– Ещё один.

– Везите его в травматологию!

– Молодой человек, а с вами всё нормально? – как можно тактичнее спрашивает пожилой хирург, на что шатен молча кивает.

Беспокойство врача не беспочвенно – выглядит Кен, как полуживое дерьмо. Порванная окровавленная рубашка. Грязные и мокрые волосы. Потрескавшиеся губы и обезумевший взгляд. Но повода для излишнего внимания Судзуки не даёт. Сейчас важен только Аято. Хирург ещё несколько секунд странно покосился на парня, но переспрашивать не стал, счёл его ответ более чем убедительным.

– В таком случае, можете ожидать результаты экспертиз здесь, – вежливо улыбнувшись, пожилой врач скрылся в коридоре правого крыла, куда повезли Аято.

Выдержав три секунды после того, как последний медицинский сотрудник исчез в его поле зрения, Кен оторвал руку от стены и попытался шагнуть к диванчику. Но колени подкосились мгновенно, и парень без сил свалился на пол. Кажется, он и впрямь не чувствовал ног. Мышцы бёдер непроизвольно сжимались, но пошевелить хотя бы стопой ему не удавалось. При помощи рук Судзуки придвинулся к холодной стене и, облокотившись назад, поднял голову. Ближайший час он проведёт в таком положении.

Белые стены больничного коридора при тусклом освещении кажутся серыми. Писк электронных аппаратов, поддерживающих жизнедеятельность организма, въедается в мозг. Шум от беспорядочно перевозимых каталок. Топот с верхних этажей. Гул автомобилей за окном. Каждый звук искажается и перемешивается с треском в ушах. Повсюду носятся люди в белых халатах. Вправо и влево. Влево и вправо. Кто-то останавливается и проводит перед лицом Кена рукой. Если это не ночной кошмар, то, наверное, таким образом врачи пытаются достучаться до него. Внезапно, Судзуки осознаёт, что уже сидит на скамейке в отделении травматологии. Видимо, какой-то человек из персонала привел его сюда. Странно. Парень совершенно упустил этот момент.

– Молодой человек, – доносится голос, словно из бочки. – Молодой человек!

Кена резко хватают за плечи и начинают трясти. Опомнившись, он поднимает голову вверх и видит перед собой обеспокоенную медсестру.

– Да? – настороженно переспрашивает парень. – Что с Аято? Он очнулся?!

– Доктор Хагивара занимается им сейчас. Он всё скажет, когда выйдет из операционной, – после этих слов шатен огорчённо понурил голову. – Мне необходимо собрать анамнез. Ответьте на несколько вопросов, пожалуйста.

Не поднимая взгляда, Кен быстро кивнул.

– При каких обстоятельствах была получена травма? – на одном дыханье, словно робот, произнесла медсестра.

“В него стрелял мой отец” – горько усмехнулся про себя Судзуки, но вслух это вроде бы не произнёс.

– В пяти километрах отсюда, на выезде из города SAT производил захват. Была перестрелка. И в него попали…

– Гражданин Такимура тоже один из пострадавших офицеров? К нам в отделение поступило уже десять человек.

– Нет, – зажмурившись, затряс головой Кен. – Нет, он находился в заложниках. Его насильно держали там, – придумав прекрасное объяснение, шатен решил сохранить его и для расспросов журналистов.

– Поня-ятно, – задумчиво протянула медсестра, читая в своём блокноте другой вопрос. – Как много времени прошло с момента получения травмы?

Судзуки сощурил лоб, пытаясь вспомнить хотя бы сегодняшнее число. За окном стояла темнота, и вполне возможно, что уже наступила ночь.

– А который сейчас час? – облизнув пересохшие губы, спросил он.

– Без четверти одиннадцать, – девушка указала на настенные часы в коридоре, которые висели прямо перед глазами Кена.

– Я не помню, – сокрушённо ответил Судзуки. – Всё перемешалось в голове. Это было… два часа назад. Или три. По-моему, к тому моменту уже стемнело. Мы подъехали к их штабу где-то к семи. Затем я убежал в здание. Потом в Аято выстрелили и…. Больше я ничего не могу сказать. Проверьте по камерам, когда я пришёл в больницу. Он получил травму за час до того, как мы оказались здесь.

Медсестра устало вздохнула и, перелистнув страницу блокнота, уже собралась что-то сказать, как вдруг дверь с номером 103 раскрылась, и в коридор вышел хирург Хагивара.

Кен подорвался с места мгновенно, совершенно забыв про свои ноги, которые подкосились и еле держали его. Подойдя к доктору вплотную и преградив ему путь, шатен попытался заглянуть в операционную, попутно расспрашивая хирурга о состоянии Аято.

– Как он? С ним всё будет в порядке? Пожалуйста, скажите, что он очнулся, – буквально, взмолился Судзуки, на что врач поправил свои очки и стянул перчатки с рук.

– Здоровью пациента ничего не грозит. Мы провели хирургическую обработку ранения. Он получил повреждения мягких тканей средней тяжести, но нервы задеты не были. Однако произошла большая потеря крови, мы сделали переливание. В данный момент пациент отходит от наркоза. Поэтому полностью диагностировать его состояние мы сможем лишь после того, как он придёт в себя.

– Дайте мне взглянуть на него, – Кен через плечо доктора посмотрел в открытую дверь операционной, после чего попытался туда зайти, но хирург строго преградил ему путь рукой.

– Подождите, – остановил он шатена. – Пациент уже перевезён в палату №124. Она находится в соседнем коридоре.

– Вы проведёте меня туда? Или мне зайти к нему самому? – не спрашивая разрешения, Судзуки чётко дал всем понять, что он посетит Аято при любом раскладе событий.

Однако хирург Хагивара резко насупился но, вежливо улыбнувшись, как можно тактичнее ответил Кену отказом.

– К сожалению, сейчас уже ночь. Вы сможете поселить господина Такимуру утром. Приём открыт с 8 до 12. А сейчас можете возвращаться домой. Приведите себя в порядок, – делая акцент на втором слове, врач намекнул на то, что парню не мешало бы освежиться и переодеться во что-то не рваное. Но Судзуки на его предложение лишь показательно фыркнул. – Поймите, вам не о чем беспокоиться. Пациент в полном порядке. Он должен восстановиться за кратчайшие сроки.

– Должен? – изогнув бровь, переспросил Кен. – Я никуда не уйду, пока не буду убеждён в этом лично, доктор, – заметив, как кротко переглянулись хирург с медсестрой, парень немного сбавил свой тон. – Прошу, мне необходимо посмотреть на него. Хотя бы пару минут.

На несколько секунд в воздухе повисло молчание. Судзуки выжидающе смотрел в беспокойные глаза врача, и, в конце концов, тот сдался под напором шатена.

– Хорошо, давайте мы проведём вас к нему. Но только недолго, учитывайте, – поправив квадратные очки, хирург направился в начало коридора. Согласно кивнув, Кен быстро последовал за доктором. Молодая медсестра закрыла блокнот и тоже присоединилась к ним, цокая своими каблуками за спиной Судзуки.

Когда они подошли к 124 палате, прежде чем открыть дверь, врач Хагивара ещё раз сказал несколько пояснений, касаемо состояния Такимуры.

– Вы должны помнить, что условия заживления ран нижних конечностей заметно хуже, чем верхних. Поэтому могут произойти некоторые осложнения. Во избежание лишних движений и раздражения тканей, мы провели иммобилизацию конечности.

Заходя в палату, Судзуки ещё прокручивал в голове множество посторонних мыслей. Но стоило ему увидеть Аято, как всё вокруг для него потеряло значение. Блондин лежал на белоснежной постели. Правая нога была прикована в койке, а к телу подключены множество электронных аппаратов и капельница, стоящая возле изголовья больничной кровати. Такимура уже выглядел не таким бледным, хоть и его веки по-прежнему оставались прикрыты.

На доли секунды Кен даже пугается, что Аято не дышит. Он не может понять, вздымается ли его грудь. Судзуки подходит совсем близко к постели и, положив ладонь на открытые ключицы парня, чувствует лёгкое, очень слабое дыхание.

– Когда он должен прийти в себя? – сглатывая, хрипло спрашивает шатен.

– Часа через два, может чуть больше или меньше, – отвечает хирург.

– Время отхождения от наркоза у разных пациентов может различаться. Зависит от их общего состояния и восприимчивости, – тут же подхватывает его медсестра.

Кен ещё пару секунд всматривается в измученное лицо Аято и, не говоря ни слова, начинает озираться по сторонам. Возле большого окна стоит белый стул. Судзуки быстрым шагом подходит туда и резким движением забирает его. Поставив стул напротив койки Такимуры, парень присаживается, вслух заявляя:

– Я буду рядом с ним.

– Прошу прощения?! – мгновенно вспыхивает хирург. – Это невозможно. Вам было позволено зайти на несколько минут. Я ясно дал понять, что сейчас уже ночь. Время посещения начнётся в восемь утра.

Возмущение доктора Хагивара нарастало, как по щелчку пальца. Он, продолжая настаивать на том, чтобы Кен немедленно покинул палату, подошёл к шатену, грубо надавив на его спину. Но Судзуки оставался невозмутим и даже не шелохнулся с места. В голову парня даже закралась мысль о том, чтобы сломать себе руку и уж точно задержаться в этом отделении. Удивлённая развернувшейся сценой медсестра стояла, как вкопанная, и с открытым ртом наблюдала за происходящим.

– Ваше поведение недопустимо. Вы вынуждаете меня вызвать охрану, – от вежливости хирурга не осталось и следа, такое упрямство парня разозлило его.

– Что здесь происходит? – внезапно, в палату ворвался заведующий реанимационным отделением, доктор Хигути.

– Этот человек отказывается выходить отсюда, – сразу же начал объяснять сложившуюся ситуацию врач Хагивара. – Я объяснил ему, что часы посещения начнутся утром, но он упёрся рогами и продолжает сидеть здесь.

На удивление всех присутствующих, заведующий отделением совершенно не изменился в лице. Более того, он внимательно и с неким беспокойством оглядел Кена с Аято, после чего выставил правую ладонь вперёд, твёрдо возразив хирургу.

– Всё в порядке. Господин Судзуки может остаться в палате на ночь.