Всем остальным мне хотелось показать их красоту, и я принялась за это.

Глава 3

В пятницу, когда подрагивания социального алкоголизма уже давали о себе знать и мы едва досиживали свой рабочий день, чтобы наконец начать пить и перестать думать, мы собрались в пока моей квартире вшестером, и Ануар предложил сыграть в «Я никогда не». Он рассказал условия игры Анеле, единственной, ни разу в нее не игравшей, и мы – предвкушение секретов отражалось на наших довольных лицах – приступили.

– Анеля, давай. Ну, что ты никогда не делала?

– Я никогда не играла в эту игру.

Все выпили, включая Анелю.

– Да нет. – Ануар принялся объяснять по второму кругу. – Пьют только те, кто делал это. Если никто этого не делал, то пьешь ты.

Анеля кивнула.

– Я никогда не играла в эту игру.

Все, кроме нее, выпили.

– Теперь я, – начала Бахти.

– Почему ты? – перебила я Бахти.

– Потому что я стою слева от Анели и играем по часовой стрелке.

– Нет такого правила. Играем против часовой, и тогда мой черед.

– Детский сад, – вздохнула Бахти и выпила шот текилы просто так.

– Я никогда не писала в раковину, – сказала я, предвосхищая их реакцию.

Все парни выпили, Анеля рассмеялась, Бахти, улыбаясь, закатила глаза и тоже выпила.

– Как ты умудрилась? – Юн посмотрел на Бахти большими глазами.

– Никак. Я просто выпила, потому что это и есть цель игры, – ответила Бахти беспечно.

– Цель игры – узнать все обо всех, – парировал Юн.

– Не все, а только то, что рассказывают по пьяни, – отмахнулась Бахти.

– Я никогда не занимался сексом на стуле, – сказал Ануар.

Мы с Бахти выпили, и я удивилась, что только мы – неужели у остальных всегда была под боком кровать?

– Я никогда не смешивал абсент с текилой, – сказал Карим.

Юн и Ануар выпили.

– Я никогда не танцевала стриптиз, – сказала Бахти. Никто не потянулся за рюмкой, и она выпила.

Анеля замешкалась:

– Я никогда… я никогда…

– Что, все-все пробовала? – рассмеялся Ануар.

– Я никогда не целовалась с девушкой.

Все, кроме Анели, выпили.

– И почему я ни разу не играл с Анелей? – спросил Карим. – С ней можно быстро напиться, а не разводить байду на два часа, когда трезвеешь, не успев опьянеть.

– Я никогда не занималась групповым сексом, – я лениво водила пальцем по рюмке, – в котором участвовали бы двое парней и одна девушка.

Я собиралась было выпить – никто этого не делал, – но Бахти меня опередила.

– Выпила, потому что в этом и есть смысл игры? – спросил ее Юн. В голосе звучала издевка.

Бахти ничего не ответила.

– Ну, поперли философские темы, – сказал Ануар. – Так. Я никогда… не целовался с Бахти.

– Упущение, – ответила она. Никто не выпил. Ануар приподнял бровь и опустошил рюмку. Заел лимоном, подошел к ней и легонько ее поцеловал.

– Полегче, ребят, – ревниво сказал Юн.

– Юн боится за мой дом. – Я рассмеялась.

– Я боюсь за чистую душу Ануара. Эта девушка его погубит, – возразил Юн.

– Откуда ты знаешь? – спросила Анеля.

– Опыт богатый, – ответила за Юна Бахти, глядя в стол.

– Губить души? – Ануар так и держал ее за талию.

– Общения с губительными девушками, – сказал Юн с некоторым вызовом.

– Их нет. Никого нельзя развратить, если он не хочет быть развращенным. – Ануар наклонился за чипсами.

– Я никогда не спал с гоу-гоу, – сказал Карим.

– Да ну брось. – Ануар посмотрел на него с недоверием. – Это же неизбежно.

– Это слишком просто.

– Юн, ты что, тоже нет? – Ануар выглядел таким удивленным, как будто они сказали ему, что никогда не ходили в школу.

– Они не кажутся мне привлекательными, – просто сказал Юн. – Моя очередь? Я никогда не болел ветрянкой.

– Халтура. – Я жестом остановила их всех: – Не пьем.

– Нельзя перечислять болезни? – спросила Анеля.

– Между прочим, полезная была бы информация, – возразила Бахти.

– Ветрянка – это не секрет. Если бы Юн сказал, что никогда не болел сифилисом, а Анеля выпила, вот тогда я бы ничего не имела против.

– Хорошо, что среди нас есть человек строгих принципов, – Ануар снял передо мной воображаемую шляпу, – который не допустит снижения высокого уровня игры.

– Я никогда не спал с девушкой друга, – исправился Юн.

Карим с Бахти выпили. Она рассмеялась, обошла лакированный черный стол, приобняла его, и они чокнулась.

– Эта игра заставляет слишком быстро пить, – с плохо скрываемой радостью сказала Анеля.

– В этом городе в любом случае больше нечего делать, – беззаботно ответил ей Ануар.

– Играем? – весело поинтересовалась я, когда Анеля не нашла, что возразить ему.

– На ком остановились? – Ануар обвел глазами ребят.

– На Юне. Юн, ты способен придумать что-то оригинальное? – спросила Бахти.

– Я никогда не понимал разницу между скифами и саками, – ответил Юн.

– Я тоже, – ответили мы хором, переглянулись – и выпили, против всех правил.

Глава 4

На следующий день в обед мне позвонила Анеля.

– Я умираю, – просипела она в трубку.

– Выпей угля.

– У меня нет, – ответила Анеля.

– Аспирин? Лимон?

Обезвоженная Анеля мотала головой на том конце.

Когда вчера все ушли, я посмотрела на количество пустых бутылок и поняла, что оставлять их содержимое внутри себя не стоит. Где-то полчаса я методично блевала: стакан воды, два пальца в горло, стакан воды, два пальца, и сегодня мне было не потрясающе, но нормально, в то время как бедная Анеля со своими сорока семью килограммами все еще пытается переварить выпитое.

Я не хотела оставаться дома – я представила, как целый день проведу в тупняке и мысленном споре с мамой. Я ей буду доказывать, что квартира мне нужнее, чем Гастону, она скажет, что это не обсуждается, – в общем, я решила, что лучше привезти Анеле лекарства от похмелья и провести пару часов в ее безвкусном доме, таком безвкусном, что у меня всегда поднимается самооценка от этого кошмара, чем смотреть на свои прекрасные стены, как русский дворянин перед последним пароходом в Марсель. Нам следовало бы смириться с одиночеством, освоиться в нем настолько, чтобы перестать бежать от него, но ничто не давит на нас сильнее, чем собственная компания.

Ближе к трем часам я оказалась в теплом, как детский бассейн, Анелином доме.

– Сейчас Юн придет, – сказала мне Анеля, едва я поднялась в ее комнату.

Я собиралась было возмутиться, что она должна была меня об этом предупредить, но тут у меня мелькнула мысль, что Юн сегодня – необходимый для хорошего настроения объект раздражения, и его появление в момент, когда во мне так мало величия, можно считать определенной удачей.

Я подсказала Анеле, что она успеет быстро вымыть голову до прихода Юна, и теперь она вкусно пахла лореалевским бальзамом.

– Сашка, привет, – Анеля вовсю изображала легкость, – спасибо, что пришел.

– Да пока не за что, – улыбнулся Юн. Он улыбнулся, чуть смущенно, и мне – пытается понравиться.

– Идем, познакомлю с моими. – Анеля провела Юна на кухню.

Помпезная кухня, как и все остальные помещения в гигантском доме, напоминала мне мебельный салон, я бы не удивилась, окажись фрукты в вазе сделанными из папье-маше. На единственной открывающейся форточке была сетка – вот почему здесь так медленно ходит воздух.

– Ажека, Маулеша, это Саша.

Особого одобрения Юн у них не вызвал, да у блондина по имени Саша и не было шансов понравиться Анелиной Ажеке.

– Секенай, – жирным, как баранина, голосом позвала внука Аже. – Секенай! – крикнула она громче.

– Аже, он в наушниках играет в компьютер и не слышит. – Анеле явно не терпелось закончить политес и уйти с нами в свою комнату.

– Это что это такое. – Аже спустила опухшие, в пигментных пятнах и венах ноги с табуретки на пол. – Это что, я его сама приводить должна? – Тяжело опираясь на стол правой рукой, левой она вынула из-за спинки стула палку.

– Аже, не надо, он сам потом придет поздоровается.

– У тебя пришел гость. – Аже поплелась по коридору. – Маулеша сейчас вам чай организует. Маулеш, – она кое-как повернула шею назад, – ты достань детям мой пирог.

Юн уже оприходовал второй кусок подсохшего медовика, когда переваливающаяся с одной больной ноги на другую Ажека привела Секеная.

– Ты в свой компьютер только играешь, – Аже развернула коробку птичьего, – а Анелин друг…

– Саша, – подсказала Анеля.

– А Саша его чинить умеет. Приходят эти програмщики, денег столько берут, а потом опять вызывай. Анель, ты почему раньше друга своего не приглашала?

– Мы же недавно познакомились, – ответила Анеля.

– А? Громче говори.

– Говорю: недавно только познакомились.

– На работе, что ли?

– Нет, через друзей. Друзья общие.

– Я всех твоих подружек знаю. – Аже протянула Секенаю бутерброд, кивнула в мою сторону и вопросительно посмотрела на Анелю.

– Я друг Карима, – опрометчиво сказал Юн, нога Анели запоздало пнула его по голени.

– Ты друг Карима? – Аже перевела взгляд на Юна.

– Плохо слышит она, – буркнула Анеля.

– Ну так… знакомы. На футбол вместе ходили.

– С этим Каримом дружить нельзя. Я нашей Анель говорю: как Султан умер, он сразу тебя и бросил.

– Аже, мы расстались не из-за этого. При чем здесь вообще дядя Султан.

Растерянный Юн с трудом скрыл удивление. Он не знал, что Анеля и Карим встречались, с виду этого никогда не скажешь, и это было чуть ли не в школе. Они ходили на свидания недели три, потом Карим без объяснения причин перестал ей звонить. Как-то я спросила у него, что вообще могло их объединять – он ответил, что она была худенькой и милой, и он не сразу понял, что у нее совсем нет никакого потенциала.

– Конъюнктурщик он, – настаивала на своем Аже. – Как Султан таких называл: алчный.