Но первым отмер Герман, он кивнул Михаилу.

– Хорошо, я согласен.

После этих слов, Лина выдохнула, и, нашарив ладонь Германа на постели, тихонечко сжала ее. Перехватив руку девушки, и даже не смотря в ее сторону, Герман сжал ее ладонь в ответ. И это тихая поддержка друг друга, отдалась в их душах, чем-то теплым, будто перышком мягким изнутри кто-то погладил.

– Ну и хорошо, – улыбнулся дядя Миша, своей кривой улыбкой, и, хлопнув себя ладонями по бедрам, резво поднялся с кресла. – Сейчас позову ребят с носилками, и тебя заберут.

В комнату с носилками зашли трое мужчин. Лина узнала одного из них, это был хирург из больницы Лисовского – Константин Дмитриевич. Встав с кровати, она сразу же рассказала, врачу все, что знала о ране Германа.

Лина вышла первой из комнаты, и в коридоре быстро накинула свою верхнюю одежду. Она собиралась ехать на скорой вместе с Германом, чтобы в больнице убедиться, что ему ничего не грозит.

Германа уже вынесли на носилках в коридор, и Лина даже не заметила, как к ней приблизился Михаил, и громко сказал:

– Вот спасибо тебе, девочка, хорошо, что позвонила.

Он резко нырнул в карман ее куртки, и, вытащил оттуда старый телефон, о котором она давно и думать забыла.

Лина была настолько сосредоточена на Германе и его ранении, пытаясь вспомнить, все ли она сказала хирургу, что даже не сразу поняла, о чем говорит Михаил, а тот уже начал вытаскивать пачку денег из своего кармана.

От громкого голоса новоявленного родственника, Герман резко открыл глаза и посмотрел на Михаила, а точнее на то, как он вытаскивал из куртки Лины телефон, а затем перевел взгляд на нее.

– Держи, заработала, – протянул деньги Михаил растерянной девушке, и вложил прямо в ее руки. Лина от неожиданности сжала пальцы.

Вот только Герман со стороны увидел совсем другую картину, и Лина поняла, это, только лишь тогда, когда повернула голову и посмотрела в его глаза.

– Сучка, – рыкнул он, с ненавистью смотря Лине в глаза. Он попытался встать с носилок, но сил не хватило, и Герман повалился назад, еще громче зарычав от бессилия и злости. А затем тихо добавил, с трудом соображающей Лине: – лучше уноси ноги из города.

Лина выронила деньги и хотела уже подойти к Герману, чтобы попытаться объяснить, но Михаил, удержал ее за локоть, а мужчины, с неодобрением косясь на нее, быстро понесли носилки в уже открытую входную дверь.

– Отпустите меня! – попыталась крикнуть Лина, но голос от волнения, как специально не послушался ее, и получился лишь невразумительный писк.

А Михаил, резко прижал девушку к себе, и еле слышно прошептал ей на ухо:

– Надо было послушаться меня, и сделать, как я просил.

Лина хотела дернуться, но Михаил ее тут же выпустил, и она от неожиданности запуталась в собственных ногах, и повалилась на четвереньки. Пока она поднималась, Германа на носилках уже вынесли в коридор, а дверь закрыли.

Михаил, наклонился, и, подняв пачку стодолларовых купюр с пола, опять попытался вручить их Лине. Но та шарахнулась от него, и побежала за Германом.

Вот только из квартиры ее не выпустили, в проеме встал еще один мужчина, не давая ей пройти.

Лина хотела закричать, но стоило ей набрать воздух в легкие, как Михаил закрыл ей рот ладонью.

Лина царапалась, брыкалась, пыталась вырваться из рук мужчины, но на ее удивление он оказался невероятно сильным, и удерживал ее, без проблем.

Услышав, как отъехала скорая, Михаил отпустил уже плачущую девушку.

– Зачем! – обернувшись, закричала она на Михаила. Лина поняла, что уже не успеет догнать машину. – Зачем вы это сделали?! Он же теперь думает, что я его предала!

– Держи деньги глупая, – холодно усмехнулся Михаил, – и поехали, я отвезу тебя домой.

Лина посмотрела на мужчину с брезгливостью.

– Не нужны мне ваши деньги, – тихо сказала она, и посмотрела на дверь, – и довозить до дома меня не надо, я как-нибудь сама доберусь.

– Не глупи, они тебе нужны.

Михаил попытался засунуть пачку в карман девушки, но та начала яростно сопротивляться.

– Ладно, замолки! – рявкнул он на нее, и, схватив за локоть, повел на выход.

Лина опять попыталась закричать, но Михаил вновь закрыл ей рот ладонью, и надавил на сонную артерию. Девушка сразу же отключилась и обмякла в его руках.

Глава 5

Михен угрюмо смотрел в чашку с латте, пристально изучая рисунок, виртуозно созданный для него мастером бариста. Это была влюбленная парочка, тянувшаяся друг к другу за поцелуем. Силуэт девушки даже приподнял одну ногу вверх, слегка согнув ее в колене. А над головами парочки расходились в разные стороны мелкие сердечки.

Рядом плюхнулся на табуретку Лисовский, как всегда злой, и какой-то весь взмыленный.

– Что это за романтическая херня? – уставившись в чашку друга, недовольно пробурчал он.

Михен усмехнулся, Влад терпеть не мог все эти, как он выражался «сюси-пуси», и даже кофе пил только черный, да еще и без сахара, лишь бы мастер бариста, тоже не подсунул ему какой-нибудь очередной шедевр. Хотя, эти ребята, даже в пенке от кофе умудрялись, что-нибудь нарисовать.

– Кофе черный, без сахара, и без всяких этих ваших рисуночков, – чуть ли не прорычал он на девушку, что с улыбкой подошла за заказом. – А то кофе даже нормально не дают попить, я же не баба, в конце концов!

– Что-нибудь еще? – с улыбкой, не доходящей до глаз, спросила опешившая официантка.

– Пепельницу!

– Окей, пять минут, господин Лисовский, – пискнула, испугавшаяся плохого настроения клиента девушка, и скрылась с глаз.

Этот ресторан был закрыт для простых смертных, сюда приходили завтракать, обедать, и ужинать только постоянные ВИП-клиенты. Все служащие четко выучили для себя одно самое важное правило – в случае, если у клиента плохое настроение, то вина всегда падет на нерадивых официантов. Поэтому, лучше скрыться с глаз долой, чем навлекать на себя гнев власть имущих.

Но, даже учитывая то, что Махачутуряна и Лисовского, все знали здесь в лицо, все равно приходилось звонить и предупреждать о своем приходе заранее. Потому как иногда, даже утром это заведение закрывалось на «спецзаказ».

– Ну, рассказывай, – не смотря на Влада, безэмоциональным голосом произнес блондин. – Как ты до жизни такой докатился.

Лисовский мрачно усмехнулся, доставая сигарету из платинного именного портсигара, и небрежно бросая его на стол. Этот портсигар он делал на заказ в знаменитом французском ювелирном доме несколько лет назад. Взглянув на него, Влад не смог сдержать насмешливой ухмылки. Так как в деталях вспомнил, как он носился с этим портсигаром, и какую круглую сумму за него выложил. В те времена у не было не так уж и много денег. Ведь он начинал, как обычный клерк, после университета, а дед прекратил выделять ему наличные, как только Влад начал работать в компании. Правда, из дома не выгонял, есть в домашней столовой, тоже разрешал, как и пользоваться личным водителем. А все остальное Лисовский уже только мог позволить себе за собственный счет. И тогда ему казалось, что если у него будет этот портсигар, то его будут уважать все коллеги и воспринимать в серьез, а не подсмеиваться над нерадивым внуком, пристроенным на работу, лишь бы под ногами не мешался. Это позже он понял, что все эти побрякушки ничего не значат, имеет значение, только лишь грубая сила и медвежья хватка, а все остальное это так… антураж и внешний лоск.

Но придаваться воспоминаниям о непростом прошлом можно бесконечно, а отвечать на вопрос лучшего друга нужно сейчас.

– Ты меня сейчас, как друг спрашиваешь, или, как внук Махачутуряна? – спросил Влад, прищурившись, и подкуривая сигарету.

Михен устало вздохнул, и, взяв чашку, отпил латте, безвозвратно разрушая силуэты влюбленной парочки, из пены.

– Влад, ты же знаешь, я всегда был твоим другом, может, хватит уже быть таким засранцем, я ведь тоже не железный, могу и обидеться, – сказал он, поставив чашку на стол, и сверкнув недовольным взглядом на Лисовского.

Возле столика появилась официантка, позволяя мужчинам помолчать и подумать о том, что когда они были простыми студентами, жить было намного проще, и между ними подобных разговоров о недоверии не было.

Как только девушка, ушла, тихо пожелав им приятного время провождения, Влад выдохнул едкий дым и начал рассказывать все новости своему другу. Он старался говорить только о фактах, используя при этом, как можно меньше эмоций. Но Михен и так прекрасно понял, как вляпался его друг в рыжую чертовку по имени – Мария, да оказывается еще и вляпался он в нее практически в нежном младенческом возрасте. Правда, любовь свою выражал в свойственной, только лишь одному Лисовскому манере.

– Мда… ну, ты даешь, брат, – выдохнул Михен, вчитываясь в строки завещания на копии документа, что отдал ему Лисовский.

– И да, сын моего деда нашелся – это Герман, мой начальник СБ, – сказал Влад, делая вид, что ему все фиолетово, и отвел взгляд от ошарашенного новостью Михена.

– Ты так спокойно об этом говоришь? – удивленно произнес блондин, а его брови поползли вверх.

– А что мне делать, по потолку бегать? – складывая губы в циничную ухмылку, и скидывая истлевший пепел с сигареты в пепельницу, произнес Лисовский. – Убить я его попытался, но как назло, этот ушлепок успел улизнуть, а дядя теперь сидит у его койки и охраняет, как цербер.

– Ты пытался его убить? – шепотом переспросил блондин.

Казалось, глаза Михена не могут стать больше, после всех новостей, что вывалил на него Лисовский, но нет, он просто недооценил всю мощь, насыщенной жизни своего друга. А еще он даже не представлял, как на это отреагирует его дед. Михен всегда считал Германа верным псом Лисовского. Нет, он никогда не думал о нем, как о какой-нибудь шестерке, готовой в рот заглядывать хозяину. Начальник СБ Лисовского за годы службы заслужил уважение, но… то, что он являлся на самом деле родственником Влада… Да, это конечно было той еще новостью.