Она сразу поверила ему, Елагин каким-то особым чутьем чувствовал своих детей, недаром рядом с Данькой Никита напоминал ей хищника, обнюхивающего своего ребенка. И если он сказал, что будет девочка, значит, так и есть. Темноволосая принцесса с голубыми елагинскими глазами, Саломия даже улыбнулась во сне.

Скрипнула дверь, кровать рядом прогнулась, а потом ее осторожно обняли знакомые руки и прижали к большому, крепкому телу, знакомый аромат заполнил до самого краешка сознания и взбудоражил, прогоняя сон. Одна рука поддерживала голову, а вторая гладила живот, и Саломия, окончательно проснулась оттого, что ее тело отозвалось на эту ласку. Захотелось сильнее, ниже, она чуть не застонала, а потом повернулась к Никите лицом и открыла глаза.

— Привет, родная! Я тебя разбудил?

Саломия едва не охнула от того, сколько любви и желания было в устремленном на нее взгляде, а ей хотелось биться в его руках, трясти за плечи и кричать: «Прости! Прости меня! Скажи, что мне сделать, чтобы ты забыл эти восемь лет?»

Но не забилась и не закричала, Никита прав, если безостановочно просить друг у друга прощения, то как можно оставить прошлое позади и жить заново? И тогда Саломия потянула его к себе, Никита тут же отозвался и начал ее целовать.

Они целовались сначала медленно, будто вспоминая друг друга на вкус, потом поцелуи стали жарче, требовательнее, Саломия чувствовала, как нега разливается по телу, стекая вниз. Под руками перекатывались бугристые мышцы, и ее пьянила только одна мысль, что теперь можно брать все это совершенно открыто, а не хватать украдкой в темноте, будто вор, забравшийся в форточку.

— Ты зачем сняла картину? — шепотом спросил Никита, цепочкой из поцелуев подобравшись по шее к уху.

— Чтобы Данька не видел, — ответила, кусая подбородок и млея от покалывающей кожу щетины.

Короткий смешок, и снова цепочка поцелуев. Данил заворочался во сне и шумно вздохнул. Саломия притаилась под Никитой, он тоже застыл, опираясь на локоть, потом указал ей глазами на дверь. Она с готовностью кивнула, Никита легко поднял, подсаживая на руках, а она обвила его за шею и обхватила ногами за бедра.

В гостиной они в буквальном смысле завалились на диван, целуясь, как малолетки.

— И где ты собираешься прятаться от сына, любовь моя? — Никита оторвался ненадолго, чтобы перевести дыхание.

— Не прятаться, но и не выставлять напоказ!

— Данил не в курсе, почему мужчина и женщина спят в одной кровати?

— В курсе, но не в отношении меня. У нас не ночевали мужчины.

— А Вадим? Разве он не жил с вами? — Никита старался казаться равнодушным, но Саломия ощутила, как он напрягся в ожидании ответа. Она прекрасно знала обо всех небылицах, что распространяли о ней в прессе, там Вадима прямо называли любовником наследницы Фон-Россель. Она обняла его за затылок и сказала, глядя в глаза:

— Я не спала с Вадиком, Никита. Он жил с нами в одном доме, но ты бы видел тот дом! И у Вадика было свое крыло.

— Я не должен тебя расспрашивать об этом, Мия… — начал было отворачиваться Никита, но она снова развернула его лицом к себе.

— Помнишь, как ты часто заставлял меня повторять, что я твоя? — и, получив утвердительный кивок, продолжила: — Наверное, это намертво впечаталось в сознание, но я по-прежнему только твоя. У меня никого не было, Никита, я так и не смогла, потому что для меня был и есть только один на свете мужчина, единственный. Ты.

Она должна была это сказать, потому что это была правда, а еще она чувствовала, как это важно именно сейчас услышать Никите. Наградой стали вспыхнувшие темно-синие глаза, а потом ее накрыло лавиной поцелуев, Саломия обхватила шею Никиты и прошептала в губы:

— Скажи, что ты только мой!..

Но тут же оказалась подмята под тяжелое мускулистое тело и полностью обездвижена с заведенными за голову руками и переплетенными пальцами.

— Скажу, после, — прошептал с хищной улыбкой Никита, они оба впились друг в друга словно изголодавшие вампиры.

Саломия молила только об одном, чтобы Никита не опомнился и не начал осторожничать, ей сейчас хотелось именно так, рвано, остро, глубоко, чтобы хоть немного насытиться, восполнить то, что казалось навеки утерянным. Это больше было похоже на схватку, хотелось кричать от счастья, но Никита сминал ее губы своими, не отрываясь, и они оба могли издавать только стоны, глухие и низкие, которые заводили еще сильнее, хотя казалось, сильнее уже невозможно…

...Никита осторожно терся колючей щекой о ее щеку, шею, грудь, а потом будто очнулся и в страхе скользнул рукой к животу:

— Все хорошо, Мия? Я совсем с катушек слетел…

— Все хорошо, любимый, с нами все хорошо!

Он облегченно выдохнул, перевернулся на спину и притянул ее к себе на грудь, а она попеременно целовала его то в шею, то в татуированное плечо.

— Твой, Мия, — прошептал единственный на свете мужчина, зарывшись ей в волосы, поглаживая по спине и рисуя узоры, — ничей больше, только твой…

* * *

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил Никита сладко потягивающуся Саломию.

Она не стеснялась демонстрировать Никите свою усталось, не он же беременный, да еще и здоровый такой! Продышался, пот вытер со лба, и хоть в космос запускай. Это она после второго забега уже выглядела, как едва дотащившаяся до финиша лошадка, и при поползновении любимого мужчины на третий честно предупредила, что поучаствовать готова разве что в качестве моральной поддержки.

Елагин ржал так, что чуть Даньку  в соседней комнате не разбудил, потом смешил ее и приставал, и Саломии пришлось спихнуть его с дивана. А после они снова начали целоваться, и Никита был уже таким осторожным, чутким и нежным, что ей ничего не оставалось, кроме как сдаться на милость победителя.


— Не уверена, я не могу так сразу, нам надо получше узнать друг друга, — начала было ломаться Саломия и тут же оказалась зажата в угол будущим мужем, только успев пискнуть: — Согласна, согласна!

— Надо к родителям будет съездить, Мия, — Никита вытащил ее из под себя, заботливо укутал пледом и добавил чуть тише: — Они не знали, правда не знали. Я выяснил.

— Я верю, Никита, — Саломия поспешно погладила его по щеке, — конечно поедем. Даньке так понравилась твоя мама!

— Она его сразу узнала, — Никита лег на бок, оплетя Саломию руками и ногами, — если бы я, дурак, не был таким самонадеянным, мы давно бы тебя вычислили. Кстати, любимая, ты правда собиралась меня по миру пустить?

Саломия мотнула головой, пряча лицо у него под подбородком.

— Сначала да. А потом передумала. После Нового года, когда ты попросил родить тебе ребенка. Я сама его захотела, — объяснила она поднявшему брови Никите и тут же поправилась, — точнее, ее. Я ее даже нарисовала, разве ты не видел портрет в моей комнате?

— Видел, но не догнал, что это наша девочка. Так значит, я всего лишь выполнил заказ? — ухмыльнулся Никита и откинулся с довольным видом. — Что ж, любимая, обращайся!

— Я хотела проверить тебя, сдержишь ты обещание или нет, — продолжила Саломия, все так же пряча лицо, не видя глаз Никиты, говорить было легче, — не верила, что ты согласишься. А ты взял и подписал все предварительные договоренности, и тогда я испугалась, что ты увидишь меня такой и… побрезгуешь. Вадим… Он уговаривал  меня убрать шрамы, я видела, что не нравлюсь ему такой.

— Даже не знаю теперь, или я мало ему по яйцам засадил или наоборот, выставиться должен, — задумчиво ответил Никита, прижимая крепче Саломию. Она понимала, что тот пытается ее отвлечь, но ей нужно было выговориться.

— Я записалась на обследование еще на Мальдивах, а в клинике выяснилось, что я беременная. Операцию отложили на год, но я не представляла, как признаюсь тебе, и я решила сказать картинами, а там как ты сам захочешь.

— Ты же понимала, что я рвану следом? — голос Никиты звучал достаточно взволнованно.

— Я только на это и надеялась, — тихо сказала ему в плечо Саломия.

— Но почему Беккеру вздумалось мне исповедоваться? — Никита поцеловал ее в шею и заглянул в глаза.

— Я сказала ему, что мы с тобой переспали и что я беременна от тебя. Он был… впечатлен.

— Скорее, он охренел, — проворчал Никита, — теперь ясно, почему он блеял, что я его победил. А скажи, моя смелая девочка, зачем ты восемь лет ждала, чтобы отомстить? Ладно первый год-два, пока Данька был маленький, но приедь ты года через три, мы бы не потеряли столько времени!

Саломия на минуту задумалась. Она собиралась, несколько раз собиралась, но каждый раз что-то ее останавливало. То серьезно заболел Данил, то Вадим принимался отговаривать. Да он ее все время отговаривал, даже в этот раз, но нельзя вечно искать виноватых на стороне. Она могла не послушать его, поступить по-своему, как сейчас. И она ответила очень честно:

— Потому что я простила тебя, Никита. Мне было важно увидеть тебя, мне было все равно, убийца ты или предатель, я приехала, когда поняла, что больше не могу без тебя жить, потому что люблю тебя больше жизни.

И Никита понял, он поцеловал ее таким долгим и нежным поцелуем, что казалось, выпил все ее дыхание, и не нужно было никаких слов, но он все же сказал:

— Я тоже люблю тебя больше жизни, моя Мия.

Ей даже на миг оторваться от него было больно, но Никита предположил, что Данька, наверное, испугается, если проснется один в незнакомом месте. Отнес Саломию в душ, а потом улегся между ней и сыном, Данил тут же скрутился клубком под боком у отца, а Саломия уютно устроилась на широком плече. Они снова поцеловались, а когда она сомкнула веки, то, проваливаясь в сон, подумала, что впервые за восемь лет засыпает такой счастливой.


Глава 44