– Нет, нет, что вы, – начал суетливо размахивать руками Судзуки. – Вы ничему не помешали. Не хотите ли выпить чая с тортом? – нервно улыбнулся квадратной улыбкой шатен.

– Спасибо, не стоит, – резко ответила женщина, и в её голосе проскочила нотка брезгливости. – Я же всё правильно поняла, вы… из этих? – аккуратно спросила Саито-сан, по всей видимости, надеясь получить отрицательный ответ.

– Мы встречаемся, – сразу же отчеканил Аято, направляя на хозяйку квартиры уже более уверенный взгляд.

– Простите, что не сообщили вам об этом раньше, – извинился Кен, не забывая про виноватый поклон.

– Ясно, – кратко отозвалась женщина. – Тогда я лучше пойду, – сумбурно добавила она, заставляя парней немного напрячься.

– Всё же в порядке? – испуганно поинтересовался Судзуки.

– Да, да, конечно, – нервно ответила Саито-сан, отводя глаза в сторону. – Всё хорошо. Доброй ночи, – на последнем слове голос женщины неестественно вздрогнул. Она напряжённо хохотнула и, попрощавшись с ребятами, вылетела из квартиры, даже позабыв закрыть за собой дверь.

Парни остались стоять в полнейшем недоумении. Реакция женщины была такой неоднозначной. С одной стороны, она была явно не рада тому, что по нелепой случайности ей пришлось узнать. Но, несмотря на это, она не накинулась на парней с обвинениями, причитаниями и, что самое главное, не выгнала их из квартиры. Однако после такой неловкой встречи внутри остался осадок. Интересно, когда Кен с Аято перестанут попадать в подобные ситуации, когда об их отношениях по ошибке узнают? Видимо, это прекратиться лишь в том случае, если парни и вовсе перестанут скрывать, что они не браться, не друзья и не приятели, а, в первую очередь, пара. Но, учитывая то количество критики и непонимания, с которым они могут столкнуться, этот вариант отбрасывался как можно дальше, ведь ребята всё ещё не были взрослыми, независимыми людьми. Да, внутри они уже давно стали самостоятельными и мудрыми, но, кого это будет волновать, если по паспорту им нет и двадцати лет. А человечества ещё не скоро избавится от эгоизма и мнимого чувства величия. Кто по своей воле готов признать, что возраст индивида не имеет никакого отношения к вменяемости личности? Но из-за всех этих заблуждений приходиться сильно отплачивать тем, кто хоть немного выделятся из общей массы. Им приходиться скрываться, просить прощения, придумывать оправдания, и всё это лишь из-за отсутствия права быть собой.

Именно поэтому этой ночью парни ложились с тяжёлым камнем на душе.

– Аято, как ты думаешь, Саито-сан сильно разочаровалась в нас? – полушёпотом спросил Кен, направив свой, как показалось, даже чересчур наивный взгляд на старшего.

– Думаю, она хороший человек и всё понимает, – уверенно отозвался блондин. – Просто ей нужно немного свыкнуться с этой мыслью. Всё-таки она не ожидала застать нас, целующихся на кухне, – немного хохотнул парень.

Кен широко улыбнулся и, найдя под одеялом ладонь Аято, вложил в неё свою руку, скрепляя их в крепкий замок.

– Ты прав. Если бы мы были ей противны, то она бы сразу же набросилась на нас. Я слишком много волнуюсь, извини. Нам уже следует спать, – сказал Судзуки, оставляя на губах старшего невесомый поцелуй. – И спасибо за сегодняшний день. Это и впрямь был лучший праздник в моей жизни.

– Ты преувеличиваешь мои заслуги, – шёпотом ответил Аято.

– Ничуть. Ты работал на износ и безумно старался ради меня, я получил прекрасный подарок, а ещё провёл вечер с человеком, рядом с которым могу оставаться настоящим. Нет, детка, это лучшее, что могло со мной произойти, – широко улыбнулся Кен, заставляя старшего покраснеть от последнего предложения.

– Детка? – изогнул в удивление одну бровь блондин.

– Тебе не нравится? – непонимающе посмотрел на него младший.

– Нет, мне нравится, просто непривычно, но я не против, – немного стушевался Аято, тем самым веселя Судзуки.

Кен тихо посмеялся над таким нелепым выражением лица старшего, после чего потянулся к настольной лампе и выключил её. Шатен заявил, что им уже нужно спать и, пожелав Такимуре хороших сновидений, укутался в тонкое одеяло. Но проводить ночь так было бы холодно, а потому парни как можно теснее прижались друг другу, греясь теплом от их тел.

Следующий день пролетел незаметно. Кен с Аято, как уже стало обыденностью, по уши погрязли в работе. Судзуки сегодня обслужил так много столиков, что к концу смены у парня начала кружиться голова. Уходя из кафе, Кен почувствовал себя гораздо лучше от прилива свежего воздуха. По дороге на съёмную квартиру, которая занимала от силы минут пятнадцать, он смог немного перевести дух, чтобы уже дома сесть за учёбу. Старшеклассникам всегда приходилось нелегко. Но, если ты стремился к отличной учёбе, то никакие слова не смогли бы описать всю сложность и непосильный труд, вкладываемый в образование каждый день. А Кен не мог дать слабину. Он лишний раз отказывал себе в пятиминутном перерыве, боясь, что из головы вылетит нечто важное для предстоящих экзаменов. Но всё бы было ничего, если бы у парня были сносные условия работы. Однако ему приходилось, сгорбившись, сидеть над кухонным столом, без возможности воспользоваться компьютером или принтером. Повезло, что Кен умел писать быстро и обеими руками. Когда затекала одна, он приводил в действие другую. Правда, наклон также менялся в противоположную сторону, но всё это было незначительной мелочью. Такой хитрой махинации парень научился ещё в начальной школе, когда отец нанял ему бесчисленное множество репетиторов, которые всё время заставляли много писать.

Сейчас уже прошло пять часов с того момента, как Кен сел за учёбу. Глаза начали слезиться, а поэтому Судзуки откинулся на спинку стула, чтобы немного передохнуть. Аято уже с минуты на минуту должен был вернуться домой. Кен поднялся из-за стола, чтобы поставить чайник, как тут в прихожей послышался звук открывающейся двери. Судзуки тут же кинулся в коридор, чтобы с порога встретить парня трепетным поцелуем. Аято заключил младшего в крепкие объятия, после чего направился на кухню, сразу же устало плюхаясь на стул. Блондин посмотрел на бесчисленное множество бумаг, раскиданных по столу, и, изогнув бровь, взял в руки одну из сделанных Кеном работ.

– Наклон в левую сторону? Сколько же раз ты сменил руку при написании? Опять перерабатываешь, – взволнованно заговорил Аято, направив на Судзуки строгий взгляд.

– Я в полном порядке, – как можно убедительнее ответил младший, начиная убирать со стола все бумаги.

Немного очистив стол, парни присели перекусить. Со вчерашнего дня осталось ещё много торта. Аято сообщил младшему о том, что собирается пойти на вторую подработку. А Кен, в свою очередь, заявил, что продолжит упорно заниматься учёбой, ведь, будучи в выпускном классе, он должен приложить максимум усилий на сдачу экзаменов. От этого завесила вся его жизнь.

Внезапно, посередине разговора у Кена зазвонил телефон. Аято быстро подал его младшему, успев заметить имя, засветившееся на экране. Звонок был от Саито-сан. Судзуки принял вызов и приложил телефон к уху. Блондин же притих и прислушался к разговору.

– Добрый день, Саито-сан.

– Кен, ты один? – опустив обмен любезностями, сразу перешла к делу женщина.

– Нет, Аято рядом со мной, – непонимающе ответил Судзуки и, будто подозревая нечто неладное, нахмурил брови.

– Отлично.

– Что-то случилось? – уже с не скрытым напряжением в голосе поинтересовался Кен.

– Мне очень жаль, что так вышло, – натянуто начала Саито-сан, – но вам нужно искать новое жильё.

Кен с Аято моментально подняли взгляды друг на друга.

– Новое жильё? – не веря своим ушам, переспросил Судзуки. – Но из-за чего? Почему мы больше не можем жить здесь?

Женщина ответила не сразу, и в динамиках секунд десять тянулось напряжённое молчание.

– Мой племянник возвращается сюда и ему нужно вернуть квартиру, – на одном дыхание заявила Саито-сан.

– Подождите, так вы говорили, что у него дом в другой стране, – пытался логически рассуждать Кен.

– Он его продал, – резко ответила женщина. – В общем, у вас неделя на то, чтобы освободить мне квартиру и заплатить за проживание, – её голос прозвучал как никогда строго и твёрдо.

Аято не выдержал и выхватил телефон из рук Кена. Блондин нахмурился и возмущённо спросил:

– Мы уже платили за аренду в этом месяце, так зачем нам оплачивать следующий, когда мы уже не будем тут проживать?

Этот вопрос застал женщину врасплох. Саито-сан вновь притихла, видимо, пытаясь придумать хороший ответ, как вдруг, она внезапно громко и четко заявила:

– Хорошо. Мне не нужны ваши грязные деньги. Можете не платить, но выметайтесь из моего дома сегодня же.

Договорив, женщина сразу же завершила вызов.

Аято раздражённо швырнул телефон на кипу бумаг, а Кен упал головой на стол, хватаясь руками за голову.

– Твою мать… Твою мать, твою мать, твою мать, – сжав челюсть, выругался себе под нос блондин. Его пустой взгляд приклеился к стене напротив.

– Ты беги на работу, а я пока что соберу вещи и посмотрю, где мы можем переночевать, – хриплым голосом заговорил Кен.

– Так быстро решил, – удивлённо и с нескрываемым раздражением хмыкнул Аято.

– Если опоздаешь, то тебя могут уволить. А до конца дня осталось немного времени.

– Но она же не может просто выкинуть нас из дома, верно? – резко оживился Аято. – Она обязана дать нам хотя-бы 24 часа.

– Я не хочу, чтобы дело дошло до полиции. Она может специально насолить нам.

– Что мы ей сделали? – непонимающе воскликнул Такимура.

– Ты ещё не понял? – удивился Кен. – То, что произошло вчера, изменило её отношение к нам.

– Мы не можем утверждать это наверняка. Тут ещё должно быть что-то другое, – пытался понять действия Саито-сан блондин.