Через год я уже понял, что Настя легкая, но целеустремленная девушка. Никогда не сдается. Она всегда идет к намеченной цели, преодолевая даже зависть одногруппников. Когда стало известно, что она внучка известного нейрохирурга и одного из преподавателей, а её дед преподавал у нас на четвертом курсе, завистники стали открыто заявлять, что она получает оценки только благодаря такому родству. Я переживал за нее, когда она прятала красные от слез глазки, но даже это её не сломило. Она с высоко поднятой головой сдавала экзамены и защищала проекты. А я защищал её, как мог, девушкам затыкал рты, иногда очень грубо и я об этом не жалею до сих пор, а парням разбивал наглые рожи.

Мы стали часто общаться, я провожал до дома после лекций, приглашал в кино и кафе по выходным. Но идти в наступление я как — то не решался, боялся, что оттолкнет, поэтому робкий поцелуй в щеку на прощание и тихое «пока», вот что сопровождало нас каждый вечер.

Наша любовь расцветала постепенно на почве дружбы и взаимного доверия. Свои глубокие чувства я осознал, когда Настю на свидание пригласил Лёнька Рыков, и она согласилась. Я был в бешенстве, кругами ходил вокруг ее дома и ждал возвращения со свидания. Уже темнело. И я нервничал с каждой минутой все больше и больше. А вдруг, она проведет ночь с ним? Не сразу заметил, как медленно она шла одна по пустынной дорожке под кленами. Этот олух даже не соизволил ее проводить до дома, вечером. Она заметила меня, лишь, когда свернула к своему подъезду, и сразу застыла на месте. Я больше не стал тормозить, тремя большими шагами преодолел расстояние между нами и впервые поцеловал. Она ответила, робко и нежно обвила своими ручками мою шею, а я прижал ее к себе. Именно в этот момент я понял, что она будет моей женой. Так и стало.

И мы были счастливы. Очень. Я не знаю, что я сделал не так, чем обидел, за что она так безжалостно меня растоптала. Я никогда её об этом не спрашивал, просто собрал вещи и ушел. Никаких скандалов и объяснений, да и не нужны они мне были. Что сделано, то сделано. Факт.

Когда увидел ее спустя столько лет в ординаторской, опешил. Не ожидал столкнуться с ней именно в том месте, куда сбежал от прошлого. Удивление сменилось агрессией. А агрессия переросла в прессинг ее особы: я унижал, оскорблял и не стеснялся в выражениях, как только мы оставались наедине. Я ждал ответной отрицательной реакции от неё, хотел, чтобы она сбежала отсюда, как можно скорее. Но ничего не было, кроме печального взгляда и опущенных глаз, когда я появлялся в поле её зрения.

Новогодняя ночь тоже стала для меня неким испытанием, которое я не прошел. Сдался. Поддался безумному желанию снова обладать ею, держать в своих объятиях и наслаждаться ее ответной реакцией.

И вот сегодня, какого лешего я поперся к ней? Хотел узнать бывает ли в доме другой мужчина? Специально прошел в ванную комнату, и облегченно вздохнул, когда увидел одинокую зубную щетку в стаканчике. В общем, мне понравилась ее маленькая квартирка, в ней всё гармонично. И пусть кухонька крохотная, что двоим одновременно не разойтись, но с другой стороны, ведь, так приятно проходить мимо и все время касаться друг друга. А ванная комната и того меньше, там нет даже шкафчика для женских штучек и они лежат в коробке на стиральной машинке. Но при этом в квартире уютно и тепло.

Допиваю кофе, завожу машину и уезжаю подальше от нее. Знаю, что стоит у окна и провожает взглядом. Она всегда провожала. И встречала когда — то. И мне это безумно нравилось. В прошлой жизни.

Снова вспомнив её теплую кухню с цветными полотенцами, я понимаю, что не хочу возвращаться в свою огромную холостяцкую квартиру, обставленную известным дизайнером новомодными штучками. Мне там холодно, не уютно. Я словно в музее. А мне хочется вдохнуть в нее жизнь, добавить красок. Хочу проснуться утром и обнаружить на полу разбросанные вещи, которые мы скинули в порыве страсти ночью, раскинутся голышом на смятые простыни и обнять любимую и желанную женщину. Хочу по утрам печь для нее блины. Сам, потому что знаю, что она их очень любит на завтрак. Я даже готов уничтожить дорогущий дизайн ванной комнаты, и прибить посреди стены полочки для её кремов, шампуней, бальзамов.

Черт, я думал, что после нашего расставания, я не смогу даже смотреть на нее, и уж тем более прикоснуться. А на деле, я не просто прикасаюсь, я хочу прикасаться, ласкать, целовать и любить. Я хочу её любить. Но при этом, на душе, словно кошки скребутся, воспоминая о прошлых обидах. Я, наверно, не смогу ей довериться:

трахать — да,

даже любить — да,

но верить — нет.


Глава 15

После того непонятного вечера прошла неделя. На удивление общались мы на работе нормально, даже дружественно, ни коем образом не касаясь темы внезапного поцелуя и его бегства после него.

— Анастасия Николаевна, погоди — слышу издалека знакомый голос, выходя из кабинета главного врача. Олег спешит мне навстречу со стороны регистратуры.

— Что случилось Олег Евгеньевич? — официально спрашиваю я, так как мимо проходят коллеги.

— Как настроение у Игишева? — новый пациент отдела хирургии уже четвертый день держит нас в нервном напряжении.

— А какое настроение может быть у человека после ампутации ноги? — отстранено спрашиваю я.

— Покончить с собой он будет ещё пытаться? — Олег серьезен и я его понимаю, такое ЧП никому не нужно, ни лично ему, ни отделению, ни клинике.

— Я не знаю, Олег — честно говорю я, мы останавливаемся посреди коридора, хотя до моего кабинета около десяти шагов — Он танцор с мировым именем, его ноги несут ему основной заработок. А сейчас, после аварии получается, что он выброшен за борт собственной жизни. Карьера рухнула, еще и жена от него ушла. Вчера приперлась сюда и бросила ему в лицо ключи от квартиры.

— Что мне с ним делать, Насть? — вымученно спрашивает коллега.

— Наблюдать. Я выписала ему сильнодействующие антидепрессанты. Пока он их принимает, он стабилен. Но что будет, когда курс закончится, я не знаю. Он не хочет жить.

— Хреново. Настя, а ты можешь…

— Олег Евгеньевич, добрый день — слышим мы мелодичный голос за моей спиной. Олег поднимает взгляд на женщину, стоящую за мной, и не знает, как реагировать. Впрочем, я тоже замираю от неожиданности.

— Мама, а ты что здесь делаешь? — наконец, спрашивает Олег.

— Ну, если ты не соизволил сегодня приехать к маме, мама сама приехала к тебе.

Мою спину прожигает взгляд моей бывшей свекрови, и мне приходится развернуться.

— Добрый день, Маргарита Павловна — смущенно произношу я.

— Настя? — мама Олега шокирована и от удивления больше не находит слов, а только смотрит, то на сына, то на меня.

— С днем рождения — поздравляю я её.

— Спасибо, милая — она подходит ко мне и обнимает, нежно с трепетом — Вот видишь, даже сноха помнит о моем празднике, а сын…

— Я послал тебе цветы — оправдывается Олег, хотя знает, что это не аргумент.

— Но не приехал лично — настаивает мама — А я соскучилась. Настенька, а что ты здесь делаешь? — Маргарита смотрит на меня очень внимательно.

— Работаю — тихо отвечаю я, ощущаю себя кроликом перед удавом. Хотя маму Олега я очень люблю и она всегда ко мне очень хорошо относилась, но все же напряжение между нами сейчас запредельное.

— В отделении Олега? — допытывается она.

— Нет, я психиатр.

— Как? Вы же учились на одном потоке.

— Послушай мама, ты сейчас не вовремя, пока мы с тобой болтаем, у нас пациент повесится. Нам надо идти — Олег обнимает меня за талию и ведет в сторону.

— Мама всегда не вовремя. Я уже привыкла. Ну, ладно, идите — рука Олега на моей талии не ускользает от внимания мамы, и она очень странно смотрит на нас — Стоп. А поцеловать маму.

Олег отпускает меня и подходит к маме. Она что — то шепчет ему на ухо, а он морщится и целует ее в щеку.

— С юбилеем. Я люблю тебя, мам.

— Спасибо, родной.

Она разворачивается ко мне и вопросительно смотрит, ожидая моих действий. Не могу я развернуться и уйти, к тому же я знаю, чего ждет Маргарита Павловна. На ватных ногах подхожу к ней, и она сама обнимает меня.

— До свидания.

— Береги себя, деточка.

****

Рабочий день закончился позднее обычного. На улице давно стемнело. Я устало выхожу из больницы, кутаясь в плащ. Ветер сегодня ледяной. Но через минут десять я смогу укутаться в теплое одеяло и, наконец, уснуть.

— Настя.

— Маргарита Павловна? — я удивленно смотрю на свекровь, стоящую в стороне от основного входа — Что вы здесь делаете?

— Жду тебя. Можем мы поговорить, например, в кафе?

Женщина давно меня ждет, от холода ее немного знобит. Сколько времени она здесь стоит, я не знаю. Но от того, что ей пришлось меня ждать на улице, становится жутко не удобно.

— Если вы не против, пойдемте ко мне, я тут недалеко живу — предлагаю я.

— Пошли.

Мы, молча, доходим до квартиры, по пути мы не обмолвились ни словом.

— Проходите на кухню, я сейчас.

Я быстренько захожу в ванную комнату, обмыться от запаха медикаментов и переодеться. На все это у меня уходит максимум минут пятнадцать.

— Извини, я немного похозяйничала — смущенно произносит женщина, когда я захожу на кухню. На столе стоят две кружки с чаем и нарезан рулет с фруктовой начинкой.

— Я не против — улыбаясь, отвечаю я.

Я присаживаюсь напротив женщины, но отвожу глаза в сторону, не могу вынести ее пристального взгляда. Она не просто так меня ждала. Пришло время откровенного разговора. И я к нему готова.

— Вы хотели о чем — то спросить? — беру в руки чашку, и делаю первый глоток. Чай с ромашкой. И где она у меня эту траву нашла? Но успокоительное нам сейчас не помешает.