– Я не думаю так. Она сказала, что ей не нужны наши грязные деньги, понимаешь?

– Хочешь сказать, что она и нас считает грязными? – усмехнулся Аято.

– Нет. Самой грязью, – уверенно ответил шатен.

В ответ Аято лишь облокотился о спинку стула и нервно ударил кулаком по стене за ним. Такимура плотно сжал зубы и взглянул на наручные часы.

– Тебе нужно идти, – мягко сказал Кен, подходя к старшему и нежно поглаживая того по плечу.

– Я со всем разберусь, обещаю, – хрипло прошептал Аято, беря Кена за руку и слегка поглаживая его ладонь.

– Мы разберёмся, – поправил его Судзуки, крепко сжимая кисть парня.

Аято неуверенно кивнул головой и поднялся со стула. Посмотрев на Кена разбитым взглядом, блондин медленно вышел из кухни. Судзуки помог старшему надеть куртку и шарф, после чего он нежно поцеловал Аято в уголок губ. Попытавшись улыбнуться как можно ярче, Кен пожелал парню удачи на работе и проводил его из квартиры. Как только за Такимурой закрылась дверь, младший медленно съехал на пол, задирая голову вверх, чтобы остановить собравшиеся в уголках глаз слёзы.

***

Этим вечером Аято был сам не свой. Никогда раньше место, в котором подрабатывал парень, не казалось ему настолько захламлённым и тошнотворным. Пятна от различных соусов были рамазаны на полу и стенах кухни. А в дырке под плинтусом наверняка завелись тараканы, но это было лишь предположением, в отличие от мыши, пробежавшей на глазах блондина. Над столиками для готовки то и дело летали мухи. Их пытались отогнать, но толку от этого было мало. Помимо всего вышеперечисленного на кухне повсюду стояла ужасная вонь. То ли от испорченных продуктов, то ли от потных поваров, но дышать было практически невозможно. Аято стоял над раковиной уже битый час и перемывал, казалось, нескончаемую посуду. Тарелки сегодня тоже казались слишком липкими и испачканными. Странно, но ощущения внутри парня были до одури невыносимыми.

“Может я и впрямь такой грязный, что не вижу вокруг ничего, кроме мусора. Или же всё, к чему я прикасаюсь, становиться грязью?”

Аято никак не мог выкинуть из головы слова Кена. Мысль о том, что Саито-сан и впрямь считает их такими мерзкими, задела его за живое. Эти слова звучали так глупо и нелепо по отношению к ним, но, в особенности, к Аято. Парень прекрасно понимал, что его можно было считать грязным за многое: за грубость, за многочисленные ошибки, за драки, за хамство, за упрямство. За что угодно, но не за способность любить.

Размышляя надо всем этим, Аято так забылся, что одна тарелка случайно выпала из его рук, с грохотом падая в раковину и разбиваясь на четыре больших осколка. Один из поваров заметил это и нахально выкрикнул:

– Кончай витать в облаках! Эта тарелка будет вычтена из твоей итак мизерной зарплаты. Разобьёшь ещё одну – потеряешь весь свой оставшийся заработок, – утробно засмеялся мужчина, стоявший у плиты.

– Забавно это слышать от человека, у которого, по всей видимости, не хватает денег на то, чтобы купить перчатки и шапочку, – спокойно ответил Аято, направляя свой холодный взгляд на голые руки повара. – Гости ещё не устали убирать волосы из своих блюд?

– Закрой рот и молча делай свою работу, – грубо огрызнулся мужчина в ответ Такимуре. – Не я здесь стою у раковины и выбиваюсь из сил за копейки, а ты. Все вы, нищие, слишком большого мнения о себе. Меня от одного вашего жалкого вида воротит, – оскалившись, он демонстративно повернулся к Аято спиной.

В ответ блондин со всей силой сжал мокрую губку в руке. Его разрывало безумное желание дать отпор. Но парню могло грозить увольнение из-за нарушения дисциплины. Да, заработок от этой работёнки был не велик, но сейчас им с Кеном необходима каждая копейка. Однако, как бы сильно он не старался, Такимура не мог изменить своим принципам. Задетое личное достоинство с болью вцепилось в его самоуважение. Парню, по-хорошему, сейчас бы заткнуться и не раздувать ссору, но импульсивный характер никогда не остаётся в тени.

Внезапно, блондин выключил воду в кране и, оставив гору немытой посуды в раковине, быстрым шагом подошёл к нахальному повару. Аято резко схватил его за плечи и грубо развернул к себе. Все остальные работники, находившиеся на кухне, побросали свои дела и направили заинтересованные взгляды на участников стычки. Накал конфликта заметно возрос. Такимура приблизил своё лицо к повару и, злостно оскалившись, заявил:

– Рот закрыть здесь следует тебе, ибо, когда сам окажешься в трудной ситуации, то ни один человек не подаст руку такому куску дерьма, как ты.

Аято, не моргая, смотрел в испуганные глаза напротив. В эту минуту блондином завладело бесстрашие. Вдруг, повар слегка отпихнул Такимуру от себя и крикнул чуть громче, чем ожидалось:

– Я не окажусь в трудной ситуации! Не все такие идиоты, как ты, – его голос заметно подрагивал, а во всей фальшивой уверенности проглядывалась растерянность.

– Лучше быть идиотом, чем трусом или лицемером. Вот ты сейчас стоишь и хочешь мне врезать, но не можешь, – самодовольно улыбнулся Аято. – Потому что боишься. И правильно делаешь. Ты думаешь, что тебе всё легко дастся, а я привык бороться. Так что слабо бить не умею, уж извини, – огрызнулся Такимура и уже было хотел ударить парня, как вдруг, на кухню вошёл директор этой забегаловки.

– Почему стоим на месте? За работу, живо! – скомандовал полноватый мужчина в джинсовой куртке и дорогим телефоном в руках.

Все работники в одно мгновение начали заниматься готовкой. Аято тоже, не став идти наперекор директору, вернулся к раковине с грязной посудой.

Прошло полчаса с того момента, как на кухне воцарилась рабочая атмосфера. До конца смены Аято оставалось несколько минут. Парень уже домывал последние тарелки и усиленно думал над тем, куда они пойдут с Судзуки этой ночью. Внутри блондина, отчего-то, не покидало плохое предчувствие. Словно случилось что-то не очень приятное. За все четыре часа работы ему не пришло ни одного сообщения от Кена. Обычно он интересовался, как у старшего обстоят дела, но сейчас от него исходило полнейшее молчание. Хотя, в этот момент Кен наверняка просматривает варианты их нового жилья и собирает вещи. У него не было бы времени что-то написать. Согласившись с этой мыслью, Аято немного выдохнул, но странное чувство в груди так и не покинуло парня. Домыв последнюю тарелку, Такимура облегчённо вздохнул. Он быстро схватил свой телефон со стола и, стянув грязный фартук, выскочил из этой забегаловки, даже не попрощавшись с другими работниками.

Аято старался бежать быстро. Дурные мысли словно подталкивали его вперёд, заставляя ускорить темп. Он не видел и не слышал ничего вокруг себя. Добежав до дома, Такимура встал, как вкопанный, удивлённо уставившись на площадку перед своим подъездом. На лавочке сидел парень, безумно похожий на Кена. Вернее, это и был Кен. Даже издалека Аято сразу же узнал его куртку, серую шапку и огромный походный рюкзак. Подходя ближе, он увидел еще один пакет, переполненный вещами. В доли секунды подбежав к шатену, Аято сразу же вопросил:

– Что ты здесь делаешь?! Почему уже сидишь на улице? И сколько ты здесь?

Кен поднял на Такимуру своё покрасневшее от холода лицо и, постаравшись как можно шире улыбнуться, ответил:

– Около двух часов. Но всё в норме, – попытался убедить старшего шатен.

– Два часа?! – испуганно воскликнул Аято. – Но зачем? Пошли в квартиру, тебе нужен горячий чай…

– Мы больше не можем туда вернуться, – тихо и как-то сожалеюще ответил Кен. – Саито-сан заходила, и она была непоколебима. Сказала вернуть ей дубликаты ключей и убираться отсюда куда подальше.

Аято широко вылупил глаза.

– Почему ты не попросил подождать меня? – непонимающе спросил блондин, присаживаясь на скамейку рядом с младшим.

– Она начала угрожать полицией, – горько усмехнулся Судзуки.

– Какого чёрта? – возмутился Аято.

– Она и впрямь посчитала нас извращенцами или сумасшедшими людьми. Теперь я ещё больше уверен в том, что никакой племянник сюда не вернётся.

– Но к чему тогда она выдумала такую чушь? – тихо поинтересовался блондин, безумно злясь на такую подлость со стороны Саито-сан.

– Всё просто, – смиренно вздохнул Кен. – Она не хотела выставлять себя плохой, потому что в душе понимала, что её действия неправильны. Но страх Саито-сан был сильнее, чем здравый смысл. Наши отношения для неё настолько противны, что она уснуть не смогла бы, зная, что мы проживаем в этой квартире, – сделал умозаключение шатен, растерянно закусывая губу.

– А ведь она ещё и хотела стрясти с нас побольше денег. Каждый раз убеждаюсь в том, что чем сильнее человек пытается скрыть свою плохую сторону, тем больше дерьма в его душе, – раздражённо огрызнулся Аято.

– Тише, родной, – начал нежно успокаивать парня Кен, беря его руки в свои холодные ладони. – Мы со всем справимся. А сейчас давай пойдём. На улице начинает темнеть.

– Но куда? – нахмурился Такимура и крепче сжал ладони Кена в попытке их согреть.

– В паре кварталов отсюда есть хороший хостел. Мы переночуем там и спокойно решим, что нам делать.

– Ты прав, – согласился Аято, поднимаясь со скамьи. – Сейчас нужно отогреться и выспаться. Да и хостел не такой дорогой, как отель.

Разобравшись со своим ходом действий, парни стремительно направились в место ночлега. Небольшой хостел, действительно, находился неподалёку. Хозяйка сказала, что у них много свободных мест, так что ребятам повезло, и они выбрали уютную двухъярусную кровать в комнате, которая ещё никем не была занята. Заселившись в хостел, парни немного обсудили варианты жилья, которое они могут арендовать, но всё, на что у них сейчас хватало денег – это пару однокомнатных квартир. Кен предложил снять двухкомнатное жильё с кем-то ещё, но Аято хотел, чтобы у них с младшим оставалось хотя бы одно местечко, в котором они могут отдохнуть наедине друг с другом. И пусть это будет квартира метр на метр. Плевать. Главное, чтобы больше никто не смог их выгнать из дома.