– Касается до тех пор, пока напрямую связана с моей матерью, – не дрогнув голосом, отчеканил Кен. – Что с тобой не так? От тебя ведь не требуют ничего невозможного. Мы с Аято оплатили лечение, я подыграл тебе перед коллегами, и сейчас мне просто нужно увидеться с мамой. Не больше и не меньше. Твоя репутация не пострадает от того, что я навещу её, – заметно сбавив тон, произнёс парень.

– А ты всё такой же беспечный, – нравоучительно упрекнул сына Соичиро, натягивая на своё лицо саркастичную улыбку.

– Не нужно разговаривать со мной, как с ребёнком, – недовольно процедил Кен.

– Ну так веди себя подобающе! – внезапно прикрикнул отец, хватая шатена за ворот рубашки.

Аято моментально приблизился к ним, разрывая крепкую хватку Соичиро.

– О, не беспокойся, я не собираюсь начищать лицо твоему ненаглядному, – ехидно посмеялся отец. – Жизнь итак достаточно наказала его, связав с таким грязным извращенцем, как ты.

– Очень мило с вашей стороны заикаться о нашей личной жизни, при этом имея огромные проблемы в своей, – не скрывая неприязни в голосе, огрызнулся блондин.

Проигнорировав слова Аято, Соичиро вновь развернулся к Кену и сказал:

– Неужели ты правда не понимаешь? Последнее, что сейчас нужно Асами – это встреча с тобой. Ты для неё как открытая рана, Кен. Я помог заклеить её пластырем, но если ты вновь напомнишь о себе, то рана раскроется и начнёт кровоточить, кровоточить и кровоточить, причиняя Асами неимоверную боль! Ты был её любимым и ненаглядным сыном, который предал родную мать, променяв её на такого паршивца, – указал пальцем на Аято отец. – С момента твоего ухода она не переставала винить себя в произошедшем. Слёзы на её глазах не высыхали, а с её колен не сходили синяки, потому что она молилась день и ночь. Не за себя, а за тебя и твои грехи. Это моральное и физическое истощение довело её до больничной койки. После всего этого как ты вообще смеешь появляться у неё на глазах?!

Слова Соичиро ударили под дых. Кен, действительно, теперь не был уверен в том, что его приход в больницу являлся правильным решением. Он невольно представил все мучения, которым подверг свою мать и стыдливо опустил голову вниз. Это было так неправильно, так ужасно несправедливо. Ведь последнее, о чём думал шатен, влюбляясь в Аято, так это болезнь матери. Кен на самом деле чувствовал себя эгоистом в этот момент, но разве люди в силах контролировать свои чувства? И чтобы изменилось, удержи он в себе эту любовь? Кен не мог переделать себя, изменить то, кем он является, кем он родился. Господи, да он ведь всю жизнь потратил на то, чтобы угождать и помогать другим. Но когда парень впервые сделал выбор в пользу себя, на него обрушился шквал ненависти и проклятий в виде отца, сравнившего его с Дьяволом.

– А что сделал ты для неё в тот момент? – внезапно вопросил Кен, поднимая на отца блестящие от слёз глаза.

– Я пытался её спасти, – не колеблясь ни секунды, ответил Соичиро.

– От самого себя? – горько усмехнулся шатен. – Я знаю, что заставил маму краснеть и страдать. И я верю, что на мне лежит вся вина за её нынешнее состояние. Но я ни за что не поверю в то, что ты проявил хоть малейшую поддержку по отношению к маме. Я не смогу изменить своего прошлого, точно так же, как и не смогу изменить своё нутро. Но я всё ещё в состоянии попросить у мамы прощения и держать её за руку, пока она борется с болезнью. Потому что кроме меня, очевидно, этого не сделает никто. А ожидать чего-либо от тебя – лишь трата времени и надежд впустую.

С этими словами Кен развернулся лицом к палате и нажал на ручку двери, распахивая её. Соичиро мгновенно схватил сына за локоть, пытаясь оттолкнуть и помешать зайти вовнутрь, но Аято не дал ему сделать этого, вновь разрывая хватку отца. Увидев происходящее возле палаты, главврач встрепенулся и в одно мгновение сорвался с места, подбегая к эпицентру стычки.

Кен уже перешагнул порог палаты и зажмурился, боясь посмотреть вокруг. Но как только шатен глубоко вдохнул, раскрывая свои глаза, он с ужасом окаменел. Дыхание спёрло от увиденного. Кен впал в такой шок, что не смог выдавить из себя и звука.

Палата оказалась небольшой. Белые холодные стены никогда не выглядели настолько мрачно и пугающе. С правой стороны палаты, в метрах трёх от закрытого окна, стояла больничная койка, на белоснежном белье которой лежала едва ли живая женщина. Она спала, но, если бы не прикроватный монитор, считывающий пульс, невозможно было бы сказать, что она ещё дышит. Бледная, сливающаяся с постельным бельём, кожа, не по годам глубокие морщины, пересохшие губы и потерявшие былой блеск волосы. Кен едва смог узнать свою мать. С двух сторон койки к Асами были подключены капельницы. На маленькой тумбочке возле монитора лежали различные таблетки и лекарства, едкий запах которых ударял в нос.

Почувствовав, как на его плечо легла ладонь Аято, Кен вышел из транса и в ужасе прикрыл свой рот рукой.

– Состояние Судзуки Асами довольно тяжёлое. Учитывая пережитый несколько недель назад инфаркт, пациентке необходим полный покой и врачебный контроль.

– Как так вышло, что у неё произошёл инфаркт? – не открывая взгляда от полуживой матери, шёпотом задал вопрос Кен.

– Это уже не имеет значения, врачи вытащили её и…, – было хотел перебить сына Соичиро, но шатен резко развернулся к отцу, выставляя вперёд свою праву ладонь.

– Хватит. Я хочу знать обо всём, что происходит с моей матерью. Если вас не затруднит, Огава-сан, то расскажите мне о её болезни от начала и до конца.

Неуверенно посмотрев на взволнованного чем-то Соичиро, главврач поправил очки на носу и, кашлянув в кулак, перевёл свой взгляд на спящую госпожу Асами.

– ИБС или Ишемическая болезнь сердца обычно возникает под влиянием атеросклероза сердечных сосудов, то есть образованием бляшек на стенках артерий. Эти бляшки либо сужают просвет артерии, либо закупоривают сосуды полностью. Развитие болезни начинается с незначительного сужения просвета коронарных сосудов. Но её последствия довольно таки плачевны и без должного хирургического вмешательства могут закончиться летальным исходом, – на одном дыхании произнёс врач, подходя ближе к Асами и начиная внимательно считывать данные с прикроватного монитора. – Инфаркт, который пережила пациентка, является очень тяжёлой стадией болезни, и я бы даже сказал – наиопаснейшей. Поскольку следующим этапом развития ИБС может стать сердечная смерть.

Для Кена слова доктора звучали отдалённо, он не мог поверить в реальность происходящего. Страх и боль настолько затуманили сознание парня, что его руки невольно подрагивали, а слегка приоткрытые губы еле слышно смогли прошептать:

– Мама…

Аято как можно крепче сжал ладонь шатена в своей и тут же обратился к Огава-сану:

– Что нам нужно сделать? Всё, что необходимо для восстановления Асами. Какие-то таблетки, препараты…

– Операция, – мгновенно перебил его врач.

– Огава-сан, мы же с вами…, – вновь встрял в разговор Соичиро, но тут же был прерван разъярённым взглядом Такимуры. Неспокойно сглотнув, мужчина быстро замолк.

– Что за операция? – подал голос Кен.

– Коронарное шунтирование. Сложная операция на сердечных сосудах с целью обхода места сужения с помощью сосудистых протезов…

– Мы согласны, – не раздумывая ни секунды, ответил шатен, лишь мельком взглянув на Аято, который тут же кивнул ему в ответ. – Всё, что угодно, доктор, всё, что в ваших силах, – с некой мольбой в голосе добавил Кен.

Главврач как-то странно хмыкнул и вновь посмотрел на Соичиро, в чьих глазах сейчас читалось волнение и полное негодование.

– Вы очень вовремя передумали, – улыбнулся Огава-сан. – Операция, действительно, необходима, и я считаю, что никакие деньги не смогут встать на чашу весов с человеческой жизнью, – мужчина подошёл ближе к Кену и тепло похлопал парня по плечу.

– В каком смысле «передумали»? – непонимающе посмотрел на врача шатен.

– Кен, ты всё не так понял, – начал ни с того ни с сего оправдываться Соичиро. – Дело в том, что мы с Огава-саном на днях уже обсуждали возможность этой операции…

– И ты отказался от неё. Да? – грубо встрял в разговор Аято.

Вместо ответа на вопрос Соичиро лишь молча опустил свою голову вниз. И этого оказалось более чем достаточно.

– Как ты мог?! – в одночасье взорвался негодованием Кен, мгновенно сокращая расстояние между ним и отцом.

– Прошу, дай мне всё объяснить, – выставил руки вперёд Соичиро, мельком взглянув на насторожившегося доктора. – Поверь, изначально я так же, как и ты, хотел, чтобы Асами поскорее сделали операцию. Но Огава-сан рассказал мне о рисках и я задумался. Кен, далеко не факт, что операция может пройти успешно. Меньше всего я хочу рисковать жизнью твоей матери.

– И именно поэтому ты решил, что ей лучше умереть от остановки сердца?! – повысил свой голос Кен, но быстро опомнился, взглянув на всё ещё спящую Асами.

Главврач легонько схватил шатена за предплечье и махнул головой в сторону коридора.

– Давайте выйдем.

Спорить с Огава-саном никто не стал, и все быстро вышли за пределы палаты. Прикрыв за собой дверь, Кен перевёл осуждающий взгляд на отца.

– Я не могу поверить в то, что ты готов подвергнуть маму смерти из-за каких-то надуманных опасений. Риски будут всегда! Их нельзя избежать. Но если есть хоть какой-то шанс помочь маме, то мы должны хвататься за него обеими руками! Неужели ты не считаешь так? Или… в этом замешано ещё что-то?

В этот момент Кена словно осенило. Он поражённо вылупил глаза, глядя на покрасневшее то ли от злости, то ли от стыда, лицо Соичиро. Парень рвано усмехнулся и, облизнув пересохшие губы, обратился к Огава-сану.

– Сколько стоит операция?

– Кен…, – тут же подал голос отец.

– Вот сейчас лучше молчи, – резко отчеканил шатен. – Доктор, назовите цену операции.