«Хотя нет, не загнанный», – поняла она, когда он подошел к зеркалу, и, перевернув его, нашел там миниатюрную камеру.

Лина глубоко выдохнула, понимая, что они оба под колпаком, и за ними теперь будут следить.

Сил стоять не было, говорить что-то тоже было бессмысленно, поэтому она подошла к креслу возле столика, и села в него, потирая темно-красный след на запястье и подозревая, что скоро он посинеет.

Время шло, а Герман все находил и находил новые проводки, и датчики. Швыряя их на пол, и растаптывая ногами. Чувствовалось, что мужчина явно разъярен, и Лина благодарила бога, что срывается он свою злость не на ней, а на этих чертовых «подслушках» и «подглядках».

«Кажется, такое с ней уже было», – вдруг вспомнила Лина.

Чуть больше двух недель назад она вот так же сидела и наблюдала за тем, как Герман обыскивает собственную комнату на наличие жучков.

Кажется, что целая вечность прошла с тех пор. И столько всего изменилось. Она уже полностью потерялась в этом мужчине, хоть пару недель назад, считала, что самое важное в ее жизни это найти Семочку. А теперь вот приоритеты немного изменились.

Поцелуй и фраза Германа – «не отпущу никогда», ее успокоили.

Вот только она все равно так и не поняла, простил он ее или же нет?

А еще этот его свирепый вид, с которым он продолжал качественно переворачивать все вверх дном в своей комнате. Все это настораживало, и она понятия не имела, что он сделает с ней, когда закончит?

Лина трусливо посмотрела на дверь.

«Может сбежать, пока она занят?» – подумала она, но с тоской вспомнила о других обитателей этого жуткого особняка, и поняла, что самым верным решением, будет находиться рядом с Германом и надеяться, что он прекратит вести себя так…

Задумавшись, Лина не заметила, как возле нее появился пыхтящий, как паровоз мужчина, и опять он схватил ее за руку, и потащил в ванную комнату.

– Герман, прошу, – попыталась достучаться она до него, рука разболелась не на шутку.

– Заткнись! – рыкнул этот псих в ответ, затаскивая ее в ванную, и чуть ли не броском заставляя сесть на бортик джакузи.

В прошлый раз она даже не обратила внимания на наличие этой огромной полукруглой ванной.

– Раздевайся быстрее и забирайся, – скомандовал Герман, и начал рыскать по комнате в поисках датчиков.

Лина с удивлением посмотрела на него.

– Меня же голой увидят, – тихо сказала она.

Герман обернулся и посмотрел на девушку таким выразительным взглядом, что ей опять захотелось прижать уши от страха.

– Лина, – сказал он, сдерживаясь, чтобы не заорать, – не заставляй меня начать раздевать тебя самому, я сейчас не в настроении, боюсь, что наставлю тебе еще больше синяков.

Лина сомкнула зубы от злости на себя за то, что боится, и на Германа за то, что так себя ведет. Но понимая, что говорить с ним сейчас, это все равно, что устраивать цирк для нескольких человек, следящих за ними, и поэтому, сглотнув несколько раз собственную обиду, подняв подбородок, встала, подошла к вешалке, сдернула с нее халат, накинула на себя, отвернулась к стене, и начала стягивать с себя одежду.

Удовлетворившись, тем, что девушка послушалась его, Герман настроил воду, заткнул дырку пробкой, и начал шарить по самой джакузи в поисках потайных жучков. И даже парочку смог обнаружить.

Но в наше время техника дошла то того, что камеры даже в сосуды человеку отправляют, настолько они микроскопические, конечно это очень дорогостоящее оборудование, но Герман понял, что на него Лисовский готов потратить уйму денег, лишь бы контролировать каждый его шаг.

Раздевшись до гола, Лина развешала на вешалку свою одежду, и, закутавшись в халат, опять присела на бортик в ванной, снимать халат совершенно не хотелось. Особенно учитывая то, сколько камер видеонаблюдения удалось обнаружить Герману, да еще и их микроскопические размеры.

Лина и сама стала автоматически шарить глазами по стенам, и разным уголкам, пытаясь их найти.

– Я же сказал в ванную! – опять скомандовал, Герман.

Заметив, что вода уже набралась, Лина, не глядя на мужчину, нашла взглядом стоящую на полочке пену для ванной, вылила в воду два колпачка, и, подождав пока, появится достаточное количество пены, скинув халат, юркнула в воду.

Она подумала, что Герман тоже сейчас начнет раздеваться и присоединиться к ней, и уже морально настроилась на его прикосновения, но у мужчины оказались совершенно другие планы.

– Сидишь здесь приводишь себя в порядок и молчишь, я вернусь через, – он внимательно посмотрел на свои часы на руке, – скорее всего ночью. Из комнаты не выходи, я распоряжусь, чтобы ужин принесли сюда. Меня не жди, ложись спать, дверь никому не открывай, и ни с кем не разговаривай.

И забрав всю ее одежду, кроме халата, Герман, не глядя на ошарашенную девушку, вышел из ванной, хлопнув дверью.

– Интересно, а если мне ужин принесут, то тоже не открывать, и помереть голодной смертью? – пробурчала Лина, смотря на дверь, а затем с головой нырнула под воду, чтобы хоть как-то утихомирить свои бьющие фонтаном эмоции.

Но долго сидеть под водой не получалось. Банально не хватало воздуха, и пришлось выныривать и стараться не вспоминать о том, как она себя вела возле клиники, а потом выслушивать намеки охранника на то, что Герману на Лину плевать, и ее может, кто угодно в этом доме взять, и еще присутствовать при странном разговоре между Лисовским и Германом. А потом ощутить злой поцелуй, от которого у нее ноги подкосились…

Лина рукой накрыла свои губы, думая о словах Германа.

«Теперь, никогда не отпущу, сама виновата!»

И смущенная улыбка появилась на лице девушки. Она и не хотела, чтобы отпускал…

Нет, понятно, что он не станет на ней жениться. Это вообще было что-то за гранью реальности. Может быть еще начальник СБ и стал, но вот владелец нефтяного холдинга…

Лина криво улыбнулась. Эк, как она размечталась. Не так давно она даже в любовницы не надеялась попасть, а тут уже о свадьбе задумалась.

Нет, об этом ей вообще нельзя думать. Это какие-то их игры, в которые она играть не сможет, с ее-то маленькими зубками травоядного. Вот только что ей делать с тем, что творил с ней сегодня Герман? И что она вытворяла, и как себя вела?

Не иначе полное помутнение рассудка?

Лина опять погрузилась под воду, мечтая заставить себя забыть, стереть из воспоминаний весь сегодняшний вечер.

А еще прекратить думать о Германе… О том, как сильно она скучала по нему, что даже не заметила, как он с ней жестко обращался.

Вынырнув, Лина погладила свое посиневшее запястье. И подумала о том, как отреагирует тетя, когда увидит это безобразие.

А затем ударила себя по лбу ладонью.

Она ведь не предупредила тетю, что останется на работе! А Герман забрал все ее вещи, и сумку тоже, а там был сотовый! А с местного телефона, она сможет максимум дозвониться на кухню, или в охрану.

Лина долго внутренне металась, потому что знала, что тетя будет переживать. Ведь можно позвонить в охрану, и попросить доступ в город. Но приказ Германа, так и звучал в ее голове: «Ни с кем не разговаривать…».

«Нет…, – мысленно вздохнула она, думая о Михаиле и его интригах, – лучше потерплю его приказы, а то мало ли, вдруг я его и себя, и тетю заодно, подставлю?»

И успокоившись, Лина взяла шампунь с полочки, и начала неспешно мыть голову.

***

– Зачем ты мать твою это сделал?! – зарычал Герман, глядя на Михаила.

Они стояли в холле, Герман уже собирался выйти, но увидел нового родственника, и не смог сдержаться.

– Да потому, что ты влюбился, как ненормальный! Мне одного одержимого психа хватает, посмотри вон на Влада, он же нихера не соображает! Уже всё давно простил Мировой, и вообще, похоже, в восторге от ее выкрутасов, а теперь еще и ты! Я хотел, чтобы хоть у тебя, разум не в члене был, а здесь! – он постучал себе по голове костяшками пальцев. – Но, оказывается, опоздал, ты уже втюхался в эту мышку, по самую маковку. И тоже теперь, как и Влад, превратился в идиота, думающего только о юбке, а не о деле! А нас, между прочим, кто-то слить пытается!

– Нас? – Герман приподнял одну бровь, и криво усмехнулся.

– Нас! Нашу семью бл*дь! – взорвался Михаил. – Почему до вас обоих никак это не доходит! Что за детство у вас в заднице играет! Может быть, хватит уже обиды свои лелеять? Еще немного и кое-кто размажет всех нас, как масло по бутерброду, и съест!

– Я, конечно, все понимаю, – появился Влад из столовой, и, встав в проеме, оперся на косяк плечом, – но может быть не стоит оповещать всю прислугу о том, что происходит у нас в доме? А то и так, уже все газетные заголовки пестрят статьями «о Лисовских и их темном прошлом». – Последнюю фразу Влад произнес театральным пафосным голосом, и сделал большие глаза.

Герман, прищурившись, посмотрел на Влада, а затем перевел взгляд на Михаила и проговорил:

– Думаю, не стоит говорить о том, что если с головы моей невесты хоть один волосок упадет, то я этот дом по кирпичикам разнесу?

– Ты за кого нас принимаешь? – с возмущением в голосе спросил Михаил. А затем не скрывая лукавства в голосе добавил: – Если она станет скоро членом нашей семьи, то я буду защищать ее, как собственную дочь.

На что Герман лишь хмыкнул и, отвернувшись, пошел к выходу.

– Между прочим, завтра в два час дня появится нотариус, – сказал Влад ему в след.

– Я услышал тебя, – ответил Герман не глядя, и закрыл за собой дверь.

Лисовский повернулся к дяде и с ленцой в голосе произнес:

– Он не стал брать водителя, и вызвал такси.

– Я в курсе, – коротко ответил Михаил, хмуро разглядывая входную дверь.

– И ты не отправишь за ним людей, проследить? – с удивлением спросил Влад. – Вдруг он не вернется? Вдруг решил сбежать?

– Вернется, здесь его мышка.

– Ты так уверен, что эта медсестричка ему нужна? – скептически прищурился Влад.

– Уверен, я же не зря их проверял, подставляя ее. Я знаю, какой он мстительный, он бы ее еще лежа на койке в больнице убрал, если б действительно разозлился. А раз попытался разобраться в ситуации, выслушал ее, в дом притащил, и не бросил на стоянке, когда она у него в ногах валялась, значит, я угадал, и она ему не безразлична.