Такимура удивлённо приподнял бровь и в недоумении раскрыл рот.

– Почему вы так быстро изменили свою точку зрения? – недоверчиво спросил блондин.

– Я ничего не менял и не собираюсь. Моё мнение осталось при мне. Просто, я не считаю, что слабый человек станет работать в полиции, – как ни в чём не бывало, Киоши-сан закурил очередную сигару.

– А как же ваши слова о том, что полиция – сборище подкупных крыс и не более?

– Любой враг, милый мой, имеет две стороны. Первая – эта та, из-за которой он и является твоим врагом. А вторая – это то, чем ты можешь воспользоваться в своё благо. К примеру, дружба с кем-то из окружения врага даёт чудесные связи и лазейки во все их секретные переговоры. Ну, или даже, если ты не имеешь дружеских отношений с врагом, ты всегда можешь поучиться чему-то у него. Тактика или ход мыслей. На крайний случай, чужие ошибки помогают тебе не совершать своих. Именно поэтому, в любом противостоянии важно взаимоуважение друг к другу. Ты можешь ненавидеть своего врага, желать ему самой мучительной смерти. Но уважать его ты обязан, ибо никто, кроме него, не осмелился встать против тебя, – мужчина направил на Аято прожигающий взгляд, заставляя парня напряжённо опустить голову вниз.

Такимура примолк. Он в раздумьях над ответом прикусил нижнюю губу и, погодя полминуты, сказал:

– Вы так философски рассуждаете, что я чувствую себя глупым ребёнком, болтающим со своим отцом.

Киоши-сан широко улыбнулся и, откинувшись на спинку кресла, утробно захохотал.

– Ты сравнил меня с отцом? Сочту это за комплимент. Мне приятно слышать это от тебя.

Аято, немного удивившись такой бурной реакции на его, казалось бы, обычную фразу, посмотрел на босса непонимающим взглядом. Парень медленно, словно раздумывая, положил свои руки на стол и, отведя глаза в сторону, тихо спросил:

– А у вас есть дети?

– Это настолько важный вопрос? – с некой иронией в голосе хмыкнул Киоши-сан.

– Нет, просто, задумался, – опустил голову вниз блондин, всем своим видом пытаясь показать, что его вообще не интересует личность босса.

– Если хочешь знать, то да. У меня есть дочь, – начал всё-таки говорить мужчина. – Впрочем, ты уже её видел, когда столкнулся с ней в коридоре. Она не родная, но я вложил в её воспитание всего себя, так что мы во многом похожи, – гордо произнёс он. – А ещё у неё есть брат. Его я не воспитывал, да что там, большую часть времени даже знаком с ним не был. Но я уверен, что имею полное право считать этого парня своим сыном.

– А он тоже похож на вас? – задал вопрос Аято, встречаясь с заинтересованным взглядом Киоши-сана.

Мужчина как-то странно посмотрел на блондина, словно досконально изучая черты лица парня. На доли секунды Такимуре даже показалось, что в глазах напротив блеснула толика заботы и трепета. Спустя несколько секунд неловкого молчания босс, всё ещё продолжая неотрывно смотреть на Аято, сказал:

– Я надеюсь на это. По крайней мере, он похож на своего биологического отца. А значит, в нём уже генетически заложены важные для меня черты.

– К примеру?

– Он похож на тебя.

– Правда? И сильно?

– О, ты даже и не представляешь, насколько сильно, – загадочно протянул Киоши-сан, приподнимая уголки своих губ.

Такимура не выдержал такого давящего взгляда босса и, нервно сглотнув, повернул голову в сторону настенных часов. Увидев время, парень понял, что ему уже не помешало бы уходить. Сегодня был последний день, когда Кен сдавал национальный экзамен. Шатен должен вернуться домой через минут сорок, а, значит, Аято нужно приготовить поесть и встретить парня со всеми прилагающимися поздравлениями. Ведь тот старался. Как никто старался. И заслужил.

***

Спустя полчаса Такимура, нервный и уставший, стоял на остановке, ожидая своего автобуса. Но, как назло, ни один не проехал мимо. Слегка подпрыгивая, то ли от холодного ветра, то ли от раздражённости, Аято осматривался по сторонам.

“Издевательство” – с максимальной измученностью взвыл он в своей голове.

Крупных купюр в кармане блондина не наблюдалось, а потому такси ему, определённо, не светило. Оставалось лишь стоять и ждать, когда долгожданный автобус соизволит посетить эту остановку. Ну и что, что Такимура стоял здесь совершенно один? Спешил он за десятерых, да и руки, мягко говоря, уже успели превратиться в лёд.

Сегодняшний день насмехался над несчастным Аято, иначе бы он уже смог уехать двадцатью минутами раньше. Но парню пришлось простоять ещё целых полчаса! Ветер окончательно поборол его не сильно тёплую куртку, заставляя Такимуру сжать челюсть и застучать зубами. Зато, какое немыслимое удовольствие ощутил Аято, запрыгивая в нагретый автобус. Была бы его воля, блондин непременно сделал бы несколько кругов по городу, ибо выходить наружу не хотелось от слова совсем. Но дома Такимуру ждёт Кен. Тоже безумно тёплый и мягкий. А младший уж безо всяких сомнений поборет любой автобус этого города в схватке за комфорт Аято. Руки у шатена большие, крепкие и горячие. В них чувствуешь себя уютно, словно в своём маленьком мирке, где ничто не способно тебя потревожить. Хочется просто сидеть так вечность, чувствуя сильный обхват вокруг талии. Забывшись в этих сладостных мыслях, Такимура чуть было не пропустил свою остановку. Мгновенно спохватившись, парень выскочил из автобуса, сразу же ощущая удар холодного ветра по лицу. Накинув на голову капюшон, он поспешил в сторону дома.

Не прошло и пяти минут, как Аято уже ехал в лифте. Двери кабины раскрылись на двадцать пятом этаже, и парень мгновенно выскочил в светлый коридор. Заходя в свою квартиру, Такимура убедился в том, что Кен находился дома. Только Судзуки мог закрыть дверь на три оборота. Закатив глаза, Аято вошёл в прихожую и с неким смешком крикнул:

– Любимый, нет нужды в том, чтобы закрывать дверь на три оборота! Мы живём в благополучном районе. Чего ты боишься? Что сосед проберётся к нам в квартиру и забудет тут свой сейф с золотыми слитками?!

Но ответа на свою крайне колкую претензию Аято, как ни странно, не услышал. Пожав плечами, блондин прошёл на кухню. Всё-таки квартира большая. Не мудрено, что можно и не расслышать друг друга. Но кухня пустовала так же, как и коридор. Видимо Судзуки был в своём рабочем кабинете. Это предположение разозлило Аято. Хотелось закрыть эту комнатушку на замок и не впускать туда младшего, пока тот не отдохнёт.

Ещё раз окликнув Кена, в ответ Такимура опять получил тишину. Полнейшее молчание. Аято уже подумал над тем, что шатена и вовсе нет дома. Наверное, задержался на экзамене или вышел куда-то.

“Вот чёрт, надеюсь, с ним всё в порядке”

Такимура бы так и просидел в ожидании младшего, если бы не заглянул в их спальню. Войдя в комнату, блондин замер с глупой и широкой улыбкой на лице. На кровати развалился сладко сопящий Кен. Он дремал, вытянув руки и ноги в стороны, и даже не потрудился снять с себя верхнюю одежду. Видимо, парень так вымотался, что уснул сразу же, после того, как пришёл домой. Аято подошёл ближе к Судзуки и, усмехнувшись с его нелепого вида, погладил шатена по волосам. Старший аккуратно стянул с Кена тёплую куртку и повесил её на изголовье кровати. Ложась рядом с младшим, пусть и в такой же нелепой позе, растянувшись поперёк постели, Аято прикрыл глаза и начал постепенно проваливаться в дремоту. Сквозь сон, Такимура услышал тихое ворчание у себя под ухом:

– Когда наш сосед решит оставить здесь свои золотые слитки, то дай мне знать.

Если бы Аято не уснул, то он обязательно оценил бы шутку парня, высказывая что-то язвительное в ответ.

***

Две недели прошли безумно быстро, но одновременно с этим длились они до невозможности затянуто. Входной экзамен в Университет Осаки был пройден. И ожидать ответа от заведения оказалось ещё труднее, чем морально настраиваться на поступление. Кен видел своих конкурентов. Кен разговаривал с ними. И шатен знал, что они сильные. Эта мысль пугала Судзуки и даже немного огорчала. Аято постоянно старался отгонять такие навязчивые волнения, зовя Кена то на прогулки, то в кафе, то просто на крышу, чтобы понаблюдать за открывающимся видом на город. Никогда Аято не чувствовал себя настолько романтичным, как в эти дни. Такимура и понятия не имел, что способен на нечто подобное.

Сейчас блондин шёл по тихой и практически безлюдной улице. Одна пожилая пара сидела на скамье, наблюдая за своими внуками. Малыши носились по детской площадке, играя в мяч. Но даже эти дети не издавали так много шума, что не могло не радовать Аято. Блондин плёлся домой после выполнения очередного заказа. В кармане деньги, а на душе вина. Сегодня он продал наркотики двум парням. Такимура не мог гарантировать то, что те были совершеннолетними, ведь внешне они ничем не отличались от обычных тинэйджеров. Это было иронично, учитывая то, что самому Аято ещё и восемнадцати не исполнилось. Но Такимура наркотики никогда не принимал, да и не собирается. И эти слова казались парню прекрасным аргументом того, что он имеет право осуждать подобный образ жизни среди молодёжи.

На улице уже стало заметно теплее. Небо больше не было таким серо-хмурым, а солнце заняло своё почётное место среди редких пушистых облаков. Аято шёл, смотря себе под ноги. Асфальт был немного раздроблен, и мелкие камушки чувствовались даже через подошву тряпичных кед. Воздух был таким свежим, что хотелось жадно глотать его вздохами. В голове блондина уже несколько дней крутилась одна песня. Он сохранил текст в своём телефоне и даже нашёл пару часов на студию, чтобы записать музыку. Аято знал, что во всех творческих делах лучше не откладывать работу. Но он хотел сделать сюрприз младшему. Ведь песня была посвящена ему. Нет. Это не было типичным сопливым признанием, вроде серенады, которую можно кричать под окнами. Но если бы Кен услышал слова, то он непременно бы понял посыл каждого вздоха и каждой ноты, каждой нажатой клавиши. И ради таких моментов Аято готов оттянуть время на написание музыки ещё на пару недель. Главное, чтобы сюрприз получился, иначе чувства уже не те будут. Размеренно шагая по улице со счастливой ухмылкой на лице, Такимура забылся в мыслях, абстрагируясь от всего внешнего мира. Ноги вели его домой скорее по инерции, ибо сознание в этот момент находилось совершенно в другом мире.