Первое, что ощутила Маша, когда очнулась, так это сильную боль в запястьях, потом сильную боль в голове, и ужасную сухость во рту. Пить хотелось так сильно, что, Маша не удержалась и застонала.

Открыть глаза не получалось. Похоже, что на девушке была какая-то повязка или что-то типа того.

И тогда она открыла рот и попыталась закричать, но услышала лишь жалкий хриплый стон. Спустя несколько мгновений до нее дошло, что она совершенно голая. Мозг работал заторможено, и поэтому поняв этот факт, Маша даже толком не смогла испугаться.

– Очнулась? – вдруг услышала она знакомый голос, и с ее лица сдернули повязку.

Проморгавшись, Маша увидела изможденное лицо Виктора. Сына Солейко.

– Вик? – хриплым голосом спросила она, силясь понять, почему он здесь. Но сильная жажда, не давала ей мыслить, и поэтому она что есть силы выдохнула: – Воды!

Мужчина, поднес к ее рту тут же стакан с водой, и даже придержал Машину голову рукой, пока она жадно поглощала жидкость.

Выпив стакан до дна, Маша глубоко задышала и прикрыла глаза от удовольствия.

– Не знаю даже, хорошо или плохо, что ты очнулась, – каким-то безжизненным голосом заговорил Виктор.

И Маша резко распахнула глаза, и попыталась дернуть руками, чтобы прикрыться, но тут же ощутила боль в запястьях.

Подняв голову, она поняла, что наручниками прикована к одной из металлических трубок изголовья кровати.

Взглядом она автоматически начала сканировать конструкции, к которой прицеплена, чтобы выяснить, сможет ли она ее сломать, и тут же поморщилась, увидев сварку. Наручники тоже были необычными, как раз под ее узкие запястья.

– Можешь не пытаться, я все предусмотрел, – произнес Виктор, отрывая девушку от изучения оков.

Он сидел на кровати, рядом с ней, и смотрел куда-то в сторону.

Маша автоматически последовала за его взглядом, и повернув голову, чуть не закричала.

С ней на кровати лежал Солейко Игорь. Отец Виктора. В его лбу была аккуратненькая маленькая дырочка. Глаза мужчины были закрыты. Можно было бы подумать, что он спал, но Маша перевела взгляд на подушку, и ее чуть не стошнило. Это было кровавое месиво.

Похоже, что Виктор застрелил своего отца, пока тот лежал на подушке, возможно даже во сне, и пуля вылетела сзади вместе с мозгами.

Кровь уже впиталась в подушку и, наверное, в простыню. Этого было не видно, так как мужчина лежал под одеялом, а Маша лежала поверх него.

В нос тут же ударил странный необычный, но жутко противный запах. Примерно так пахнет на мясном рынке. Кровью…

Маша инстинктивно попыталась, как можно дальше отползти от мертвого Солейко, но наручники не дали ей этого сделать.

Она перевела взгляд на Виктора и поняла, что мужчина явно не в себе. У него был какой-то отсутствующий взгляд. Он вроде бы смотрел на отца, и в то же время куда-то сквозь него.

Маша знала это состояние. В больнице, где она когда-то в детстве лежала, она видела некоторых пациентов с таким взглядом. На него было страшно смотреть. Безнадежность – вот слово, которым можно было охарактеризовать мужчину.

– Виктор, – тихо позвала его Маша. – Что случилось?

Не поворачивая головы, младший Солейко начал говорить совершенно без эмоциональным и сухим голосом:

– Рыська забеременела, мы хотели пожениться. Я решил скрыть от отца, так как знал, что он не позволит. Ему никогда не нравилась моя Рыська. – У Маши возникло ощущение, что с ней говорит не человек, а робот, сухо констатирующий факты и описывающий события. – Мы поехали в ЗАГС расписываться. Нас кто-то сдал из телохранителей. Я так и не понял кто. Он перегородил мне дорогу, на своей машине. Потребовал, чтобы я вышел. Сказал, что ему со мной надо просто поговорить. Я оставил Рыську одну. Я не знал…

Тут его голос оборвался, и на глазах мужчины выступили слезы.

– Я не знал…, – повторил он, сглатывая подкатившийся к горлу комок, – что он собирается сделать. Я думал мы просто поговорим. Ожидал вспышки злости или что-то типа того, но я не ожидал, что он пойдет дальше…

Вытерев глаза, Виктор продолжил уже более спокойным голосом:

– Как только я вышел из машины и уже подошел к нему, моя Рыска закричала, а потом ее голос оборвался.

– Я кинулся к ней, но меня кто-то схватил, бросил на землю, заломил руки. Я рвался, я метался, кусался, но их было трое. Я не смог ее спасти…

Последние слова он уже прошептал.

– Пока я лежал на асфальте уткнувшись в него мордой, и пытался скинуть с себя ублюдков, он подошел ко мне, и тихо сказал: «Я предупреждал тебя, не делать глупости, но ты не послушался, в следующий раз будешь умнее». Тело моей Рыски выбросили на дорогу. Моих людей тоже всех до одного убили.

– Когда это случилось? – глухо спросила Маша.

Как это ни странно, но ей было жаль Виктора, да и его девушку. Когда она познакомилась с сыном Солейко, он уже тогда жил с Рыськой. Маша так и не узнала ее настоящего имени, а девушка упорно считала себя кошкой. У нее было какое-то психическое отклонение, но Виктору оно нравилось, и он всячески поддерживал игру девушки.

Маша сначала решила, что она играет, но общаясь с необычной парой несколько лет, поняла, что игра затянулась и однажды даже спросила у Виктора об этом. Он тогда сильно на нее взъярился, и орал с пеной у рта, что его Рыська нормальная, просто несколько лет назад она пережила насилие, вот у нее и проблемы с ассоциацией себя, как человека. Ей комфортнее быть животным. Сильным, таким, как рысь. Они умеют за себя постоять и, если надо вовремя убежать и спрятаться. В своем роде, тоже что-то вроде раздвоения личности, так поняла тогда для себя Маша и не стала заострять на этом вопросе больше внимания, считая, что это уж точно не ее дело, и прав Виктор, с ее-то громадными тараканами в голове, в последнюю очередь надо интересоваться такими вопросами.

– Это случилось две недели назад, – ответил Виктор, когда Маша уже отчаялась ждать от него ответа. – Вчера я смог найти его берлогу.

Губы мужчины разъехались в горькой улыбке.

– Столько лет искал, а стоило Рыське погибнуть, сразу же понял, где он баб потрошит. Пришел, а он спит. Расслабился настолько, что даже охрану не выставил. Думал, что здесь его никто не найдет. Я бы и не нашел никогда… и не подумал бы, что он здесь загорает.

– Это дача маминых родителей, – наконец-то перевел Виктор взгляд на Машу. – Я в детстве тут всего пару раз был. Место-то захолустное. Тут уже и дачников никого не осталось. Военные в местный водоем какие-то отходы выбросили, все дома побросали. А он оказывается тут обосновался. Я тут такой подвал нашел замечательный. – Покачал головой мужчина. И тут же махнул рукой, – ну да и ладно, хрен с ним с этим подвалом, ты все равно его не видишь.

И тут Маша поняла, что Виктор наконец-то подобрался к самой главной теме, и видя безумный блеск в его глазах, она с ужасом стала предполагать о своей роли в этой трагедии.

Пока мужчина рассказывал ей свою историю, она пыталась аккуратно, так, чтобы он не заметил, давить на сустав на пальце, в надежде попробовать снять наручники. Но конечно же у Маши мало что получалось. О таких трюках она только читала, никогда не пробовала реально проделать. Проблема была в самих наручниках. Какой-то очень хитрый механизм, заставлял их сильнее сдавливать запястья, как только Маша пыталась сдвинуть наручники, хоть на миллиметр.

– Мне придется сделать вид, что ты стала его жертвой, – сказал Виктор равнодушным тоном, не глядя на Машу. – Я пришел убил его, а тебя не успел спасти. Конец истории. Все его деньги, наконец-то станут моими. Вот только Рыську и моего ребенка это уже не вернет.

– Меня Клаус предал? – спросила Маша, в надежде отвлечь и договориться с мужчиной.

– Он не знал, что придает тебя, – покачал головой Виктор. – Мы были знакомы с Клаусом по работе. Это он когда-то дал мне твой телефончик, когда я искал подставную рыжую шлюху, для своего отца. Клаус позвонил мне из аэропорта, попросил помощи и дополнительной охраны. Похвастался именем и фамилией клиентки. Ну я сразу же и сориентировался, и дал отмашку своим людям, чтобы обезвредили вас обоих. Клауса трогать не хотелось, он хороший юрист, не раз для меня услуги делал. А от тебя толк будет. – Виктор пронзил холодным взглядом Машу, что та сразу поняла, живой ей из этого места уже не выбраться, если не произойдет чуда. – Пресса уже накопала сведений о том, что ты бывала в доме моего отца, причем не по собственной воле, и он якобы оказывал тебе знаки внимания, пытаясь отбить у Лисовского. Тот по всем телеканалам в течении двух недель орал, что тебя кто-то похитил. Так что мотив украсть тебя у моего папаши имелся железный. А если менты еще и на подвальчик набредут… Думаю, что наверняка найдут кучу улик, нахождения здесь всех тех женщин, что когда-то пропали без вести.

– Виктор, – сглотнула Маша. – А давай ты меня наоборот спасешь? Я скажу всем, что меня украл твой отец, а не ты.

Мужчина опять покачал головой.

– Нет, рисковать и полагаться на твое слово Стелла, я уж точно не собираюсь, зная твою натуру. Да пес мне твой нужен, он притащит свою задницу на твои похороны, или на могилку припрется, а я его сниму. Вы оба слишком много знаете.

– Ты об Андрее? – прошептала Маша, чувствуя, как паника подкрадывается и очень скоро накроет ее с головой.

Виктор лишь кивнул.

– Вообще не надо было с тобой так долго разговаривать, – мужчина криво улыбнулся, – и рассказывать тебе все это дерьмо. Но я ведь не такой конченный маньяк, как мой папаша, и мне не так просто убить человека.

Мужчина отвернулся смотря куда-то вниз, Маша тоже проследила за его взглядом, и у нее перехватило дыхание, когда она заметила в его руке огромный охотничий нож.

– Виктор, – всхлипнула Маша. – Я клянусь, что никогда и никому…

– Заткнись Стелла, – резко прервал ее мужчина, и занес нож над ее грудью.

Маша закричала с такой силой, что у нее самой уши заложило. Вот только Виктора это не остановило, и он начал опускать нож. Маша зажмурилась от страха, и инстинктивно подалась от него подальше в сторону, пытаясь сбежать от ножа, и плевать, что она практически ложилась на мертвого Солейко. Главное было попытаться спасти свою жизнь, но вдруг она услышала громкий хлопок, а затем резкую боль, будто кто-то уколол ее в ребро недалеко от сердца.