Вот только какая будет реакция Никиты, если Сальма Фон-Россель вдруг снимет повязку? Страх или радость узнавания? Теперь ей отчаянно не хотелось, чтобы он увидел ее такой, увидел эти уродливые шрамы. Впервые в жизни Саломия жалела, что не послушала Вадима и не убрала рубцы хотя бы с лица, потому что единственное, чего она не сможет пережить, такое же брезгливое выражение в глазах Никиты, что каждый раз вспыхивало в глазах Вадима…

* * *

Если у Елагина и были далеко идущие планы, то он всячески их скрывал, по крайней мере, Саломии придраться было ровным счетом не к чему. Вечером он пригласил их с Данькой на ужин в ресторан, где на террасе, расположенной прямо на воде, для них троих был накрыт столик. Никита выглядел абсолютно расслабленным и сидел, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, внимательно слушая трескотню своей «ксерокопии».

У Данила сегодня рот не закрывался. Он то принимался расспрашивать Никиту о завтрашнем погружении, то перескакивал на обещанную экскурсию на гидроплане над островами, потом снова сыпал вопросами, и Саломия поражалась, откуда у Елагина хватает терпения и выдержки объяснять мальчику все тонкости по десятому кругу. Вадим тот уже давно бы поджал губы и сделал Даниэлю замечание, Саломия заступилась бы за сына и… Потому она сейчас здесь с Никитой, а не Вадимом.

Она молча наблюдала за Елагиным и задавалась вопросом, куда подевался Никита, который ее предал? Ни тот, что когда-то укладывал ее на устланную лепестками роз постель, ни этот, что так тепло и ласково смотрит сейчас на ее сына, не могли этого сделать. Но ведь где-то же он прячется? И он должен себя проявить, просто обязан.


Но Никита провел их к бунгало и даже попытки никакой не предпринял остаться с ней наедине. Если бы он планировал скромпрометировать Саломию, уже наверняка постарался бы как-то сблизиться, но ничего подобного не было. Елагин вел себя вежливо и предупредительно, держался на расстоянии и общался в основном с ребенком.

С утра он пришел за Данькой вместе с инструктором по дайвингу и представил того Саломие.

— Ты можешь пока нас нет пойти на пляж, здесь довольно уединенная часть острова, обычно мы сюда селим влюбленные пары, — сказал Никита таким тоном, что она невольно зарделась. Да, именно здесь они тогда застали увлеченную друг другом парочку, потому как сами искали уединенное место…

— Я не загораю, Никита, спасибо, — отказалась Саломия, но когда все ушли, надела поверх купальника белую просторную тунику с длинным рукавом и направилась прогуляться к берегу.

Каково же было ее удивление, когда она увидела огороженную территорию, а стоило подойти ближе, к ней тут же подскочила девушка из гостиничного персонала и заговорила на безупречном русском языке:

— Госпожа Фон-Россель, проходите пожалуйста, Никита Александрович просил предупредить, что вы можете не волноваться, этот пляж полностью в вашем распоряжении, без вашего позволения никто не пройдет на территорию, даже он.

«Надо же, какой самовлюбленный индюк ваш Никита Алесандрович, — так и грозилось соскочить с языка Саломии, — даже он! Его величество Елагин!». Но она промолчала, а потом подумала: «А почему бы и нет?»

Сбросила тунику и вошла в воду. Ее переполняла благодарность к Никите, пусть он даже делал все это из корысти, но ей было так хорошо здесь, на «ее» острове…

Следующие несколько дней прошли примерно по одному сценарию — с утра Елагин забирал Даньку «дайвинговать», а Саломия шла на пляж, она уже прилично загорела, к ней загар по-прежнему прилипал в первые же дни, проведенные на солнце. Затем мужчины возвращались, обедали, и Никита на время возвращал сына Саломии, чтобы под вечер снова его увести, на этот раз на пляж. А вечером они ужинали на террасе над океаном.

И странное дело, она вовсе не ревновала, глядя, какими влюбленными глазами смотрит на Никиту ее мальчик. Их мальчик. Все правильно, у нее было семь лет форы, нечего жадничать. Зато появилось время выбрать клинику, где ей уберут эти отвратительные рубцы, Саломия уже записалась туда на прием, как раз после тендера можно…

Сегодня Никита, провожая их после ужина к номеру, придержал ее за локоть и, дождавшись, пока Данил уйдет немного вперед, спросил негромко:

— Поговорим?

Она вздохнула и кивнула. Эйфория закончилась, да никто и не ждал, что это будет длиться вечно. А поговорить им и правда пора.

Глава 37

Дождавшись, когда Данил уснет, Саломия вышла из номера. Никита уже ждал ее, прислонившись спиной к стволу пальмы и лениво пролистывая экран смартфона.

— Пойдем, — увидев Саломию, тут же отлепился от пальмы и зашагал вперед, но потом притормозил и пошел рядом, приноравливаясь к ее шагу.

Саломия споткнулась и ухватилась за его локоть, неожиданно Никита согнул руку и положил на ее ладонь свою, удерживая на локте. Так и дошли до пляжа.

— Что за странное название для отеля, «Иллюзия»? — спросила она, когда молчание уж слишком затянулось. — Сюда больше подошла бы какая-нибудь «Мечта». Или «Рай».

— На этом острове началась моя семейная жизнь, — не очень охотно ответил Никита, и у Саломии мороз по коже пошел от его тона, — она продлилась чуть больше месяца. Потому и «Иллюзия», раньше у отеля было другое название, но я не об этом хотел поговорить. Ты согласилась на мое предложение о ребенке, и если ты не передумала, я озвучу свои условия. Я получаю равные с тобой права на обоих детей, то есть и на Даниэля тоже, а для этого будет лучше, если ты все-таки выйдешь за мня замуж. Пускай брачный контракт составят твои юристы, разумеется, на твои деньги я не претендую. И вот еще что… Если у нас все сложится, я не буду против, если ребенок будет не один.

Он умолк и выжидательно уставился на Саломию. Луна отдавала серебром в воде, и каким-то образом его глаза тоже искрились подобно лунной дорожке. Саломия ждала продолжения, но продолжение так и не прозвучало.

— Это все? — уточнила она.

Елагин сначала кивнул, а потом вдруг сделал шаг навстречу и обхватил ее лицо. Она испуганно попятилась, желая высвободиться, но он держал довольно крепко.

— Никита, я не хочу, чтобы ты видел меня …

Он продолжал смотреть ей в глаза, а потом медленно кивнул.

— Хорошо. Но тебе не надо меня бояться. Просто не бойся… — запустил руки под повязку и его пальцы тут же нашли рубцы. — Это все? Ты прячешься из-за двух несчастных шрамов?

Она не успела ничего сказать, он приподнял повязку большими пальцами и прильнул к ее губам, Саломия хотела возмущенно вскрикнуть, но вместо этого из груди вырвался протяжный стон, Никита вздрогнул, а потом поцеловал ее уже по-настоящему. И она изо всех сил сдерживала себя, чтобы не сорваться и самой не начать отвечать, как раньше, цепляясь за затылок и направляя так, как ей хочется.

Уже туман застилал поволокой глаза и разум, но Саломия сумела справиться с собой, отстранилась и поправила повязку. Она должна это сказать, иначе никогда не узнает.

— А теперь послушай, Никита Елагин, — ее голос звучал совсем хрипло и глухо, — ты обещал отдать мне компанию за ребенка. Отдавай. Это мое условие.

Елагин продолжал удерживать ее лицо, но когда до него дошло сказанное, отдернул руки, чуть ли не оттолкнув от себя Саломию. И тут же схватил ее за плечи.

— Смотри на меня, — не попросил, приказал, долго всматривался в глаза, но Саломия даже не моргнула. — Не понимаю, — прошептал, будто говорил сам с собой, — они нахер тебе не нужны, мои деньги. Что же он тебе такое сделал, что ты так меня ненавидишь, или ты теперь всех мужчин ненавидишь? Неужто ты правда считаешь, что если отомстишь, тебе станет легче? Нет, милая моя, не станет, поверь, я знаю, что говорю. Я отомстил, и что? Сделался счастливее? Ни на секунду. В душе совсем пусто стало, а вот легче — нет.

— Не твое дело, Елагин, — Саломия спокойно увернулась, — просто отдай мне компанию, а для начала уйди с тендера.

— Но если я выиграю тендер, а потом отдам компанию тебе, ты все равно останешься в выигрыше, — сказал Никита с насмешкой, а ее злило, что он не испугался, и что не стал дальше целовать, тоже злило. — Ладно, считай, что поговорили. Иди, готовь контракт, — а потом не выдержал и выматерился, качнув головой в сторону ее бунгало, — Монте-Кристо…

И зашагал прочь.

* * *

Саломия старалась уснуть изо всех сил, но сон никак не шел, в голове звучали слова Никиты о мести и не давали покоя. Кого он имел в виду, кому он отомстил? Конечно, до нее доходили слухи, что пять лет назад Михаил Ермолаев разбился в ДТП, но подробности ее особо не интересовали, неужели Никита как-то к этому причастен?

Она достаточно поворочалась в постели, затем оделась, взглянула на спящего сына и прикрыла за собой дверь. Теплый воздух окутывал с ног до головы, пахло морем, Саломия с удовольствием задышала полной грудью и направилась в сторону ресторана, безошибочно определив, что Елагин должен быть где-то здесь. Ну не мог он просто так уйти спать. Она должна его увидеть, в конце концов, ничего не произошло, они договорились по основным пунктам, можно посидеть на террасе над водой и обсудить детали.

Приветливый метрдотель сообщил, что господина Елагина здесь нет, зато он есть в баре и даже предложил проводить Саломию. Она помнила этот бар слишком хорошо, чтобы нуждаться в сопровождающих, и уже через минуту обнаружила там хозяина отеля.

— А, это ты, — сказал тот, сфокусировав взгляд на подошедшей Саломие, — выпьешь со мной?

Она кивнула и села на предложенный стул. Елагин обменялся с барменом одним им известными жестами, и перед Саломией оказался бокал, наполненный напитком золотисто-темного оттенка. Похоже, бывший муж не церемонился и заказал ей виски, но она не стала возражать, поскольку пить все равно не собиралась.