Не люблю проверки, они, действительно, как экзамены. Только во взрослой жизни не выдают билетов с готовыми ответами и невозможно написать шпаргалки. Инвентаризацию на складе я закончила вчера, все журналы заполняются вовремя, и здесь замечаний не должно быть, но проверяющие всегда найдут, к чему прикопаться. Работа у них такая. Всё понимаю, но нервничаю, как школьница.

– Доброе утро, – приветствую охранника, расписываюсь в журнале и получаю ключи от кабинета.

– Доброе утро, Ольга Александровна. Вы сегодня рано, прям как главный.

– Коршунов здесь?

– Уже два часа как. Ходил по коридорам, как приведение, в каждый угол заглядывал. Сейчас у себя сидит.

– Ясно.

Виталий Петрович, как и я, не выносит проверок, даже за столько лет работы никак не смог к ним привыкнуть. Иду в ординаторскую, наливаю крепкий кофе для себя и зелёный чай для начальника, иду к нему в кабинет.

– Можно, Виталий Петрович? – спрашиваю я, приоткрывая немного дверь.

– Входи, Олечка, – он сидит в своём кресле и перебирает уставные документы, штатное расписание и приказы по персоналу.

– Я Вам чай налила, – ставлю перед ним кружку.

– Спасибо, – смотрит на наручные часы. – Ты сегодня рано.

– Так проверка же, – присаживаюсь напротив и делаю первые глотки кофе. – Во сколько обещали быть?

– Неизвестно, – убирает документы со стола, достает из тумбочки шоколадку, разламывает её и кладет около меня. Благодарно киваю и беру дольку. Мой любимый пористый, молочный. Он тоже пьёт чай, но шоколад

не ест, тяжело вздыхает, смотря в окно. – Могут с утра, а могут прийти за пять минут до окончания рабочего времени.

– Держат нас в тонусе.

– Я бы сказал, в напряжении. Староват я уже для подобных встрясок. Давление ни к черту. Да и нервишки шалят.

– Не наговаривайте на себя. На счёт давления Вы, конечно, правы, но тут сами виноваты. Кто Вам мешает прокапаться. На пару часов в кардиологию поднялись, процедуры сделали и обратно в кожаное кресло. Вы как сапожник без сапог, в самом-то деле.

– Права ты. Да когда мне, телефон трезвонит ежеминутно. Пообедать некогда, а тут на несколько часов уйти надо.

– Отговорки. Я Вашей жене позвоню.

– Умеешь убеждать. После проверки пройду курс лечения, обещаю. Ты-то как? – внимательно смотрит прямо в глаза.

– К проверке всё готово.

– У тебя всегда всё идеально, не только перед проверкой. Но я тебя не о работе спрашиваю. С Виталиной наладились отношения?

– Сейчас – да, – вздыхаю я. – Но не могу сказать, что завтра ситуация не изменится.

– Ты хорошая мать, Оля. Помни об этом и не отчаивайся.

– Стараюсь.

– Вот вы где прячетесь, – в кабинет бесцеремонно входит Мартынов, обрывая главного на полуслове.

– Как дежурство? – спрашивает начальник.

– Спокойно. Один несостоявшийся велогонщик поступил ночью в травматологию, – садится рядом со мной, забирает мой кофе и делает несколько глотков. – Божественно.

– Олег, хирургия к проверке готова? – интересуется Коршунов.

– Всегда готова. Кстати, Света с Юлей уже пришли. Тоже инспектируют свои отделения.

– Вот за это я вас и люблю, мои хорошие. Вас даже подпинывать не надо, сами знаете, что и когда нужно делать, – восхищается начальник и немного расслабляется.

– Я пойду, – встаю со своего места, хочу забрать свою кружку, но Олег отодвигает её от меня. Ладно, пусть допивает.

Выхожу из кабинета и иду в сторону регистратуры. Беру со стойки журналы, ещё раз проверяю и заполняю. К приёмному отделению подъезжает машина скорой помощи. Ну всё, начался рабочий день.

– Доброе утро, Ольга Александровна, – приветствует меня врач из скорой помощи, передавая мне сопровождающие документы.

– Доброе ли, Игорь Степанович? – смотрю на парня, которого завозят на каталке в приёмник. – Кого вызывать?

– Кто сегодня в хирургии дежурит?

– Мартынов.

– Мартынов – это хорошо, – доктор смотрит на пострадавшего. – Слышь, Ромео, будет у тебя самый лучший врач.

– В первую смотровую везите, – говорю санитарам. – Почему Ромео? – спрашиваю у врача.

– Так он из-за девушки своей с третьего этажа сиганул. Как жив остался – вообще поражаюсь.

– Пьяный?

– Три и две промилле.

– Ого. Значит, вызываю хирурга и травматолога.

– Зови обоих.

– Дашенька, вызови заведующих отделений травматологии и хирургии в первую смотровую, Мартынов у Коршуного, – обращаюсь в регистратору. Девушка послушно поднимает трубку внутренней связи.

– Сейчас его Джульетту привезут. Таблеток наглоталась. В коме. Она, кстати, беременна, думаю, плод уже погиб.

– Предупрежу Светлану.

– Ну ладно, поехали мы. Новый вызов.

– Берегите себя.

Игорь Степанович на скорой работает всю свою жизнь, для меня он герой моего времени. Чего в его профессиональной жизни не было, но он ни разу не усомнился в выборе своей профессии. Свято служит ей. Он и спасал детей на озере, ныряя зимой в прорубь. И защищался от пьяного, который бросался на него с топором, не подпуская к избитой им жене. И принимал роды прямо посреди трассы, когда ехал с семьёй в отпуск. Не смог проехать мимо аварии. Помог, спас трёх человек до приезда коллег из ближайшего населённого пункта. Провожаю взглядом мужчину и мысленно желаю ему здоровья и долгих лет жизни, потому что именно на таких, как он, ещё и держится наша медицина.

Захожу в смотровую. Парень в бессознательном состоянии бормочет что-то. Ставлю капельницу, чтобы нейтрализовать алкогольное отравление. Держу его за руку и регулирую колесико на системе. Неожиданно парень начинает метаться и орать. Я изо всех сил хватаю его за плечи, чтобы не упал с высокой кушетки и не повредил себя ещё больше. Но куда мне справиться с мужчиной, да ещё и пьяным. Не замечаю, как он вырывает из руки иглу и попадает ею мне в ладонь. Быстро выдергиваю её, замечая кровавую ранку. Стойка с лекарством падает, и стеклянный флакон разбивается вдребезги. Я стою в луже лекарства, держа в руке иглу, в голове шум. В смотровую врываются санитары и врачи. Скручивают пациента, насколько это возможно. Ставить укол успокоительного бесполезно, не подействует, в крови столько алкоголя, что сейчас ничто не подействует. Поэтому мужчины привязывают пациента ремнями к кушетке. Быстро выхожу оттуда и бегу в свой кабинет. Промываю рану, обрабатываю. Судорожно вспоминаю, что ещё нужно предпринять.

– Ольга Александровна, – врывается Даша с регистратуры. – Проверяющие пришли. Вас вызывают к главврачу. Срочно.

Глава 16

Глеб

«Тихо падает снег на ладони и тает. Ты сейчас далеко. Мне тебя не хватает. Как хотелось бы мне в этот снег превратиться, на ладони твои потихоньку спуститься».

– Черт, Вита, – зло цежу я и бросаю телефон на кровать. Каждый вечер получаю от неё подобный набор слов. Как она может всерьёз воспринимать этот бред? И ведь кто-то же придумывает эти стихи и получает за это деньги, потому что вот такие, как Вита, наивные девчонки, отправляют это парням, глупо предполагая, что мужчина будет млеть от этих слов. Не будет. Он может сделать вид, что ему приятно только в двух случаях: первое – он сам влюблен, второе – он хочет секса. У нас с Виталиной не первый и уж тем более не второй вариант. У нас вообще без вариантов. Просто никак.

Я только вышел из душа, собирался пройтись по вечернему городу, купить сувениры для родителей и коллег. Но, видимо, придётся поменять планы. Отбрасываю полотенце, надеваю джинсы и футболку, расчёсываю пальцами влажные волосы. Поднимаю телефон и набираю номер. Гудки идут, но абонент не отвечает. Набираю ещё раз.

– Крымов, ты чего трезвонишь? – как же я соскучился по голосу моей рыжей ведьмы.

– Соскучился. А ты? – срывается с моих губ вместе с улыбкой. Почти две недели не слышал её. Как же хочется обнять.

– А я нет, – резко отвечает она.

– Что случилось? – напрягаюсь я. Оля никогда в подобном тоне со мной не разговаривала. – Ничего, – она молчит несколько секунд. – Работы много, я на дежурстве.

– Понял. Не буду беспокоить.

– Хорошего вечера.

Гудки. Длинные гудки, я их слушаю и не могу понять, что сейчас произошло. Что-то поменялось в ней, я чувствую. Голос другой, словно безжизненный. Надо заканчивать с этим отпуском, к ней хочу. Достаю из-под кровати спортивную сумку, быстро сбрасываю туда свои вещи. Мельком взглянув на телефон, вспоминаю, что перед отъездом нужно решить ещё одну проблему.

Сажусь на кровать и снова набираю номер. На этот раз трубку снимают мгновенно.

– Привет, Глеб, – радостно приветствует меня девушка.

– Здравствуй, Виталина. Тебе удобно говорить?

– Да, – быстро отвечает она. – Я дома, – будто отчитывается перед своим парнем, тут же добавляет: – Одна.

– Хорошо.

Мы проговорили всю ночь, объяснил, как смог, что я не герой её романа, влюблён давно в другую. Она немного повсхлипывала в трубку, но обошлось без истерик и упрёков. Собственно, меня и упрекать-то не в чем. Я ничего ей не обещал, хотя невольно дал надежду, не обрубив её сообщения сразу. Думал, догадается, поймёт, что мой игнор обозначает мою незаинтересованность, она же расценила его как зелёный свет к действию. Мой косяк, не спорю. Я старался говорить мягче, мне не хотелось, чтобы она в моём лице возненавидела всех парней. Первая любовь – особенная, она остаётся в памяти навсегда, я знаю это. Моей первой любовью была Марина, и пусть сейчас я точно уверен, что чувств у меня к ней нет, но трепетное отношение к этой девушке навсегда останется в моей душе. Как же мне не хочется разбивать сердце Вите, но продолжать в том же духе будет ещё безжалостнее. Говорил в основном я, она молчала, лишь изредка отвечала сквозь слезы на мои вопросы короткими «да» или «нет». Сказав всё, что я хотел и чувствовал, мы попрощались. Мне показалось, что она даже мне улыбнулась в этот момент. Надеюсь, что к этому разговору мы не вернёмся никогда.