коже у меня пробежал холодок. За видимым спокойствием скрывалась не просто угроза — желание крови, желание неотвратимой мести, и я вдруг поняла, что боюсь говорить правду. — Кто? — повторил Денис ещё жёстче. Без сомнений, он догадался, что я знаю.

Мы смотрели друг другу в глаза. Взгляд его был тяжёлым, мрачным. Чернота сгущалась с каждым мигом моего молчания. Попытаться уйти от ответа? Сказать, что не знаю? Ведь в случившемся он обвинит меня. Недоверие, презрение, что я видела в его глазах, не оставляли в этом сомнений. Нет. Оба мы понимали, что это неправда, к тому же, Ивану удалось улизнуть. На что он способен?